Дед Леня Козлов задумал справить себе для рыбалки новые чуни. Старые уж совсем рассохлись и потрескались так, что вода в них стала попадать: того гляди, вместе с чунями на дно пойдешь…
А дедку еще пожить хочется, рыбки половить в озере, пирогов сдобных поесть, за праздничными столами посидеть, в гармонь поиграть, песенку гаркнуть. Да и жена не старая еще. Чего ей одной куковать в избе…
А тут Миша Столяров изладился: мужик натодельный — мастеровой, рукастый, сказывает, что музей деревянной лодки у Белого озера на Маэксе собирает. Вот и приглянулись ему дедовы чуни.
Дедку Козлову нисколь не жаль чуней, да уж больно стары они — стыдно народу показать. Вот, скажут, на каких плавсредствах дедко Козлов рыбачил да по грибы ездил — срамота.
А чуни, кто не знает, — это древнейшее плавательное деревянное средство у нас на Севере. Страшно сказать, со времен мезолита, когда предок наш, кроме каменного топора, никаких других плотницких инструментов не знал, так вот с той поры в неизменном виде и дошли до нас эти чуни.
Чуни это два осиновых ствола, окоренные и высушенные в тени, длиной метра три, выдолбленные наподобие корыт и связанные между собой.
Сидит рыбак на одном краю чуней, ноги в корытцах, там и снасти, и рыба, гребет себе потихоньку деревянной лопатой… Дешево и сердито.
Вот и предложил дедко Козлов Столярову: давай-ка, мы с тобой новые чуни сладим.
А напротив дедова дома на острове отличный осинник рос. Осины там по ведерному самовару в обхвате народились. Как раз на чуни сгодятся.
Вот с утра оседлали они старые чуни; скобы, веревки прихватили, пилу «Хусварну»…
Плывут, Козлов лопатой гребет, покуривает. Только видит Столяров, что у дедка глаза по полтиннику становятся и сигарета падает изо рта… А с острова доносится треск и оглушительный шум падающего дерева.
Оглянулся Столяров: самая мощная осина, подминая подрост, падает. А следом за ней вторая…
Кто-то опередил их…
Причалили, подходят ближе: бобры вокруг осин орудуют! Бобровые зубы не хуже «Хусварны» работают. Этакий лес валят — страшно глядеть!
Бобры, завидя дедка Козлова со Столяровым, ушли недовольные. И все оглядывались, мол, ходят тут всякие….
— Э-э, теперь-то я знаю, кто помогал древним лодочникам чуни делать. Бобры. Каменным-то топором не вдруг такую осину завалишь! — обрадовался Столяров. — Вот и нам подсобили…
Они опилили верхушки осин, стащили комли
к воде и скоро уже вытаскивали осиновые стволы
у дома Козлова.
Тут пришла жена Козлова и пригласила лодочников хлебать щей. Пока щи да каша, да чай — с час, наверное, прошел. И видят Козлов со Столяровым, что на их берегу в тумане около осин целая бригада копошится. Что за притча?
Дедко очки нацепил: эвоно что… «Мужики»-то в шубах бобровых.
— Это, Миша, бобры за осинами пришли. Вишь, какие хозяйственные. У этих учет строгий…
Однако, как ни пыхтели бобры у осин, а стащить их к воде сил не хватило. Но кору осиновую ободрали начисто и переплавили на остров в свои кладовые.
— Молодцы! — похвалил Козлов соседей. — Кое-кому из наших деревенских не мешало бы у бобров поучиться…
Чуни у Козлова со Столяровым получились на загляденье. Кто поедет в Белозерск, может посмотреть у Столярова в музее лодки эти чуни с обгрызенными бобрами комлями. А может и прокатиться на них по реке Маэксе.
А вот деду Козлову после этого случая как-то не по себе стало: перед бобрами стыдно, словно обворовали они с Мишкой собственных соседей.
День на третий не выдержал Козлов: надергал на огороде моркови огромную охапку, намыл — бобрам угощение. Взял себе для настроения бутылку портвейна, снарядил старые чуни и поплыл на озеро с бобрами замиряться.
Писатель Анатолий Ехалов, г. Вологда