Едва забрезжил рассвет из густых зарослей парка на окраине мегаполиса вышли два человека – не старые еще мужчина и женщина, весьма оригинальной внешности. Под их ногами шуршали сухие опавшие листья, лучи, восходящего солнца, золотили верхушки деревьев. Начало первого месяца осени радовала сухим теплом и многоцветными красками листвы на деревьях – зелень отливала лимонным и оранжевым цветом, краснели клены.
Мужчина - не очень высокий и худощавый, был одет в сиреневый женский кардиган. На его голове, с длинными светлыми кудрявыми волосами, каким – то чудом, держался берет крупной вязки, ярко желтого цвета. Внешне маленький мужичок был очень похож на подсолнух – тонкий стебель и огромная круглая желтая шляпка. На шее был кокетливо повязан цветной шелковый шарфик. Он глубоко вдохнул свежий воздух, выпрямился, расправил узкие плечи и, подняв руку, нараспев произнес:
- « Листья падают в саду, в этот старый сад бывало ранним утром я уйду и блуждаю, где попало».
- Я тоже люблю осень, - ответила женщина, - Доходное время, и красиво. Клены то клены просто костром горят.
Женщина, с коротко стриженными черными волосами, одетая в теплый спортивный костюм синего цвета, была значительно выше мужчины, больше похожего на подростка, телом крупная и по всему очень сильная и в этой паре ведущая.
- Давай поэт, поторапливайся, - повелительно сказала она.
Личности, явно без определенного места жительства, а в простонародье - бомжи, направлялись к металлическим бакам для мусора, огороженным невысокой кирпичной стенкой. Это была их территория - квартал на окраине мегаполиса со старыми пятиэтажками, среди которых располагались единичные высотки. И эта парочка, едва рассвело, поспешила на промысел, нужно было перебрать мусор, пока не приехала машина, чтобы увести его на свалку, а там уже территория чужая. Чего только можно было найти в этих баках – добротную одежду и обувь, которую приводили в порядок и сдавали для перепродажи, вполне качественные продукты. Осенью действительно баки были наполнены вполне хорошим и годным товаром. Люди в период осеннего плодородия становились более расточительными. Продукты дешевели, это расслабляло, и многие в ажиотаже освобождали свои жилища от накопившихся ненужных вещей, вполне еще годных к употреблению.
Бомжи зашли к бакам с разных сторон и деловито принялись перебирать мусор, вынимая разноцветные мусорные пакеты, наполненные всякой всячиной.
- Смотри, Манюся! – воскликнул мужичок и высоко поднял над головой винную бутылку.
Бомжиха подошла, взяла у него из руки фигурную емкость, придирчиво осмотрела и даже понюхала пробку.
- Надо же, - удивленно произнесла она, - Целая, даже не початая!
- Да ты на этикетку посмотри!- подпрыгивал рядом маленький бомж.
- «Старый Кёнигсберг» - прочитала Манюся.
- Коньяк! – восторженно взвизгнул бомж, - И очень дорогой!
- Да? – вопросительно взглянула не него женщина.
- Уж я - то точно знаю! – напыщенно произнес тот, - Больше тысячи стоит!
- Да ну! – недоверчиво покачала головой Манюся, - Интересно, и какой же это дурак его на помойку выбросил?
- Перепил кто-то и не заметил, что бутылка не начатая, подумал, что пустая и выбросил! – авторитетным тоном заявил мужичок.
- Ну и ну! – покрутила головой его подруга, - Что делать с ней будем?
- Давай попробуем! – с надеждой в голосе произнес тот, и даже зажмурился в предвкушении удовольствия, - Давно я коньячок не пил!
- Ты же знаешь, что я коньяк не люблю, он клопами воняет, а я этих тварей на дух не переношу, - категоричным тоном возразила Манюся, - И потом на такие деньги можно пять бутылок хорошей водки купить и гулять целую неделю.
- И что же будем делать? - кисло произнес разочарованный поэт, который не в пример своей подруге водку не очень любил, и пил её только за компанию и в угоду своей всесильной покровительнице.
- Вот что! Отнесем его Кешке, и на пять бутылок водки сменяем, - отметая все возможные возражения своего подопечного, ответила бомжиха, подумала немного и добавила, - Только не будем говорить, что бутылку в мусоре нашли.
- А что скажем?
- Что ты бутылку у богатенького старикана в магазине из сумки увел, тот отвлекся, зазевался, а ты воспользовался моментом.
- Ладно, - понуро кивнул головой совершенно расстроенный маленький бомж.
И они с удвоенной энергией стали перебирать мусор, откладывая в кучу вещи еще вполне пригодные.
Кешка, их бригадир, крепкий, приземистый мужик лет сорока, одетый в потертые джинсы, темную футболку и джинсовую ветровку, сидел в своей маленькой комнатке, которую высокопарно называл офисом. Он щелкал кнопками калькулятора и что-то не громко бормотал, удовлетворенно покачивая лобастой головой. Конторка располагалась в здании администрации блошиного рынка.
Коньяк он принял, придирчиво осмотрев емкость со всех сторон и выслушав рассказ Манюси о том, как ловко её подопечный украл его, но дал только две бутылки дешевой водки, пояснив , что этот «бренд» стоит всего шестьсот рублей с копейками. Спрятал коньяк в ящик своего рабочего стола и, с легким пренебрежением на лице окинув невзрачную фигуру маленького мужичка, поморщился и напомнил:
- Ты нашему боссу поздравление написал в стихах?
- А как же! – с дрожью обиды в голосе произнес тот и достал из внутреннего кармана своего кардигана слегка помятый исписанный крупными буквами тетрадный листок.
Кешка внимательно прочитал написанный текст, покрутил головой и довольный произнес:
- Ты просто гений!
