Часть 21
Следующей достопримечательностью на маршруте были… нет, не Ольгинские водопады, а вездесущие коровы.
Их было так много, что для того, чтобы пропустить животных, джипам пришлось остановиться рядом с торговой точкой с очень абхазским названием «Хацапетовка».
Лично у меня сразу возникли ассоциации с фильмом «Доярка их Хацапетовки». Опять же коровы рядом…
Вообще, во время поездок частенько встречаются забавные названия. Например, в Дагестане в районе Ирганайского водохранилища нам встретилось кафе «Курица #1». Поскольку в Дагестане неофициально всё же имеется многожёнство, думаю, что название посвящено старшей жене хозяина. 😜 Правда, фото из автобуса сделать не получилось.
Почему-то всегда самые креативные названия у заведений общепита. У нас в Крыму видела «Сытый лев» и «Сытый папа» (не знаю, может это сеть кафе такая). 🤣
А еще мне попадались вот такие креативные названия баров.
Про различные вывески Санкт-Петербургского общепита я уже упоминала и повторяться не буду.
Задержка была очень недолгой, и вскоре мы устремились в Цебельдинское ущелье.
Именно там, между сёлами Ольгинское и Мерхеул, находится цепочка водных каскадов, именуемая Ольгинскими водопадами.
Водопады названы по близлежащему селу Ольгинское, а вот по поводу происхождения названия этого населенного пункта существуют две версии.
По одной из них село было названо в честь старшей дочери императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны — великой Княжны Ольги. А по другой версии – в честь отшельницы Ольги, жившей в горах неподалеку.
Водопады находятся в каньоне реки Большая Мачара,
борта которого покрыты буйной растительностью.
Самшитовый лес здесь переплетен лианами,
которые являются абхазским эндемиком,
а также бородами вездесущего мха.
Густые ветви переплетаются над каньоном, создавая ощущение полного единения с природой,
а размытые водой за многие сотни лет скалы напоминают резные стены древних замков.
Дорога к каскадам оборудована деревянными лестницами,
перилами и настилами,
так как без них подобраться к природному чуду было бы довольно проблематично.
В отличие от Черниговского ущелья, здесь настилы заканчиваются у самого большого водопада в цепочке каскадов, который незатейливо называется Большой.
Его высота составляет 15 метров, так что действительно крупненький.
Вода здесь стекает с каменного уступа
и образует внизу небольшую чашу, где в принципе можно искупаться.
Несколько наших товарищей по группе не устояли перед открывшейся возможностью, но я всё же не рискнула.
Налюбовавшись водопадом, мы вернулись назад по ущелью
и отправились дальше по Военно-Сухумской дороге.
И я задумалась: в оборудование и поддержание туристической инфраструктуры и в Черниговском, и в Ольгинском ущелье вложены существенные средства. Почему же нельзя привести в порядок ведущую к ним дорогу?
Пусть не все 300 с хвостиком километров, но Ольгинские водопады расположены в 23 километрах от Сухума, а Черниговские еще ближе. Это не является неподъемным строительством даже для такой страны, как Абхазия, тем более что до последнего времени абхазскому правительству удавалось довольно ловко раскручивать Россию на дотации и восстановление всего, в том числе и дорог.
Но Военно-Сухумская дорога в качестве объекта для восстановления не рассматривается, несмотря на то, что еще в 2010 году был разработан совместный российско-абхазский проект (российские деньги, техника и строители, абхазское место действия) по восстановлению автомобильного движения между Карачаево-Черкесией и Абхазией.
Дело в том, что эта дорога нужна для стратегических целей, в том числе в качестве запасного маршрута из России в Абхазию – ведь до сих пор дорога через Сочи остается единственной. А Абхазия в силу сложившихся обстоятельств и общей границы с Карачаево-Черкесской республикой может предоставить этому региону перспективу выйти из транспортного тупика и получить прямой выход к морю.
Проект предполагал прокладку тоннеля длиной более 12 км в подошве Клухорского перевала, того самого, который сейчас даже пешком преодолеть сложно, и был отклонен руководством Абхазии под предлогом того, что Военно-Сухумская дорога проходит через заповедные территории и используется для горного туризма, а неизбежное появление в этом районе тяжёлой строительной техники, взрывы при разработке горных пород, и последующее интенсивное автомобильное движение нанесет непоправимый экологический ущерб Тебердинскому заповеднику.
Разумеется, на самом деле всё гораздо прозаичнее. Абхазский бизнесмен и бывший депутат их парламента Беслан Бутба весьма откровенно заявил:
Нам такую дорогу на Северный Кавказ нельзя строить, рано пока строить. Мы слабое государство, мы не сможем эксплуатировать эту дорогу. Я думаю, что эта дорога преждевременна. Когда мы будем сильным государством, когда у нас будут правильно работать правоохранительные органы, можно будет думать об этой дороге. Сейчас Абхазии не стоит вкладывать в это деньги.
Можно подумать, у Абхазии деньги есть, которые можно вложить хоть куда-то. Даже их бюджетников Россия содержала до последнего времени. Зато парламент имеется, прямо как в настоящей стране. И мечты о том, что когда-то это государственное недоразумение станет чем-то приличным.
А еще проект восстановления Военно-Сухумской дороги очень не нравился Грузии. Хотя, как нам сказал водитель нашего УАЗа, танки в Грузию через территорию Абхазии прошли и по тем остаткам дороги, которые сейчас имеются в наличии. Весьма успешно прошли, надо заметить. Чем, кстати, угробили дорогу окончательно.
В ответ моя мама задумчиво произнесла:
- Ну тогда понятно, почему у вас дорога в таком состоянии. Просто в Крыму в прежние времена перед прокладкой дороги пускали ослика, который выбирал оптимальный маршрут, а у вас пускают танки…
Продолжение следует...