По пути к автобусной остановке я мог видеть приближающийся автобус примерно за 200 метров, ещё до восхода солнца около 5:30 утра. Если бы я бежал достаточно быстро, я бы успел вовремя. В общей сложности мой путь на работу, который включал поезд и ещё один автобус на последнем участке, занимал три часа в день. В моём рюкзаке всегда было три книги одновременно, пока я не купил Kindle. Помню, как пытался содрать то, что, как мне казалось, было защитной плёнкой экрана нового устройства, и только потом понял, что это сам Kindle уже включен — с экраном, который идеально имитирует бумагу.
Мой маршрут на работу был таким же, как у множества людей, живущих в Мауá, небольшом городке, и работающих в столице Сан-Паулу, Бразилия. Моя мама делала это более сорока лет, а я — всего десять, пока стандартная проповедь госпожи Клаудии не изменила мою жизнь:
Ты должен учиться, чтобы стать кем-то в жизни, в твои годы я стирала одежду на реке, чтобы купить себе книги.
Я рос, слыша эту фразу каждую неделю. И признаюсь, мне не нравилось учиться. Я понял, что мама была права, когда устроился на свою первую работу: я был самым старшим среди тридцати стажёров, и все они были умнее меня. Почти все они учились в престижных школах столицы, а затем поступили в лучшие университеты Бразилии. Я чувствовал, что у меня нет шансов выделиться, если я не «нагоню упущенное». Именно тогда книги стали важной частью моей жизни.
Прошло двадцать лет и более ста прочитанных книг, и я нахожусь в процессе осмысления этого трансформационного пути. Книги, эти верные спутники, обладают способностью менять наши жизни самым неожиданным образом. Сегодня я делюсь этим путешествием, рассказывая о том, как иногда даже стремление к знаниям может привести нас по удивительным путям, иногда меняя нас в неожиданных направлениях — и не всегда в лучшую сторону. Этот рассказ не только о книгах, но и о глубоком влиянии, которое они оказали на мою жизнь во всех её сложных и многогранных аспектах.
Пробуждение критического мышления
Моя история с книгами начинается с философии. Я — человек, который хочет понимать «почему» вещей. В школе у меня были трудности с учителями, которые просто передавали материал, но я хорошо ладил с теми, кто объяснял «почему» за вещами. И какая ещё дисциплина стремится объяснить всё, даже необъяснимое?
Статья Ассоциации специалистов по исследованию интернета показывает, что философия — это не просто старые книги и сложные теории. Это интеллектуальное приключение, приглашение отправиться в путешествие по вопросам и критическому мышлению. Представьте себе философию как ментальный тренажёрный зал, где вместо поднятия тяжестей вы поднимаете идеи, заставляя свой разум расти и развиваться. Такой свежий взгляд превращает философию из академического занятия в динамический катализатор глубоких размышлений.
Философия привела меня к риторике и логике. Я изучал математическую логику в университете, но она всегда казалась мне слишком абстрактной. Не трудно понять механику таблицы истинности, но почему вещи такие, какие они есть?
Книга под названием «Введение в логику» Ирвинга М. Копи прояснила этот предмет, представив его на уровне повседневного языка. До сих пор я часто использую парадоксальное силлогистическое рассуждение, чтобы показать людям, что мы не такие логичные, как думаем.
Силлогистическое рассуждение:
Все люди смертны.
Сократ — человек.
Следовательно, Сократ смертен.
Парадоксальное силлогистическое рассуждение:
Все, что редкое, дорого.
Хорошая дешевая машина — редкость.
Следовательно, хорошая дешевая машина — дорогая.
«Следовательно, хорошая дешевая машина — дорогая?» Как это возможно? Когда мы сталкиваемся с таким противоречивым выводом, мы понимаем, что что-то не так. Тем не менее, часто мы рассуждаем столь же ошибочно, и, поскольку вывод не кажется абсурдным, это остается незамеченным. Я обычно использую эти силлогистические аргументы, чтобы показать, что наша рациональность имеет свои ограничения.
Но моя страсть к философии быстро прошла. Я углубился в тексты классических философов, таких как Иммануил Кант, но после трёх дней попыток понять первые страницы «Критики чистого разума» я осознал, что это не для меня, особенно когда узнал, что Альберт Эйнштейн изучал Канта уже в десять лет.
«Я не хочу быть богатым, мне совершенно всё равно». Это была вторая по частоте фраза, которую повторяла моя мать. Слушая это в детстве, я действительно не придавал значения деньгам. На своих первых двух работах я просил мать пожертвовать 100% моей зарплаты, а на протяжении четырёх лет подряд отдавал ей 80% своего дохода, особенно после того, как бизнес моего отца обанкротился, и он не смог восстановить прежний уровень дохода. Даже после того, как я съехал, я оплачивал обучение своей сестры в колледже физиотерапии. Но важны ли для меня деньги сегодня? Да! Очень важны. И моё отношение к этому изменилось после прочтения книги «Богатый папа, бедный папа».
Почему знание не всегда ведёт к заработку
Почему знание не всегда означает больше зарабатывать
Книга Роберта Т. Кийосаки «Богатый папа, бедный папа» является влиятельным трудом, который предлагает революционный взгляд на личные финансы, акцентируя внимание на позитивом, проактивном подходе к деньгам. Книга бросает вызов традиционным представлениям, побуждая читателей выйти за рамки мышления «крысиных бегов» — порочного круга работы ради денег без достижения подлинной финансовой свободы.
Кийосаки подчёркивает важность финансовой грамотности, призывая людей учиться тому, как работает деньги, инвестировать и создавать источники пассивного дохода, вместо того чтобы полагаться только на зарплату. Он критикует менталитет многих сотрудников, которые часто чувствуют себя эксплуатируемыми начальством, утверждая, что этот ограниченный взгляд мешает финансовому и личностному росту (раньше я был таким сотрудником). Вместо этого он предлагает людям взять на себя ответственность за своё финансовое благополучие, искать финансовое образование и инвестиционные возможности для создания богатства.
Многие мои коллеги считают меня умным, но это восприятие, вместо того чтобы быть комплиментом, на протяжении многих лет меня тревожило. Я наблюдал, как люди, казавшиеся менее умными, зарабатывали значительно больше. Это осознание вернуло меня к важному уроку из «Богатого папы, бедного папы»: чтобы зарабатывать деньги, нужно научиться искусству их создания. Сегодня я понимаю, что простых интеллектуальных знаний недостаточно; нужно также постичь специфические и практические правила рынка, чтобы действительно привлечь богатство. Хочу ли я всё ещё быть богатым? Да, хотя я знаю, что это мне не нужно, и, возможно, не нужно и вам.
Недавние исследования показывают, что рост уровня счастья от дохода достигает плато при уровне около 100 000 долларов в год в США. Хотя финансовая стабильность является фактором благополучия, такие элементы, как баланс между работой и личной жизнью, значимые отношения и личные достижения, также необходимы для полноценной жизни. Таким образом, для многих американцев погоня за огромным богатством не обязательна для полноценной жизни. Счастье и качество жизни чаще связаны с этими нематериальными факторами, чем с простым накоплением богатства. Например, два полных выходных дня в неделю по эффекту были сопоставимы с существенным увеличением дохода.
Но мне понадобилось более двадцати лет после прочтения «Богатого папы, бедного папы», чтобы лучше понять, почему моя мать так относилась к деньгам. Католицизм, как сказал один друг (Эдиван Тейшейра) во время разговора в баре в прошлом году, предполагает обет бедности. Если прислушаться к проповедям, которые мы слышим в католических церквях, все они несут негативную коннотацию по отношению к деньгам, добавил он. Даже под воздействием нескольких напитков это имело смысл.
Неожиданным побочным эффектом моего стремления к знаниям через книги стало изменение мировоззрения между мной и моей матерью. Наши различия во взглядах на деньги ничто по сравнению с тем, как чтение «Эгоистичного гена» повлияло на мою религиозную жизнь.
Что такое альтруизм?
В книге «Эгоистичный ген» Ричард Докинз обсуждает пример газели Томпсона, которая прыгает вертикально в воздух на всех четырёх ногах одновременно, часто вблизи хищников, таких как львы или гепарды. На первый взгляд, это может показаться действием, призванным привлечь хищника, чтобы стадо могло убежать. Однако в большинстве случаев прыгающая газель ускользает. Такое поведение, известное как «стоттинг», интерпретируется как сигнал хищникам о том, что газель настороже и её будет сложно поймать.
Идея заключается в том, что, демонстрируя свою физическую подготовку, газель отговаривает хищника преследовать её, так как хищник осознаёт, что это будет пустая трата энергии. Докинз утверждает, что это поведение, хотя на первый взгляд кажется альтруистичным или контрпродуктивным, на самом деле приносит пользу индивидууму (в данном случае газели), повышая его шансы на выживание.
Аргумент в «Эгоистичном гене» весьма провокационен. Исходя из принципа, что наше величайшее благо — это жизнь, и учитывая, что единственное, что может преодолеть смерть, — это ген, Докинз написал потрясающую книгу, которая заставляет поверить, что всё альтруистическое поведение по сути своей эгоистично с точки зрения гена.
Для моей матери поход в церковь и участие в мессе — это акт жертвования. Чтобы заслужить всё, чего ты желаешь, нужно отдавать Богу и Церкви. Но после прочтения книги Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» я больше не воспринимаю альтруизм так, как раньше. Я знаю, что отдал бы жизнь за свою жену и дочь. Но когда я думаю об этом, что-то подсказывает мне, что это мои гены говорят мне, что, поступив так, я обеспечу, чтобы моя дочь была хорошо заботима её матерью, тем самым увеличивая шансы на передачу моего гена.
Размышляя о своей вере, я нахожу отклик в словах Альберта Эйнштейна:
Есть только два способа прожить свою жизнь. Один — как будто ничего не является чудом; другой — как будто всё является чудом.
Пока вы читаете эту историю, в космосе происходит чудо. За этот короткий промежуток времени мы вместе пролетели около 44 800 километров вокруг Солнца, что эквивалентно более чем одному полному обороту вокруг земного экватора, который составляет примерно 40 075 километров. Надеюсь, вам нравится.
Я знаю немногих людей, которые читали «Эгоистичный ген», и ещё меньше тех, кто осведомлён, что термин «мем» возник именно из этой книги. Ричард Докинз ввёл понятие «мема» в «Эгоистичном гене», чтобы описать, как культурные идеи и поведение распространяются и эволюционируют среди людей, подобно передаче генов в биологии. Мем может быть песней, идеей, слоганом или даже стилем одежды, распространяющимся от человека к человеку внутри культуры. Докинз утверждает, что, как и наиболее адаптированные гены выживают в биологической эволюции, так и наиболее эффективные мемы в воспроизведении и запоминании сохраняются и распространяются в человеческой культуре.
К 2010 году, проведя 10 лет в технологической сфере, я осознал, что вырос профессионально гораздо больше, чем другие умные стажёры, которые учились в лучших университетах Бразилии. К тому времени я уже читал книги по объектно-ориентированному программированию, компиляторам, рефакторингу и множество других технических книг, которые сделали меня невыносимым на работе. Всё было не так, как я учил, и я испытал то, что происходит со многими учёными людьми: «разочарование эксперта»...
Разочарование эксперта
В 2013 году Four Square был на вершине цифрового мира. Мои коллеги и я, как эксперты в этой области, считали его технически несовершенным. Вдохновлённый книгой Малкольма Гладуэлла «Переломный момент», я представил социальное приложение, ориентированное на подлинные акции, в противовес частой нечестности на рынке.
Наша идея была проста: пользователи делились бы проверенными предложениями, а система геймификации позволяла бы им повышать свои профили как экспертов по сделкам. После года разработки и доработок наше приложение, технически превосходящее Four Square, было запущено. Ожидания были высокими, особенно после того, как статья в Mac Magazine, известном сайте в Бразилии, привлекла 2000 пользователей за несколько часов.
Однако, спустя несколько недель, база данных с акциями осталась пустой. Отсутствие вовлечённости пользователей стало холодным душем. Не выходя за пределы нашего технического понимания, мы сдались через несколько месяцев.
Одновременно я столкнулся с блокировкой продуктивности на работе. Проекты застывали на этапе завершения, что было вызвано моим перфекционизмом. Дизайн никогда не был достаточно хорош, код всегда мог быть лучше, и даже генеральный директор компании, как я считал, ничего не понимал.
Однажды меня пригласили на обед с опытным советником, бывшим президентом крупной компании в Бразилии, и генеральным директором компании, в которой я работал. Место встречи выбрали одно из самых роскошных ресторанов Сан-Паулу, где я чувствовал себя не в своей тарелке.
Советник, известный своей прямотой и умением рассказывать истории, быстро перешёл к сути. В тот день его слова стали для меня шоком: впервые кто-то назвал меня высокомерным в лицо. Он пошёл дальше, заявив, что если бы он был на месте руководства, то уволил бы меня из-за моего отношения на многочисленных встречах.
Эта жёсткая критика сильно на меня повлияла. В последующие годы я избегал общения с этим советником и в конечном итоге ушёл из компании. Шло время, и я работал над преодолением этих недостатков характера. Однако в 2022 году советник скончался, унеся с собой тот негативный образ, который я создал в его глазах. С этим мне придётся жить всю жизнь.
«Разочарование эксперта» — это психологическое и социологическое явление, которое может возникнуть у высококвалифицированных и опытных профессионалов в их областях. Это состояние характеризуется чувством разочарования или неудовлетворённости, возникающим тогда, когда практическая реальность их профессии не соответствует идеализированным ожиданиям или высоким теоретическим стандартам, которые они усвоили.
«Разочарование эксперта» — это естественный этап профессионального развития многих специалистов, и сейчас я расскажу, как я преодолел этот этап.
Активное слушание
Много лет я был ответственен за продукт, который долго не мог достичь успеха. Я занимался этим так долго, что инстинктивно знал, что работает, а что нет. Однако новые люди не имели такого контекста, и, помимо моей управленческой роли, я был хорош в спорах. В результате я почти никогда не соглашался с мнениями новичков, которые вскоре переставали делиться своими мыслями. Это усугубилось, когда я узнал, что люди часто предпочитают работать в команде с моим старым другом, а не со мной. Но вместо того чтобы расстраиваться из-за этого, я решил попросить о помощи.
Мой друг пригласил меня посидеть на его командных встречах. На этих встречах одно привлекло моё внимание: он часто задавал больше вопросов, чем делал утверждений. Он постоянно интересовался не только тем, что думают другие, но и почему они так думают. «Тебе нужно больше слушать и меньше говорить», — однажды сказал он мне, и на то Рождество он подарил мне книгу «Критически важные разговоры».
Это простая истина — люди разные. Но что может быть не таким очевидным, так это то, как эти различия формируют наше мировоззрение, создавая фильтры во время общения. Когда мы слушаем, мы пытаемся вписать услышанное в наши ментальные модели, часто находя фрагменты, которые кажутся неподходящими. Это восприятие конфликта ставит нас в оборонительную позицию, из-за чего мы перестаём слушать и начинаем думать о том, что сказать дальше. Попробуйте провести эксперимент в течение дня: сознательно замечайте моменты, когда ловите себя на том, что думаете о своих следующих словах.
Когда мы сосредоточены на защите своей точки зрения, мы упускаем отличную возможность проявить эмпатию. Контролируя свои фильтры и желание ответить, мы обнаруживаем, что эффективный разговор часто заключается в том, чтобы помочь другим выразить то, что они затрудняются сказать, часто из-за страха.
«Crucial Conversations: Tools for Talking When Stakes Are High» — это практическое руководство по ведению важных и потенциально сложных диалогов. Центральная идея книги — концепция «Молчание или Насилие», которая описывает, как люди часто реагируют под давлением: либо уходят в молчание (избегая обсуждения), либо прибегают к вербальному насилию (агрессивные аргументы или атаки на собеседника). Такое поведение особенно часто встречается, когда на кону стоят важные вопросы, и результат разговора может оказать значительное влияние.
Книга вводит понятие «Выбор дурака» — ошибочное убеждение, что нужно выбирать между сохранением мира (оставаясь молчаливым) и победой в споре (прибегая к насилию). Авторы утверждают, что можно вести честные и уважительные беседы без крайностей. Для этого они предлагают создать «Бассейн значений» — общую среду взаимопонимания и уважения, где все участники чувствуют себя в безопасности, чтобы выразить свои мнения и чувства. Это способствует лучшему пониманию и принятию решений.
Один из ценных уроков, которые я усвоил из книги «Crucial Conversations», — это перефразировать услышанное своими словами, чтобы убедиться в правильном понимании. Часто, когда кто-то делится со мной чем-то, я повторяю это своими словами для ясности. Иногда они соглашаются, а иногда им нужно переформулировать свои мысли, чтобы я полностью понял их послание. Другой важный урок — это обдумывать свои чувства перед началом разговора и быть открытым в этом. Я часто говорю людям, что не уверен в своих мыслях и мне нужна их помощь, чтобы достичь взаимопонимания.
За последние пять лет я повысил продуктивность команды благодаря своему опыту в процессах и разработке продуктов. Я начал с того, что молча посещал встречи, наблюдая без вмешательства. Параллельно я организовывал индивидуальные встречи с ключевыми членами команды. Осознавая, что меня признают экспертом, я понимал, что для открытого общения необходима не боязнь, а доверие.
На одной из таких встреч мне было сложно установить контакт с давним членом команды. Чтобы преодолеть этот разрыв, я выразил уважение к их стажу работы и вкладу в компанию. Я предложил, что вместе мы можем формировать будущее, уважая их глубокое понимание контекста. В этот момент они наконец сделали паузу, отвлеклись от компьютера и полностью вовлеклись в беседу.
Научиться слушать — одно из лучших достижений за мои 20 лет карьеры, но на этом я не остановился. Следующая книга, которую я прочитал, стала одной из немногих, которые я перечитывал несколько раз в жизни.
Мы действительно рациональны?
Исследование заболеваемости раком почек в 3 141 округе США выявило поразительную закономерность. Округа с самыми низкими показателями заболеваемости в основном являются сельскими, малонаселенными и расположены в традиционно республиканских штатах на Среднем Западе, Юге и Западе. Можно было бы быстро приписать это различие образу жизни. Однако любопытно, что это же исследование показывает, что округа с самыми высокими показателями заболеваемости раком имеют те же характеристики: сельские, малонаселенные и находятся в традиционно республиканских штатах. Это не ошибка: оба результата, как для более высоких, так и для более низких показателей, демонстрируют одну и ту же закономерность.
Ключевой вывод здесь заключается в нашей склонности придумывать объяснения для данных («Должно быть, это образ жизни») и при этом упускать из виду базовые статистические принципы: крайние результаты, будь то высокие или низкие, более вероятны в небольших выборках. Числа часто лишь укрепляют нашу уверенность в этих рассказах, что происходит гораздо чаще, чем мы можем подумать.
Это был один из ключевых инсайтов, который я усвоил из книги, оказавшей огромное влияние на мое мышление в 2012 году. «Думай медленно... решай быстро» Даниэля Канемана, нобелевского лауреата по экономике, стала для меня откровением, поставив под сомнение широко распространенное убеждение, что человеческая рациональность является движущей силой наших решений.
Канеман вводит концепцию двух систем, управляющих нашим мышлением: Система 1 — быстрая и интуитивная, и Система 2 — медленная и обдуманная. Открытие, которое поразило меня больше всего, заключается в том, что многие наши решения фактически принимаются Системой 1, движимой инстинктами и эмоциями. Система 2, часто воспринимаемая как оплот рациональности, на самом деле играет второстепенную роль, оправдывая и рационализируя решения, принятые Системой 1. По сути, Система 1 принимает решения инстинктивно, а Система 2 создает истории, чтобы убедить нас в рациональности наших выборов. Это понимание разрушает представление о том, что мы в основном рациональные существа, и показывает, насколько наши решения формируются автоматическими и часто бессознательными ментальными процессами. Это знание чрезвычайно важно для тех, кто стремится понять истинную природу принятия решений человеком.
В современном мире исследования и метрики часто обсуждаются, однако лишь немногие обладают глубоким пониманием методологии исследований, основ статистики или поведенческой экономики. На мой взгляд, эти дисциплины чрезвычайно полезны на этапе открытия в процессе разработки новых продуктов. Более того, такие концепции, как MVP (минимально жизнеспособный продукт), метрики и гипотезы, по сути, являются применением научного метода в процессе цифрового дизайна продуктов. Таким образом, понимание этих методов может быть крайне выгодным.
Теперь я считаю, что могу различать, когда люди действуют более или менее рационально, то есть насколько активно управляет Система 1. Я часто замечаю, как Система 1 влияет на разговоры с моей матерью, особенно по темам этики и морали, в значительной степени из-за сильного влияния догм ее религии.
Со временем религия утратила свое влияние на многие общественные вопросы. Сегодня коллективная вера, движущая миром, иная: это вера в деньги, как показывает Юваль Ной Харари в своей книге «Sapiens».
Вселенная состоит из историй, а не из атомов
Мюриэль Рукейсер, американская поэтесса и политическая активистка, родившаяся в 1913 году и ушедшая из жизни в 1980 году, была известна своей страстной борьбой за социальные вопросы и права человека. Ее поэзия, затрагивающая темы равенства, справедливости и истины, была сформирована политическими и социальными потрясениями XX века.
Рукейсер твердо верила в преобразующую силу историй и повествований, которые раскрывают глубокие истины о человечестве и нашем мире. Ее знаменитая цитата: «Вселенная состоит из историй, а не из атомов» воплощает эту убежденность. Для нее истории были не просто конструкциями; они были сердцевиной человеческого существования, средством связи, обмена опытом и формирования мировоззрения.
Она подчеркивала важность «историй» над «атомами», указывая на то, что истинная сущность вселенной заключается в богатстве и сложности человеческого опыта и повествования, а не только в физической материи.
Многие читатели бестселлера «Sapiens: Краткая история человечества» Юваля Ноя Харари могут согласиться с точкой зрения Рукейсер. В своей влиятельной книге Харари исследует, как способность человека создавать и верить в истории была решающей для глобального доминирования нашего вида. Он утверждает, что, хотя существовали другие виды людей, такие как неандертальцы, обладающие превосходными физическими и, возможно, когнитивными способностями, Homo sapiens выделялись в одном важном аспекте: сложной коммуникации. Этот навык позволял сапиенсам сотрудничать более эффективно и в больших группах, чем любой другой вид.
Ключевым элементом этой коммуникации был сплетни. Харари утверждает, что сплетни сыграли важную роль в эволюции человека, позволяя людям обмениваться информацией о том, кто был надежным или нет, тем самым укрепляя социальные сети и сотрудничество. Кроме того, способность делиться историями о богах, духах и других явлениях позволяла сапиенсам формировать большие, более сплоченные группы, объединенные общими убеждениями и нарративами.
Со временем эти нарративы эволюционировали от мифологий и религий до включения абстрактных понятий, таких как нации, законы и, что особенно важно, деньги. Харари подчеркивает, что деньги — это чисто воображаемая конструкция, коллективная история, в которую мы все верим.
Чтобы понять, что деньги — это чисто плод нашего коллективного воображения, важно осознать, что их ценность не заключается в бумаге, металле или цифровых числах, которые их представляют, а в нашей общей вере в их значимость.
Возьмите, к примеру, банкноту. Физически это просто кусок бумаги, украшенный дизайном и числами. Эта бумага не имеет значительной внутренней ценности. Ее принятие в качестве оплаты за товары и услуги не связано с качеством бумаги или краски, а лишь с тем, что все в обществе соглашаются верить в ее ценность. Это та «история», которую мы все принимаем.
За эти годы я понял, что истории помогают компаниям выделяться. Миссия или видение предпринимателя — это, по сути, хорошая история. Эффективные лидеры часто преуспевают, будучи умелыми рассказчиками, и даже когда дела идут не лучшим образом, слухи свободно распространяются по коридорам компании.
Когда мне нужно наладить контакт с новым членом команды, я назначаю встречу, чтобы найти общие истории. В одной из таких бесед я поделился одной из самых значимых историй из моего детства.
Моя мать родилась и выросла в Баии, бедном штате на севере Бразилии, и когда она говорила в своих проповедях о стирке белья у реки, это не было просто метафорой. Во время одной из наших поездок на ее родину она захотела навестить дядю, которого не видела много лет и который жил в другом городе. Мы сели на междугородний автобус, который останавливался по дороге, чтобы забрать других пассажиров. Один из них нёс двух кур в клетке.
Когда мы прибыли в город, даже автобусная станция не была заасфальтирована. Сойдя с автобуса, мы начали спрашивать прохожих, где живет Тиан Каррейро. Спустя тридцать минут мы оказались на футбольном поле, задавая тот же вопрос детям, которые, наконец, указали на хижину из глины и тростника. Когда мы подошли, я заметил приоткрытую дверь и старика в потрёпанной одежде и шляпе, вырезающего своё имя на распятии. Он готовил себе надгробие.
Однажды я рассказал эту историю новому коллеге, которая растрогалась, так как сама недавно переехала в деревню, чтобы провести последние дни с бабушкой, которая умерла за несколько месяцев до этого. Я не хотел вызвать грустные воспоминания, но знал, что, открываясь таким образом, мы укрепляем свою человечность. Она стала одной из моих лучших друзей и сотрудниц на работе.
Следующие главы
В будние дни наши жизни довольно разные: моя дочь проводит большую часть времени в школе, а я занят работой. Образ нашего воссоединения — один из самых приятных моментов дня. Эта радость, признаюсь, часто длится недолго, ведь бывают дни, когда она не даёт мне передышки, дни, когда она плачет по малейшему поводу, и дни, когда купание превращается в кошмар. Но на следующий день снова возвращается счастье нашего воссоединения, и я часто ловлю себя на том, что считаю минуты до этого момента.
Я работаю много, действительно много, за исключением «священного часа» — времени, которое я провожу с ней с 6 до 8 вечера, прежде чем моя маленькая девочка засыпает. Да, я делаю всё возможное, чтобы не назначать встречи в это священное время, и чувствую огромную тяжесть на душе, когда задерживаюсь после 6 вечера, заставляя её ждать меня в школе дольше, чем остаются её друзья.
Моя мама надеялась, что я буду учиться, чтобы добиться успеха в жизни, но именно она оказалась настоящей победительницей, привив мне жажду знаний. А теперь я надеюсь, что этот путь сделает меня хорошим отцом для моей дочери.