Журнал Metal Hammer UK. 2023. Июнь. #374
Все случилось в марте 1980, когда в доме Брайана Джонсона раздался телефонный звонок, изменивший всю его жизнь. Новое десятилетие только началось, но у Брайана было мало поводов для оптимизма. В свои 32 года он чувствовал себя разбитым. Недавно разойдясь с женой, Брайан жил в доме своих родителей в Гейтсхеде, управляя небольшой автомастерской и еле-еле сводя концы с концами. Дни его рок-н-ролльной славы давно прошли.
В начале семидесятых Брайан жил как в сказке. Будучи фронтменом рок-группы GEORDIE, он стал ответом Ньюкасла Нодди Холдеру, героем рабочего класса с обаянием JACK THE LAD и голосом подобным противотуманной сирене местных паромов. GEORDIE неплохо шли к успеху: группа получила контракт с EMI и попала в британский ТОП-10 с хитом All Because Of You [1973]. Однако в отличие от Холдера и SLADE, GEORDIE не были созданы для высшей лиги. Хиты иссякли, группа потеряла контракт и после нескольких бесхлебных лет выступлений в рабочих клубах на Северо-Востоке распалась.
«Когда я ушел из GEORDIE, – вспоминает Брайан, – я был на мели. У меня не было ничего. Мне нужно было содержать двоих детей и выплачивать ипотеку. Я водил четырнадцатилетний VW Beetle. И я был чертовски худым».
В конце семидесятых Брайан смог накопить достаточно средств, чтобы начать собственный бизнес по замене лобовых стекол и установке виниловых крыш на модные спорткары. Он не только оплачивал счета, но и любил свой труд, поскольку с детства был без ума от автомобилей. Кроме того, Брайан немного зарабатывал на стороне – так, чисто на пивас – с новой версией старой группы под названием GEORDIE II. Только мании величия на этот раз уже не было.
«Это была классная маленькая группа», – говорит Брайан. «Но мы никогда не планировали записываться».
Брайан Джонсон не был идиотом. Он знал, как мало вторых шансов в рок-н-ролле, поэтому относился к GEORDIE II как к «небольшой забаве». Возможно, поэтому живые выступления группы носили оттенок кабаре. «У нас было много комедийных моментов, потому что парни были очень забавными». Но они могли и в рок. И еще была песня, которая всегда гарантированно заставляла аудиторию подпрыгивать – песня австралийской рок-группы AC/DC, наделавшая много шума в конце семидесятых.
«Я не слишком много знал об AC/DC», – признается Брайан. «Они были культовой группой. Все говорили о них. Все. Мы играли Whole Lotta Rosie. Мы всегда приберегали эту вещь напоследок, потому что зрители от нее сходили с ума!»
Брайан любил петь эту песню. Он любил быть на сцене. Но насчет себя он не шутил: «Я был стар. Черт, мне было 32, и мой срок годности вышел».
Затем раздался телефонный звонок, который изменил все. Женщина с немецким акцентом сообщила Брайану, что некая группа организует прослушивание на место вокалиста, что его рекомендовали, и что прослушивания проходили в Лондоне. Брайан уточнил название группы. Он не собирался ехать в Лондон, не зная, куда он пробуется. Когда она ответила, что ей не разрешено говорить, он предложил, чтобы она сказала инициалы названия группы. Пауза. «Хорошо… это A, C и D, C».
До наступления утра 20 февраля 1980 AC/DC казались несокрушимыми. В течение семи лет с момента сбразования в Мельбурне группа создала огромную фан-базу по всему миру. Во главе с братьями-гитаристами Малкольмом и Ангусом Янгами и вечно пьяным, но харизматичным фронтменом Боном Скоттом AC/DC заслужили признание самой зажигательной рок-группы на планете.
На рубеже восьмидесятых AC/DC были на подъеме. Их альбом Highway To Hell получил золотой статус в США, а в первую неделю февраля сингл Touch Too Much стал их первым хитом в UK TOP 30.
20 февраля, после ночи, проведенной с друзьями в северном Лондоне, Бон Скотт был найден мертвым. Позже коронеры назвали его смерть «результатом несчастного случая». Ему было всего 33 года. Смерть Бона опустошила его товарищей по группе. Ангус Янг вспоминал: «В молодости чувствуешь себя бессмертным, но после смерти Бона я ощутил себя ужасно взрослым».
Оставшиеся участники AC/DC определили свое будущее на похоронах Бона 29 февраля во Фримантле, пригороде Перта, где он вырос. Отец Бона, Чик, отвел Малкольма Янга в сторону, чтобы приободрить и дать благословение группе продолжать без его сына. Это дало музыкантам так нужный в то время подъем. «Бон сделал бы то же самое», – говорил Ангус. «Мы чувствовали, что получили его благословение тоже».
После похорон Ангус, Малкольм, бас-гитарист Клифф Уильямс и ударник Фил Радд полетели обратно в Лондон. Пару недель они пребывали в трауре. «Мы все еще были на дне», – говорил Малкольм. «Мы не могли отпустить случившееся». Затем, по его настоянию, они с Ангусом снова начали сочинять. «Мы начали вдвоем», – вспоминал он. «Взялись за гитары просто для терапии. Возможно, это был наш способ справиться».
По крайней мере, они хотели закончить то, что они начали с Боном. Перед его смертью была написана пара новых песен.
Одна была основана на риффе, который Малкольм сочинил на саундчеке во время последнего тура. Другая была записана как топорное демо с Боном на ударных. Бон не закончил тексты. Но как только новые песни начали оформляться к середине марта, Малкольм и Ангус почувствовали, что пришло время найти нового фронтмена.
Это было нелегко – как для группы, так и для прослушивающихся вокалистов. Бон был единственным в своем роде, масштабная личность и воплощение крутого рок-н-ролла. Для Малкольма Бон стал талисманом: «Он сплотил нас всех. Он был очень пробивной. Бон оказал наибольшее влияние на нашу группу».
Как AC/DC могли заменить человека, которого многие считали незаменимым? Ответ Ангуса был прост. «У Бона был уникальный характер», – говорил он журналу Sounds в марте 1980, когда начались прослушивания нового фронтмена. «Мы не хотели подражателя. Мы ищем нечто иное».
Ангус также признал проблемы, с которыми столкнутся потенциальными кандидаты: «Любому парню будет сложно. Он знает, что Бон умер и, наверное, будет думать, что нам смешно слушать, как кто-то другой поет его песни. Это как дополнительное давление».
Но, как отметил Ангус, в лагере AC/DC поменялось настроение. С сильным новым материалом и прослушиванием новых вокалистов AC/DC смотрели вперед, а не оглядывались назад.
«Мы, безусловно, сделаем все возможное, чтобы выпустить отличный альбом», – говорил Ангус. «И если бы завтра кто-то пришел и вписался, мы бы сразу же пошли записываться, потому что мы у нас уже были готовы все песни. Нам был нужен один недостающий ингредиент».
Тогда Брайан Джонсон этого не знал, но он был номером один в рейтинге предпочтений на это место. «Мое имя шло первым в списке, но они не могли найди меня», – объяснял он. «Я оказался на обочине жизни, и никто не знал, где я».
Именно Бон рассказал другим парням в AC/DC о Брайане, побывав на концерте GEORDIE в Англии. Он сказал Ангусу, что фронтмен GEORDIE – лучшее подражание Литтл Ричарду, которое он когда-либо видел: он бегал по сцене и вопил что есть мочи.
«Бон редко отзывался с восторгом о чем бы то ни было», – говорил Ангус. Чего Бон не знал, так это того, что после шоу Брайан попал в больницу с аппендицитом. Он кричал от боли.
После смерти Бона поклонник AC/DC связался с менеджментом группы и порекомендовал Брайана. «Это был парень из Кливленда», – вспоминает Брайан. «Он отправил им альбом GEORDIE с запиской: «Вы должны прослушать этого парня».
И, как позже узнал Брайан, продюсировавший Highway To Hell Роберт Джон «Матт» Ланг тоже знал о нем: «Матт сказал ребятам: «Слушайте, есть один парень, которого вам реально нужно прослушать». Думаю, это Мэл заметил: «Мы уже два раза слышим это имя».
Менеджмент AC/DC разыскал Брайана. Но после их звонка он пребывал в нерешительности. «Однажды меня уже поимела музыкальная индустрия», – признается Брайан. «Я не хотел повторения».
В конце концов, он согласился на прослушивание, когда появилась еще одна работа в Лондоне.
«Я не собирался этого делать, – пожимает он плечами, – но мой друг Андре позвонил и сказал: «Брайан, у меня есть предложение, которое, думаю, тебе подойдет. Цена вопроса – 350 фунтов». Это была большая сумма и подходящая работа, для компании Hoover. Я решил, что в этот же день смогу заглянуть и к AC/DC.
В день, когда Брайан приехал в Лондон, предзнаменования были не очень хорошими. Опасаясь, что его раздолбанный Beetle не переживет поездку, он одолжил у друга Toyota Crown. Недалеко от Ньюкасла Брайан проколол шину. С упорством маньяка он устранил поломку, а затем гнал как сумасшедший, чтобы успеть на встречу с Андре в лондонской студии. Брайан пропел джингл – The new high-powered mover from Hoover, it’s a little groover! — и 350 фунтов были в кармане.
Но когда он сел в машину и направился на прослушивание в Vanilla Studios в Пимлико (район в центре Лондона), его уверенность испарилась.
«Я сидел в маленьком кафе напротив из студии и – о Боже! – это было ужасно. Я хотел вернуться домой. Я слишком нервничал, чтобы идти на прослушивание. Я думал, что у меня нет шанса получить это мест, потому что они не знают меня. Я размышлял: «Боже, они будут искать для кого-то с длинными волосами, это не мой случай. К тому же они молодая группа». Я помню, что взял пирог и чашку чая, но никак не мог съесть пирог, потому что гребаная корочка казалась мне слишком твердой! Я изголодался. И я сказал себе: «Собрал яйца в кулак и пошел!» Я встал и направился через дорогу. И все. Это изменило все…
Ребята уже давно сидели в студии, прослушивая вокалистов. Они были просто великолепны. Они не были кучкой придурков. Они были обычными парнями. Как только я вошел, сразу почувствовал себя комфортно. Малкольм подошел ко мне: «Держи, друг», и вручил мне бутылку коричневого эля. «Ты, должно быть, хочешь пить». Я такой: «Знаешь, что? Я могу осушить ее прямо сейчас!» И я сделал… Боже, я сделал это!»
Как только формальности были улажены, группа спросила Брайана, какую песню он хотел бы спеть первый. Брайан предложил Nutbush City Limits, классику рока/соула Айка и Тины Тернер.
«Это было потрясающе!» говорит он. «Я стоял и улыбался, а они сказали: «Это было как дыхание свежего воздуха, друг!» Оказалось, что все передо мной исполняли Smoke On The Water. И они уже были типа: «Нет, только не снова!» Затем пришло время настоящего испытания. Они хотели услышать Whole Lotta Rosie. «У меня бежали мурашки по коже, когда я пел Rosie», – говорит Брайан. – «У меня был удачный день, понимаете?»
Фил Радд позже говорил, что после первого же прослушивание они были уверены, что получили своего человека, но Брайан вернулся в Ньюкасл, ничего не подозревая. Даже когда его позвали обратно в Лондон, он все еще не был уверен.
«Они снова пригласили меня, и я сказал: «Ребята, я не могу. У меня куча машин, которыми нужно заняться». Но в итоге я сдался».
Второе прослушивание прошло гладко, но группа хранила молчание. «Я остановился в отеле с Китом Эвансом, одним из их роуди», – вспоминает Брайан. «И он сказал: «Думаю, ты все понял, приятель». – «Нет, они еще принимают решение». Через несколько дней Брайан получил звонок от Малкольма Янга.
«Никогда этого не забуду», – улыбается Брайан. «Это был день рождения моего отца. Я играл в бильярд в пабе The Crown, а когда я вернулся домой, там никого не было. Зазвонил телефон, это был Мэл: «Нам нужно записывать альбом, мы должны приступить через пару недель, так что если ты настроен...» – «Хочешь сказать, что у меня есть работа?» – «О да». – «Вот что я тебе скажу, приятель. Я положу трубку. Можешь мне перезвонить через десять минут, чтобы я был уверен, что это не чья-то шутка?» – «Да, конечно». Он перезвонил: «Ну так что?» Он так и не сказал это! Не похоже на Мэла. «Ты приедешь или как?» – «Черт, да!» Я положил трубку, потому что не хотел, чтобы он услышал мое: «Whoah! Fuck!» Накануне я купил отцу бутылку виски на день рождения, так что я открыл ее и сделал большой глоток. Я был очень взволнован, но не знал, кому рассказать. Некому было рассказать!»
01 апреля 1980, через шесть недель после смерти Бона Скотта, AC/DC анонсировали Брайана Джонсон в качестве нового фронтмена. Брайану не терпелось рассказать новость своему младшему брату, но когда он это сделал, его брат только рассмеялся. Он решил, что это первоапрельская шутка.
«Хуже всего было рассказать об этом своей группе», – признается Брайан. «После моего первого прослушивания мы давали концерт, и я сказал, что ездил в Лондон и пел – вот как я это назвал – с AC/DC. Они спросили: «И что ты?» – «Да, они организовали прослушивании, я пришел на него и спел песню». – «Отлично. С чего начнем сегодня?» Ребята не думали, что из этого что-то выйдет. Когда я понял, что получил место, мы выступали к западу от Ньюкасла в клубе для рабочих. Я сказал: «Парни, у меня есть кое-какие новости. Надеюсь, вы за меня порадуетесь, потому что мне предложили место вокалиста в AC/DC».
Первое интервью Брайана для прессы в качестве вокалиста AC/DC было для журнала Sounds, в котором он откровенно рассказал о своих надеждах и страхах. «Я еще толком не понял, где я», – признался он. «Все, что я знаю, это то, что есть куча работы и группе еще предстоит узнать меня. Я до сих пор чертовски напуган, правда!»
Брайан был не единственным, кто чувствовал давление: «Группа была не в лучшем финансовом положении, потому что альбом Highway To Hell стоил очень дорого».
В Лондоне обновленный состав AC/DC быстро закончил запись нового альбома.
«Когда я пришел в группу, у ребят было несколько названий песен, но не было текстов», – говорит Брайан. «Пара названий появились из текстов, которые я написал позже. Тяжело вспомнить, потому что все было в подвешенном состоянии. Они даже не знали, о чем будет мой текст. Мне буквально сказали: «Можешь написать какой-нибудь текст для нас?» – «Я попробую!»
В конце апреля, закончив девять треков, группа с продюсером прилетели на остров Нассау, Багамы, для записи нового альбома в студии Compass Point. Как объяснил инженер Тони Платт, жизнь и работа на отдаленном острове помогла им «сплотиться».
Первая записанная песня задала тон всему альбом. Фанковый риф Малкольма превратился в рок-гимн под названием Back In Black. Текст был посвящен несокрушимости и отдавал дань уважения Бону. «Back In Black, – сказал Малкольм, – это воспоминания AC/DC о хороших временах с Боном». Эту тему снова подняли с Have A Drink On Me, песней, которую смонтировали с фрагментом демо, на котором Бон играет на барабанах. Слова Whisky, gin and brandy / With a glass I’m pretty handy были пьяным тостом Брайана за его предшественника. И Брайан доказал, что он, как и Бон, мог в двойной смысл: на You Shook Me All Night Long, он шутил: «She told me to come but I was already there». Теперь Брайан говорит: «Я думал, что зашел слишком далеко, но никто не возражал. Есть много прекрасных способов сделать то или это».
Однако были времена, когда Брайану было сложно с текстами, особенно на Hells Bells, мощном эпике, ставшим первом треком на альбоме. Риф, названный «зловещим» Малкольмом и «мистическим» Ангусом, подразумевал сокрушительное вступительное заявление, но Брайан никак не мог подобрать подходящие слова, пока не испытал что-то вроде божественного вдохновения.
«Однажды вечером я сидел на своей кровати», – вспоминает Брайан: «Наши спальни были комнатками из шлакоблоков с кроватью, столом, лампой на нем и туалетом. И на меня что-то нашло. Я просто сидел, думая, как это хорошо. Мы работали в бешеном темпе, и просто сидеть, ничего не делая, было настоящей роскошью. Зашел Матт: «С тобой все в порядке?» Он был замечательный человек, и он знал, что такое давление. Я уже написал три песни, и так было день за днем. Я говорю: «У меня, черт возьми, заканчиваются идеи…» – «Сегодня вечером мы записываем Hells Bells, Брайан»
«Я только что закончил Back In Black и подумал: «Может ли это стать еще более мрачным?», – вспоминает Брайан. И как раз в этот момент разразилась страшная тропическая гроза. Ничего подобного раньше я не видел. Матт: «Слушай… гром!» И я сказал: «Это раскаты грома, вот как это называют в Англии» – «Rolling thunder – запиши это». Бум! И дело сдвинулось с мертвой точки. Чертов дождь лил сплошным потоком: «Pourin’ rain!» Порыв ветра: «I’m comin’ on like a hurricane!» Песня была готова в тот же вечер».
В конце пятой недели у группы было девять треков. Чтобы закончить альбом, был нужен еще один. Малкольм и Ангус написали его за 15 минут.
«Я думал, это пьяный прикол», – признается Брайан. «Мал придумал название: «Эй, Джонно, мы назовем это Rock And Roll Ain’t Noise Pollution». Отличная вещь, с которой можно рифмовать! Никогда не забуду, как вошел в вокальную кабинку, началось вступление, и я слышу: «Брайан, это Матт. Не мог бы ты сказать что-нибудь по этому? Просто потрепись». Я курил в тот момент, и вы можете это услышать: «Yeah, all you middle men». Как проповедник с Юга. Был один дубль, и я никогда не думал, что это попадет на запись».
После завершения записи Малкольм Янг отправился в Нью-Йорк с Маттом и Тони для сведения альбома, а остальные вернулись в Лондон.
«Я услышал законченный альбом только через два месяца», – говорит Брайан. «И просто выпал в осадок. Я не мог поверить, что он настолько хорош… Замечательный альбом, полный сюрпризов».
Самым большим сюрпризом оказался зловещий звон колоколов в песне Hells Bells. Идея пришла в голову Малькольму, когда он пошел в туалет во время микширования альбома в нью-йоркской студии Electric Lady. Тони Платт пересек Атлантику, чтобы записать церковный колокол в Лафборо. Колокольня была пристанищем для десятков голубей, которые с шумом взлетали с насиженных мест каждый раз, звонил колокол, и это испортило запись. Тони решил эту проблему на ходу, заказав колокол на литейном заводе в Лестершире и записав это звон.
Конечный результат стоил хлопот. Медленный и жуткий звон колокола, бьющего тринадцать раз, добавил драматизма. Кроме того, полностью черный дизайн обложки альбома соответствовал настроению группы, выкарабкивающейся из своих самых темных времен. Не все на Atlantic Records оценили оформление, но группа настояла на своем. Обложка была данью памяти Бону.
Back In Black вышел 21 июля 1980, через пять месяцев и один день после смерти Бона Скотта. В течение двух недель он возглавил британские чарты Великобританию, и после медленного старта в США стал платиновым в октябре.
Back In Black не только возродил AC/DC, но и поднял их на новый уровень, возвысив группу до статуса суперзвезд. Для Брайана самая большая похвала пришла, когда AC/DC вернулись в страну Оз (Австралия) в феврале 1981, и на их концерте в Сиднее, мать Бон Скотта сказал ему: «Наш Бон гордился бы тобой, сынок». Еще один приятный момент случился в Ньюкасле, когда Брайан обзавелся рычащим мотором после долгих лет за рулем старья.
«Я угостил себя Chevy Blazer», – смеется он. «Это был черно-белый внедорожник с полным приводом. Никогда не забуду своего соседа, который посмеивался над моим приобретением – сам он покупал новый Cortina каждые четыре годы. Мой Chevy был великолепен! Помню, как он говорил: «Большая, ненормальная и чертовски тупая штука, да?» Я спросил: «Завидуешь, приятель?» Я был очень доволен. Да, это была большая и тупая штука, но мне было все равно»
Спустя сорок три года Back In Black – самый продаваемый рок-альбом всех времен, его продажи по всему миру достигли 50 миллионов копий. Его успех особенно удивителен, учитывая обстоятельства, при которых он появился. Как сказал Малкольм Янг: «Мы именно это имели в виду. Он настоящий. Это от души и от того, через что мы все прошли. Эта эмоция на пластинке… она останется навсегда».
«Вся суть этого альбома заключалась в том, чтобы чествовать жизнь Бона», – говорит Брайан. «парни потеряли своего друга и своего вокалиста. Они вместе прошли через все дерьмо. Он был не просто фронтменом в группе – Бон был их лучшим другом».