Но он не пришел ни на следующий день, ни через день. Я ругала себя самыми последними словами. Ну зачем я была так груба? Зачем проявила такое нетерпение? И что с того, что он много говорил и в основном не по делу… Нельзя было промолчать?! А теперь я потеряла всякую надежду найти сына…
За такими грустными размышлениями, я вновь вернулась к Драйзеру. Но сцена с убийством Роберты почему-то на меня подействовала слишком сильно, я отбросила книгу и предалась рыданиям.
Послышался звонок в дверь. Шурик не зашел, а просто влетел в комнату, сразу обрушив на меня кучу всякой информации – и нужной и не нужной. Потом, пока я «переваривала» всю эту информацию, он прошел на кухню и открыл холодильник.
– Не… так не пойдет. Сейчас вернусь. Если что – я в ближайший магаз за продуктами. А то ты тут без меня с голоду сдохнешь.
Из сумбура его мыслей я поняла, что за эти три дня он успел обзвонить всех и съездить туда, где могла бы быть Зина. Но так и не нашел ее.
Прошло полчаса, и Шурик пришел с двумя пакетами продуктов. Я открыла ему дверь и поняла, что сейчас его лучше не трогать – его мысли были только о еде.
– Не, ну как так можно жить? Ты бы хотя бы мне позвонила – я бы попросил кого-нибудь прийти, чтобы тебе помогли. В холодильнике – пустота, значит и в голове пустота! Что ты так на меня смотришь? Разве я не прав?
Но я вовсе и не пыталась ему что-то ответить, либо что-то возразить. Мне было важно теперь не упустить его, не испугать, не обидеть…
Быстро приготовив ужин, он сумел придать обстановке даже некоторый романтический настрой.
Свечи, какие-то благовонья. Время было вечернее, и чтобы как-то разрядить обстановку и поблагодарить его (а конце концов, он приготовил ужин и вообще напомнил мне, что существует такое чувство, как голод, аппетит), я достала бутылку вина. Хотя в глубине души я понимала, что мое общение с этим Шуриком, все его поведение и вообще вся эта история, если не неправильно, то уж по крайне мере как-то странно. Все происходящее было для меня каким-то туманным отзвуком существующей реальности. То ли я слишком устала от переживаний и проблем, то ли это просто накопленные эмоции…
Прошло две недели
–Я ни за что это не надену! Ты кого хочешь из меня сделать? Клоуна? – блуза с какими-то ярко зелеными, ядовитыми пятнами казалось мне чем-то диким.
– Лесь, не пудри мне мозги! Видишь, как на нас смотрят, – Шурик обернулся и одарил продавщицу- консультанта ласковой и соблазнительной улыбкой. – Мы берем это, это и, пожалуй, еще вот это! – он схватил три или четыре вещи, причем как мне показалось, наугад. Быстро подвез меня к кассе, оплатил, и мы вышли из магазина.
– Я больше не стану с тобой ходить по этим бутикам! Какой смысл, если у тебя совершенно нет вкуса, и ты ведешь себя, как сорока, которая падкая на любую блестяшку. Неужели ты думаешь, что чем ярче, тем лучше?
– Помолчи! Моя женщина должна быть самой красивой и самой яркой! – при этом он сделал такой акцент на слове моя, что меня вновь бросило в небольшую дрожь. Особенно после того, что происходило сегодня ночью.
– Саша, ты… – но я не договорила. Он закрыл мне губы страстным и долгим поцелуем. Его безбашенность, видимо, вспугнула прохожих. По крайне мере, боковым зрением, я увидела, как проходящая мимо нас парочка, на секунду остановилась, а потом свернула в другую сторону… Представляю, как это выглядело со стороны – молодой человек нескромно целовал даму бальзаковского возраста… да еще и колясочнику.
– Саша, ну как тебе не стыдно… – сказала я, слегка облизывая губы.
– Прекрати, Леся! Давай лучше поедем домой и примерим тебе одежду.
Кофты, футболки, майки были явно тинейджерскими. Я слегка отругала Сашу, что одежда мне не по возрасту.
– Это что намек на то, сколько мне лет? Чтобы все видели, что бабулька хочет омолодиться за счет одежды для подростков?
– Глупая! Я наоборот хочу, чтобы ты чувствовала себя настолько лет, насколько ты выглядишь. А выглядишь ты лет на 25! – его явная лесть будоражила мое сознание.
– Господи Саша, ну откуда ты свалился на мою голову…
А через секунду опять началось…– Саш… Мне так хорошо с тобой. Но ведь это же безумие…
– Не безумнее, чем саму себя развлекать, – ответил он как обычно. Он быстро оделся, закурил и сел за стол. Выпил крепкого кофе, взял ручку и блокнот, пододвинул телефон.
– Так… так… Куда бы нам еще позвонить? – его выражение лица было очень серьезным.
– Поможешь? – имелось в виду, чтобы он пересадил меня с кровати на коляску.
– Нет. Не сейчас! Не мешай! У меня идея!
Когда он так говорил, я старалась больше не вмешиваться. Я повернулась на другой бок и решила, что, может, стоит немного поспать. Он набрал номер. Потом еще, еще… сквозь дремоту я слышала, как его пальцы стучали по столу, как он ругался, потому что никуда не мог дозвониться. (Поиски Зины и Бори все продолжались).
Я почувствовала, что меня кто-то трепет по плечу.
– Что?
– Помоги мне найти маму?
Я не сразу поняла, с кем говорю. Передо мной сидел ребенок лет шести. Так как в комнате был полумрак я не сразу смогла определить- мальчик это или девочка. Волосы у ребенка были стрижены не коротко, не длинно, футболка была разноцветная, но ножках – полукроссовки. То есть, по одежде определить пол ребенка было бы крайне сложно – такую носят и мальчики и девочки, особенно, в юном возрасте. Но голос… по началу я вздрогнула- Верочка?
– Привет. - Я поднялась и села на кровати, – опять почувствовала свои ноги!
– Здравствуйте. Где моя мама? Найди мне ее! – голос Верочкин, но это явно не она. Я сидела в полном смущении, не могла понять, кто передо мной.
– Я Боря. Мне сказали, что ты знаешь, где моя мама.
– Боря? – Я включила лампу. О Боже! Мальчик был ТАК сильно похож на Веру, на Женю, на меня. Просто маленькая копия – наша кровь, наш род.
– Где мама?
Я кинулась к нему, начала целовать, обнимать, плакать. Слезы мои вмиг смешались с тушью, но я продолжала прижимать к себе ребенка, уже пачкая его щеки. И твердила только одно- я твоя мама! Я твоя мама!
– Тогда забери меня! Мамочка, забери меня…
– Кончено, конечно, – мальчик тоже плакал. Он обнимал меня своими маленькими ручонками. Прижимался ко мне. Мне было до дрожи приятно, но в то же время так страшно. Он был такой хрупкий, что мне казалось, что он сейчас просто растворится в моих объятиях
– Заберу, только скажи, где тебя найти? Где???
– Где??? –
– Леся, Леся! Проснись! – я вскочила, открыла глаза.
– Все в порядке? Тебе приснилось что-то. Ты звала кого-то.
Это не Боря, это не мой сын. Это Шурик. Всего лишь Шурик…
Трехнедельные поиски не увенчались успехом. Мои отношения с Шуриком начали меня напрягать. Я вдруг поняла, что не могу больше его не видеть, не слышать, а уж тем более спать с ним. Меня раздражало в нем все – его привычка витиевато разговаривать, его манера одеваться так нелепо, что иногда пестрило в глазах… А будучи с ним в постели я начинала ощущать запах его тела, который стал очень сильно напрягать меня. Не знаю, как я не чувствовала его раньше. Это не был запах немытого потного тела. Вовсе нет. Это был специфический запах мужчины, тот которым обладают немногие. Вполне возможно, что этот запах привлекал к себе женщин. Да и по правде Шурик был очень хорошо сложен…
… Но однажды проснувшись рядом с ним ночью, ощутив на своей груди его руку, мне захотелось уйти, убежать от него. Будь у меня подвижные ноги, я тут же встала бы и ушла от него. Но теперь мне ничего не оставалось, как убрать его руку. Однако, это оказалось не так просто. Убрав руку, Шурик во сне пошевелился и силой притянул меня к себе, крепко обнял. Причем это произошло так быстро, что я даже и понять не успела. Мне стало противно, дико, я интуитивно начала вырываться из его крепких объятий. Он не поддавался, и тогда я просто… столкнула его с кровати. Мне это стоило невероятряных усилий.
– Что? – он сел, нелепо почесав голову.
– Уходи! Уходи немедленно!
– Что? – он был все еще в полусне.
– Вставай и уходи! Чтобы я больше тебя не видела! Никогда! Ты слышишь? Ни-ког-да! Ни-ког-да! – я повысила тон.
Он оделся и бросил на меня холодный дерзкий взгляд. Потом… Я знаю, что его последующие слова навсегда врежутся в мою память. Потому что он был прав, был бесконечно прав, хотя местами перегибал палку…
– Дурррра что ль? Чего гонишь меня? (мое молчание еще сильнее его взбесило). Да кому ты нужна! Колченогая, престарелая? Да ты же калека! Понимаешь? Ка-ле-ка! Ты никому не нужна! Ты мне должна спасибо сказать! Ну? Где спасибо?
Он разражался все сильнее. Я молчала. Его «престарелая калека» звучали у меня в голове так сильно, что захотелось закричать, чтобы заглушить эти слова… Не помню, как он ушел. Не помню, как я заснула в ту ночь, не помню вообще, сколько времени прошло с тех пор, как я поднялась с кровати, кое-как пересела на коляску и сказала сама себе: «Ну что ж, калека, пора начинать новую жизнь!»
Я с помощью Светы нашла работу. Моя работа была скорее одним названием. Но все-таки хоть какой-то доход она приносила. Тем более мне приходилось все-таки прибегнуть к услугам Светы, которые надо было оплачивать. Возможно, встряска, которую я получила от Саши, немного меня ослабила. Я вдруг во многом почувствовала себя ущемленной, растерянной, физически неполноценной. Я почему-то с дикими усилиями делала то, что раньше спокойно выполняла сама. Мне тяжело было иногда даже перенести свое бренное тело с кровати на коляску. Или наоборот. Но… я решила не зацикливаться, а прибегнуть к услугам Светы. Ведь все-таки я инвалид. И нечего бороться с тем, чего изменить нельзя. Я просто свыклась с этим и продолжала существовать…
А чтобы как-то облегчить свое существование, мне вдруг понадобились деньги… Поэтому я нашла работу на дому. Работа была примитивная – корректировка и набор текстов на компьютере. Но чтобы совсем не отупеть от однообразных щелканий по клавишам, я подбирала себе тексты, так или иначе связанные с медициной. Еще через пару недель я усложнила задачу – бралась уже за переводы статей с английского на русский и наоборот. Мне это было нетрудно, потому что в работах по медицине большую часть текста занимали латинские обозначения, а латынь всегда давалась мне легко.
Теперь мой день выглядел примерно так: утром, половина восьмого приходила Света, помогала мне совершать утренний туалет, готовила завтрак. Потом я садилась за компьютер, а Света занималась домашними делами – убирала, гладила, ходила в магазин. Около часа мы обедали, а потом она уходила. Последующую половину дня я до пяти вечера была предоставлена сама себе, а пять Света вновь приходила, и мы после полдника отправлялись гулять. Потом ужин, сон и так почти каждый день. Обычно после обеда я доделывала свои статьи, но если работа была выполнена, я читала книги (причем всякие, без разбора – научные, художественные), либо слушала музыку. Телевизора у меня не было – мне он был не нужен, я никогда не была способна убивать время, просто уставившись в этот ящик. Все новости я привыкла узнавать либо из газет, либо по интернету, или по радио.
Я быстро привыкла к такому расписанию дня. Постепенно мне начало казаться, что так было всегда. Что все – Костя, Зина, Боря – просто прошлое, так же как и Верочка, Женя. Мне иногда даже казалось, что и Шурика вовсе не было, он был плодом моего больного измученного воображения. И поняв все это, переосмыслив, я начала успокаиваться. У меня даже появился аппетит. Хотя нередко я чувствовала себя пенсионеркой, у которой вся жизнь уже в прошлом, и она занята только тем, чтобы найти развлечение на день, чтобы не умереть со скуки или от склероза.
Так как теперь я много времени общалась с компьютером, то у меня появилось больше возможности просматривать информацию в интернете. Иногда помимо важной, я заходила на сайты всяких там светских новостей, сайты знакомств и прочую дребедень. У меня даже время от времени возникало желание где-нибудь зарегистрироваться и завязать нелепый, тупой виртуальный роман, который бы ни к чему не обязывал, но в то же время позволил бы мне не сойти с ума от моего горького одиночества. Но я оставляла эту мысль, как только доходила до пункта – «разместите фотографию, чтобы ваши друзья могли вас узнать». Свою я размещать не хотела, а разместить чужую означало опутать себя паутиной лжи и обмана, чего мне не хотелось.
Однажды вот так вот листая страницу за страницей, я наткнулась на статью, которая поначалу меня не заинтересовала. Однако… Текст был примерно такой.
«Светская львица Эллина Шоппуэр довела свою семью практически до развода. И все потому, что она не хочет рожать ребенка своему немолодому мужу…».
Казалось бы, банальщина… Да я тут же бы бросила читать эту нелепицу, потому что я вообще не знала, кто такая эта «львица»… Но! Внизу была фотография. На ней пышногрудая блондинка (явно с силиконом) с характерным для представительниц этой принадлежности женского пола тупым выражением лица стояла в обнимку с … ЖЕНЕЙ! Моим ЖЕНЕЙ! Моим мужем!
Последующий час (а может два) я была в поиске информации о Эллине, об их браке с Женей и тому подобное. Вот что я смогла найти.
Эллине Шоппуэр было двадцать два года. Она успешная журналистка, но в той ее области, которую относят к желтой прессе. Скандалы, сплетни, утки – все это было её. Она сотрудничала с несколькими довольно известными журналами. Я не поленилась найти ее статейки. Прочитав некоторые из их, я поняла, что все-таки ее «творчество» не пустой звук. Она писала очень просто, и в тоже время достаточно заманчиво. Сначала я даже не могла оторваться – буквально глотала эти заметки. Потом я поняла, что именно является той фишкой, «мулькой», которая цепляет читателя. Все ее работы имели оттенок криминальности. Но не с такими дикими физиологическими подробностями, которые обычно чересчур смакуют, а с каким-то намеком на детективность, что дано не каждому.
Но увлечься ее работами у меня не было ни времени, ни желания. Меня интересовало одно – Женя! Нашла официальное сообщение об их браке… А потом- фото, фото, фото… на них мой Женя с ней. Он такой солидный, она такая легкомысленная. Он такой серьезный. Она такая улыбчивая.
– Нет! Нет! Я не понимаю! – меня разбирало любопытство, накрывал приступ ревности и злости. Как такое может быть? Что их объединяет? Почему он женился на ней? Это не укладывается в голове! Его не могли прельстить ее формы… Ну или по крайне мере это не причина для женитьбы. Нет.. что-то тут не так!
Я позвонила Свете, сказал, чтобы она не приходила. Что у меня болит голова и я не пойду гулять сегодня.
– Да, не переживай на счет ужина, конечно, я найду что поесть. Спасибо, спасибо…
Положив трубку, я вновь уселась за компьютер. До самого вечера я занималась подборкой информации. Я нашла и распечатала кучу газетных статей об этой паре, расположила их в хронологическом порядке, сшила папку, все перечитала, изучила. И поняла, что большего внимания из всех этой лабуды заслуживали «информашки» об этой семье за последние два месяца.
По данным газет, семье грозил развод, потому что она не хотела рожать ребенка. Где-то я наткнулась даже на логическое (с точки зрения самой Эллины) объяснение. «Для меня семья- это не жизнь по расписанию. Это, прежде всего, жизнь пары. А когда в паре появляется кто-то третий, она уже не пара, а уже трио. А как вы знаете даже из музыки, трио- это уже не дуэт. Это уже многоголосье… Короче, я не готова. Не потому, что я трушу, а потому что творчество дуэта еще не окончено!»
Возможно, это было высказывание исчерпывающим. Скорее всего, оно даже было красивым. По крайне мере, у журналиста, который брал интервью у Эллины, больше не возникло желания продолжать тему. Он ее благополучно перевел. Что касается меня… то я кипела!
Женя, скорее всего, выбрал себе молодую спутницу именно потому, что хотел ребенка (хотя, почему он выбрал именно Эллину, для меня все еще было загадкой). И он, как мужчина, заслуживал это счастье – быть отцом. Она же плюет ему в душу, давая такие интервью… Какая пара, какое трио… Это больше походило на непрофессиональное соло, где солист вообще никого не слушал, кроме себя.
– Что же мне делать, что делать… Женя хочет ребенка… А ведь он у него есть… Сын. Наш сын! Которого мы опять потеряли. Вернее, я! Господи, это невыносимо!
Я заплакала, потом поняла, что плакать бесполезно. Надо вернуть Женю, надо найти Борю. Но возник один только вопрос – КАК???
Припоминая нашу последнюю встречу с Женей, я понимала, что он должен был меня найти. Он же говорил про памятник для нашей дочери. Но прошло уже много времени… «Женя все равно появится. Памятник Вере надо установить!», – подумалось мне.
На следующее утро я сделалась совершенно больной. Сказалась бессонница. Всю ночь я думала, как мне выйти на Женю. К сожалению, его визитку, которую он мне дал тогда в санатории, я потеряла. В голову лез всякий бред. Додумалась даже до того, что нашла, чем привлечь Эллину. Можно было бы сыграть на ее журналисткам чутье. Рассказать что-нибудь о проделках Кости. Эта тема была все еще интересна прессе, хотя за неимением фактов и доказательств, сходила на нет. Но я прекрасно понимала, что я могла зайти слишком далеко в своей игре и сама же пострадать. Поэтому я откинула эти мысли.
Утром пришла Света и, несмотря на все мои уговоры, не разрешила мне заниматься работой, а после завтрака вывезла меня на улицу. И тут я решила – а почему бы не спросить у Светы? Она всегда знала всех звезд и все сплетни.
– А ты не знаешь случайно Эллину Шоппуэр?
При этих словах она мило улыбнулась, ответила:
– Лично – нет. Но с интересом слежу за ее статьями. А что?
Это «а что?» сначала меня насторожило. А потом я решила не придумывать ничего особенного, а сказать как есть:
– Да просто я тоже в принципе ее читаю. А вот почему-то не знала, что у нее такая трагедия в личной жизни.
– Вы? Читаете Шоппуэр? Забавно, – улыбка Светы придавала ее лицу очень милое выражение.
Я ответила ей тоже улыбкой:
– А почему бы и нет? Или ты думаешь, что я со своей медициной вообще от жизни отстала?
– Ну.. не впадайте сразу в крайности. Я ведь так не сказала. Просто, видимо, увлечения у вас появилось недавно, с тех пор… – она не договорила, но я уже мысленно услышала ее слова – с тех пор как она стала женой вашего бывшего мужа? Я уже была готова провалиться сквозь землю от стыда и ругала себя последними словами, что вообще затеяла эту тему. Но все оказалось гораздо прозаичнее. – …с тех пор, как вы стали больше времени проводить за компьютером. Олеся Станиславовна, я не знала, что Вы хулиганите, – она негромко засмеялась.
– Что ты имеешь в виду? – я спросила я непринужденно, радуясь, что могу так легко «разбавить» больную для меня тему.
– То, что вы за компом не только работаете, но и шалите. Я как-то видела у вас открытой страницу с сайтом знакомств.
– А… Это…
– Вы жениха присматриваете?
Резкое переключение темы не входило в мои планы. Я ответила пару расхожих фраз и вновь заговорила об Эллине:
– А все-таки, почему она не рожает?
– Ой, Олеся Станиславовна! Думаю, причина банальней, чем она все это обрисовывает.
– Думаешь, она карьеристка до мозга костей? – я ляпнула первое, что в голову пришло.
– Да ну, что за глупости! Как вы думаете, какая баба не хочет ребенка? – вопрос скорее риторический, потому что Света тут же сама дала на него ответ. – Только та, которая не может иметь ребенка. А «карьера-шморьера» и тому подобный бред – всего лишь отговорки, тем более при их-то деньгах! Няня – и все дела!
Она говорила еще что-то, но все в том же духе. «Не может… Она не может иметь детей», – мои мысли вертелись около этого. Больше я не слушала Свету. Мне просто необходимо было встретиться с этой Эллиной. Я не знала – зачем, но чувствовала, что это жизненно необходимо.
– Смотрите, а это разве там не ее муж? Странно… Чего забыл в наших краях?
– Муж? Чей муж? – но вопрос повис в воздухе. Бежать было некуда – к нам навстречу шел Женя.
– Здравствуй, Олеся. Позвольте, я ее провожу.
И прежде чем Света успела что-то понять, он тактично взял мою коляску и развернулся.
– Не волнуйтесь. С ней все хорошо будет.
Света слегка ахнула, я поглядела в ее глаза и выразила ей безмолвную просьбу о том, чтобы она ушла.
