На Земле разразилась война: Третье мировая. Чудовищное оружие стирает с карты страны и целые континенты. Сверхмощные бомбы растапливают ледники, рушат горы и выворачивают наизнанку земную кору. Жуткие монстры бесчинствуют на планете и глумятся над человечеством.
Кто победит в войне? Или не победит никто? И тогда война перенесётся с Земли на космические просторы. Война, которая, возможно, вовсе и не война. Третья, Четвёртая или даже Пятая Мировая. Война, в которой люди стоят в одном строю с инопланетянами. На просторах галактики, всей вселенной, в параллельных мирах и других измерениях.
Кто же всё-таки победит? Или, как часто бывает в шахматах, случится гроссмейстерская ничья?
- Охота на покемонов со временем
эволюционирует. Дополненная реальность
перемешается с жизнью и перестанет быть
развлечением для бездельников.
И вот тогда начнётся самое интересное!
– К доске сегодня пойдёт... – учитель истории водил авторучкой вдоль списка фамилий в классном журнале, изучая их поверх очков с гипнотической проницательностью. Сверху вниз и обратно вверх. Он зациклился на одной фразе, повторяя её, как злой колдун любимое заклинание:
– К доске сегодня пойдёт...
Минуты ожидания растягивались в бесконечность, создавая в классе атмосферу "трясущихся рук и раздувшихся мочевых пузырей". Мы все, как один, скукожились и застыли за деревянными партами ядовито-зелёного цвета, боясь неосторожным движением навлечь на себя участь случайной жертвы. Внутреннее напряжение закупорило уши, как пластилин, а от вспотевших ладоней и учительской лысины явственно поднимались клубы пара. И даже косички завзятой зубрилки и отличницы Маринки Трусовой поникли под тяжестью непомерного ожидания.
– Быстров! – ручка над списком фамилий остановилась, как вынесенный приговор. Класс облегчённо выдохнул в едином дружном порыве. Не выдохнул от облегчения я один.
Юрий Сигизмундович, за глаза именуемый Рюриком, строго посмотрел на меня поверх очков. С видом каторжника на непосильных работах я выбрался из-за парты и обречённо побрёл к доске с трагически опущенной головой.
– Темой домашнего задания была "Битва на Куликовом поле", – канючил зловредный Рюрик. – Быстров сейчас нам о ней расскажет.
Я взглядом поискал сочувствия и поддержки у одноклассников, но, не найдя ни того ни другого, печально шмыгнул носом. Помял языком во рту и, не придумав ни одного слова, шмыгнул носом второй раз.
– Мы ждём, Быстров! Или ты не учил?
– Учил я... Учил... – включил я заезженную пластинку, популярную среди неучей, которых вызывают к доске.
На самом деле последнюю пару дней мне было совсем не до истории. Да и до этого, по правде сказать, было тоже не до неё. В мире творится такое, что волосы встают дыбом не только на голове, а тут какая-то Куликовская битва. Кому вообще она интересна – скучная средневековая заваруха на копьях и булавах, без бластеров и гипербомб? Тем более, что мазиаки и цефалиды участия в ней не принимали. В те тёмные стародавние времена, существовавшие исключительно в школьных учебниках, не было даже интернета и сотовых!
Я нисколько не сомневался, что истории на самом деле не было вообще. Эту высосанную из пальца науку придумали исключительно для издевательства над школьниками. Люди жили себе и жили, не заморачиваясь, много веков, пока какой-то заумный зануда в очках с телескопическими линзами, искажающими взгляд на мир, не додумался ввести систему образования.
– Мы слушаем тебя, Быстров! – настаивал приставучий Рюрик, отвлекая меня от внутренней философии. И я произнёс с болью в голосе, то, что бередило душу:
– В городе высадился американский десант! Об этом сообщили только что в новостях! – В подтверждение своих слов я выудил из кармана планшет и повернул экраном к классу.
Длинноногая блондинка на заставке новостной страницы спасалась бегством. В кадре запечатлелась гримаса ужаса на её лице и беззвучный крик из широко открытого рта. Блондинку перепугал солдат в камуфляже с лицом размалёванным чёрными полосами на манер американских спецназовцев. Он водил автоматом из стороны в сторону, угрожая открыть огонь.
Никто и не подумал надо мной смеяться, я не увидел даже улыбок. На лицах одноклассников застыли серьёзные выражения: озабоченность и тревога за судьбу страны. Они молодцы, мои одноклассники, настоящие россияне и патриоты! Даже наши девчонки, когда парни рубятся в баскетбол класс на класс с параллельным девятым-Б, визжат так громко, болея за нас, словно мы корову проигрываем. А когда побеждаем, поощрительно пританцовывают, почти как настоящие черлидерс.
– Боевые действия идут по всему Подмосковью, – пересказывал я свежую сводку Росинформ бюро. – Мытищи, Балашиха и Люберцы оккупированы врагом. На севере линия фронта протянулась по МКАДу, на южном направлении наша оборона прорвана. В Замоскворечье и Хамовниках ожесточённые бои. Передовые вражеские подразделения глубоко вклинились в наши тылы.
– О чём только думают генералы в генштабе? – вспыхнул Рюрик и, забыв про тему урока, с возмущением вспомнил войну восемьсот двенадцатого года и позорное бегство Наполеона. Потом зачем-то приплёл туда же танковое сражение на Халхин-Голе и лихую чапаевскую конницу.
Мы слушали его с открытыми ртами и были только этому рады – сорок отведённых на урок минут тихой сапой улетучивались в никуда.
– Вот где были стратеги! Нынешние полководцы не ровня Кутузову! – распалялся Рюрик, козыряя ораторским красноречием. – Про противовоздушную оборону я вообще молчу! Она никуда не годится! Позволить свалиться десанту врага прямо на наши головы...
Рюрик разгорячился, если не сказать закипел. Указка в его руке ожесточённо тыкала в карту истории шестнадцатого века, увязнув где-то на территории Речи Посполитая. Как будто перекладывала вину с отечественных ПВО на поляков и литовцев времён позднего средневековья.
– Министры-силовики совсем не думают о модернизации вооружений! – фыркнул он и посмотрел на портрет Крузенштерна, который с ним безоговорочно соглашался, судя по озабоченному выражению на волевом лице.
– На помощь столице выдвинулись: третья спецбригада быстрого реагирования, гвардия истребительной авиации, бронетанковые полки Московского военного округа и авиационно-ракетные части стратегического резерва, – прочёл я вслух последние новости с фронта.
– Мы должны отстоять Москву! – голосом бывалого полководца ораторствовал Рюрик. – У нас мощные подразделения для подавления десантных групп. Уверен, мы разобьём врага! Минобороны предпримет радикальные меры и победа будет одержана! Полная и безоговорочная, в самое ближайшее время!
– Но и роль ополчения преуменьшать нельзя! – вклинился я с энтузиазмом.
В руках одноклассников, как по команде, появилось оружие. Вооружён оказался весь класс, даже девчонки достали какие-то пукалки доисторического формата. Стать героями сопротивления не терпелось всем. В кои-то веки подвернулся шанс от души пострелять в ненавистных империалистов и всыпать им по первое число, отомстив за коварство в "Сирийском вопросе" и лоббирование мировых цен на энергоресурсы.
– Отставить оружие! – скомандовал Рюрик по-военному строго и сделал лицо твёрдым и волевым. К такому выражению и монументальной позе ему в самый раз подошла бы генеральская форма.
Я, как наяву, представил Рюрика в фуражке и кителе, отяжелевшем от боевых наград на широкой победоносной груди... Но голос его развеял магию: – Все войны после уроков! Третья мировая никуда не денется, ещё успеете навоеваться! А сейчас Быстров расскажет нам о Куликовской битве!
На этом военный совет закончился. Рюрик строго зыркнул на меня из-под очков и китель с фуражкой развеялись. Я стоял перед классом жалкий и съёжившийся. Перспектива двойки в дневнике принимала всё более явственные очертания.