Справка
Анна Александрова — по образованию ветеринар. Родом из Магнитогорска. В Петербурге работала парикмахером. У неё двое детей, один из них несовершеннолетний.
Анну обвиняют в распространении «фейков об армии» из ненависти (пункт «д» части 2 статьи 207.3 УК РФ — до десяти лет лишения свободы). В её уголовном деле два эпизода. Пожаловалась на Александрову соседка Ирина Сергеева, которая написала заявление в полицию, где утверждала, что Анна отправляла ей в личные сообщения в WhatsApp «фейковую» информацию о вооружённых силах РФ. Позже выяснилось, что ещё раньше причиной раздора между женщинами стал земельный участок в деревне, который Александрова, как она считает, не дала забрать Сергеевым.
Александрову задержали в ноябре прошлого года. Суд сразу отправил её под арест. С тех пор она остаётся под стражей.
«Часто взвинчивалась, раздражалась»
В ходе заседания в качестве свидетеля допросили заместителя главного врача по судебно-психиатрической экспертизе психиатрической больницы № 6 Аллу Гурину. Она участвовала в составлении психолого-лингвистической экспертизы и проводила личные беседы с обвиняемой. По её словам, комплексная экспертиза включала в себя работу многих врачей, в частности неврологов, психологов, гинекологов и других.
— Имелись ли на теле Анны следы телесных повреждений? — уточняла у Гуриной адвокат Александровой Анастасия Пилипенко.
— Остались только следы от того суицида, который она пыталась совершить. Других повреждений нет, — отвечала психиатр.
После Гурина всё же уточнила, что порезы на руках у Анны — это, скорее, попытки не совершить суицид, а проявить протест и «защитить сына». По крайней мере так, по её словам, ей показалось.
Также, по словам Гуриной, личных встреч с Анной было достаточно много, потому что та часто привлекала к себе внимание и просила медицинской помощи. На это адвокат решила уточнить, заходил ли у врачей с её подзащитной когда-нибудь разговор о политике или СВО. Алла утверждала, что о таком Александрова ни разу не упоминала и более того — избегала провокационных тем.
— Она в основном реагировала на условия пребывания под стражей. Она требовала, чтобы её немедленно отпустили, иначе она будет биться головой об стену. Часто взвинчивалась, раздражалась. Постоянные претензии были связаны с тем, что она тяжелобольная, поэтому должна быть немедленно отпущена, — рассказала Гурина.
Сама же Александровна тоже задала вопросы психиатру. Её интересовало, какое отношение имеют стоматолог, гинеколог и другие врачи к психолого-лингвистической экспертизе. Ответ о необходимости проведения комплексного обследования её не особо устроил.
Также, отметила Гурина, врачи не нашли оснований думать, что у Александровой имеются обострения, которые могли бы мешать находиться ей под стражей.
Справка
На прошлом заседании, которое было 14 августа, общая знакомая Анны Александровой и её соседки Ирины Сергеевой рассказала, что после ареста Александровой Сергеевы угрожали ей, рассказывая, что у них есть на неё такой же компромат, какой у них был и на Александрову.
Также знакомая не подтвердила высказывания Сергеевой о том, что Анна выражала неуважение к ветеранам Великой Отечественной войны, и даже рассказала, что Александрова хотела сделать сад памяти о Великой Отечественной войне в деревне, где у неё есть земельный участок.
На судебном заседании также допрашивали бывшего мужа Александровой. По его словам, ничего запрещённого и дискредитирующего армию в мессенджерах от своей бывшей он не получал, а конфликтов у соседей у них никогда не было.
«Бывали у неё вспышки агрессии, оскорбления, отборные маты на пустом месте»
Успели допросить бывшую коллегу Александровой Людмилу Черенкову. Женщины вместе работали в одном петербургском салоне красоты с 2018 по 2022 годы. По словам Черенковой, близко они никогда не общались, ничего кроме работы их не связывало, политику никогда не обсуждали.
— Вам вообще известно, в связи с чем Александрова находится под стражей? — спрашивала у Черенковой прокурор.
Женщина ответила, что более чем известно, ведь после задержания Александровой к ним в салон приходили правоохранительные органы и выпытывали, что им известно о ней.
— Поначалу нормально было, но потом бывали у неё вспышки агрессии, оскорбления, отборные маты на пустом месте. Потом она затихала, но никогда не извинялась, — вспоминала Людмила.
После выступления Черенковой прокурор заметила несоответствия в её устных и письменных показаниях — ошибкой посчитали расхождения в датах.
В показаниях Людмила уточняла, что слышала «какие-то разговоры» на рабочем месте Анны со знакомыми. Однако на заседании женщина стала сомневаться в этом, ссылаясь на то, что могла что-то перепутать ввиду своего плохого самочувствия после перенесённой операции.
Два заключения от «анонимных» экспертов
В качестве свидетеля выступила проректор по стратегическому развитию и партнёрству СПбГУ Анастасия Ярмош. Её подписи, как работника Центра экспертиз, стояли на экспертных заключениях, в которых исследовалось, есть ли факт наличия «фейковых» утверждений об армии в сообщениях Александровой. Заключение подготовили по просьбе стороны обвинения на стадии следствия.
На допросе Ярмош рассказала, что с материалами дела она не ознакомлена, про Анну Александровну ничего не знает, а её подпись на заключениях лишь подтверждает их наличие — за содержание она не отвечает.
Адвокат спрашивала, является ли государственным экспертным судебным учреждением СПбГУ. Ярмош ответила, что нет.
— Материалы на экспертизу направлены в СПбГУ на имя ректора. Вы не ректор. Есть у вас право подписываться вместо него под своим именем на основании доверенности? — спрашивала Анастасию Ярмош Прилипенко.
Ярмош сочла этот вопрос не относящимся к делу, поэтому не ответила на него. Она ссылалась на приказ о распределении полномочий, утверждая, что отвечает за работу Центра экспертиз. При этом она подтвердила, что не руководит никаким экспертным учреждением.
Помимо двух авторских исследований к материалам дела также приобщили два заключения без подписи автора. Пилипенко интересовалась, кто же эти два анонима. Ярмош лишь отметила, что это квалификационные эксперты, которые просто высказывали своё мнение.
Где мнения, а где утверждения, остаётся неизвестным
Одного из авторов экспертных заключений удалось послушать на заседании, а именно Анастасию Гришанину, кандидата филологических наук СПбГУ (она же готовила аналогичное заключение по делу Александры Скочиленко).
Гришанина изучала, что в личных переписках Александровой является утверждением, а что мнением.
Филолог подготовилась давать показания только про одно исследование. Когда адвокат начала задавать вопросы по всем документам, предоставленным из СПбГУ, эксперт смутилась и отказалась отвечать.
Судья принял решение продолжить допрос Гришаниной на следующем заседании, дав ей время подготовиться.
Всё так же останется в СИЗО
Анастасия Пилипенко попросила судью рассмотреть ходатайство о переводе Александровой из СИЗО под домашний арест. Она утверждала, что женщина будет находиться в квартире по месту прописки, где жила раньше с детьми, это никак не повлияет на ход расследования. К тому же, как отметила Пилипенко, возможности скрыться у Александровой нет в связи с её состоянием здоровья.
Сторона обвинения возражала, настаивая, что никаких серьёзных заболеваний у Александровой нет. Суд принял в этом вопросе сторону обвинения.
Следующее заседание назначено на 24 октября.
P.S.
Информация о деле Анны Александровой и делах других петербуржцев, которых обвиняют в распространении «фейков об армии», — в спецпроекте MR7. Мы также сделали бот в Telegram, где даём оперативные данные о судах по ст. 207.3 УК РФ.