Артамон Борисович Дыроколов иногда себя очень любил. Правда к преклонным годам он стал любить себя чаще и не понимал, как это другие люди не знают как себя любить.
Вои и сейчас у него наступил приступ любви к себе. Для этого он отодвинул чашку с любимым чаем от геморроя и пристально посмотрел на свои ногти. Это не были ногти пожилого человека синие от плохого сердца или желтые от никотина или больной печени.
Это были ногти молодого человека розовые и перламутровые. И все потому, что их хозяин любил и лелеял очень часто эту часть своего организма. Да чего там! Он ими гордился. Втайне, конечно, чтоб не заподозрили его в каких-то склонностях. Взяв замшевую тряпочку он стал натирать каждый ноготок до блеска, мурча от занятия любимым делом.
В эти жаркие дни Артамон Борисович пребывал за городом, на своей даче.
Погода не располагала к трудовым подвигам, да он и не был героем , если честно сказать. Но совесть была. Непонятное чувство, что долг по трудовой повинности все-таки надо исполнять хоть изредка, не давало спокойно предаваться нужному занятию по полировке ногтей.
Это чувство звало к газонокосилке, которая упрекала его всем своим китайским видом, будто говоря, что надо брать пример с трудолюбивых китайцев, а не изображать из себя денди.
Делать было нечего, надо идти и выполнять долг дачника.
Дачник Артамон только недавно стал дачником. Раньше отродясь им не был и не хотел. Но тут случился период жизни, называемый плохим словом пенсионер. Друзья были пенсионеры раньше и раньше его расползлись по дачам кто куда. Кто пошустрее, тот за триста километров от Москвы, а кто побогаче, тот поближе. Артамон был вторым.
Косилка была прелесть, как хороша! Прям влюбиться можно, если не знать, как она жужжит и ноет на одной ноте. Но пока сей факт не смущал, как не смущает и не раздражает жена в первые годы жизни.
-Ну что, пойдем?-спросил утвердительно сам себя и косилку пенсионер Артамон.
Все шло замечательно просто! Косилка нудила, Артамон не кстати залюбовался на кота, который беспощадно драл яблоню, не жалея своих когтей. Это напомнило мужчине, что он не надел перчатки на руки.
Но задумке не суждено было сбыться, потому, что косилка перестала нудить и заголосила, как рыжая соседская кошка, которой он случайно, а может и нет, наступил на хвост, чтоб не шлялась не у себя дома.
От неожиданности наступил испуг, который сразу же сказался на неправильных действиях дачника-москвича. Это выразилось в том, что он продолжал нажимать на пусковой крючок косилки, в результате чего из рабочего ранее инструмента, повалил страшный дым. Это обстоятельство чуть не привело к остановке сразу двух сердец, Артамона и косилки.
Ничего не понимая в том, что случилось, а если даже и понимая, все равно не суждено знать чего надо делать, Артамон побежал в дом, к телефону, вообще не зная куда он будет звонить и зачем.
Набрав номер приятеля по детскому саду, которого до сих пор все звали Квасиком, Артамон ненавязчиво и вразумительно назвал причину звонка.
Квасик, в отличие от Артамона, не был сроду дачником и косилку видел только в Интернете на картинке в рекламе. Но дураком не захотел больше быть и предложил сдать ее или в ремонт, или в утиль.
В утиль не хотелось. Слово плохое и не известна будет дальнейшая судьба любимой косилки никогда. Поэтому оставался только ремонт.
У Артамона Борисовича сбоку жила соседка, намного хуже его косилки. Но очень похожа на нее по темпераменту, от которого страдал косилкин муж, в смысле муж соседки.
У этого мужа день не считался правильно прожитым, если он чего на своей даче не делал. Из-за таких коммунистических установок, он целыми днями с восьми утра и до двадцати трех часов вечера, работал разными инструментами, которые вовремя и кстати подносила его косилка, в смысле жена.
Работящий сосед должен разбираться во всех косилках, справедливо решил неумеха москвич-дачник и понес замученную высокой травой свою косилку тому в руки.
-Каб"здец-сказал иностранное слово сосед. Не выдержала твоего напору и энергетики-пояснил недалекому москвичу-дачнику.
- Чего же теперь делать?-начал недоумевать Артамон Борисович.
-Снимать штаны и бегать!-загоготал удачной шутке мастер.
-Зачем?-не понял Артамон.
-А ты попробуй, я всегда так делаю,когда чего ломается-на полном серьезе посоветовал сосед.
-Да ну тебя, придурок!-не сдержался Артамон.
Это он сделал зря, но слово не воробей, вылетит не поймаешь.
Соседкин мужчина не терпел оскорблений в свой адрес вообще ни от кого, тем более от какого-то задрипанного москвича. Не долго думая, а вернее вообще не думая, он схватил банку, на которой никто не заметил надписть " Краска черная акриловая для наружных работ" и выплеснул на Артамона.
Это был полный пердимонокль ! Потому что черт с ним с лицом, но ногти! Эта часть его организма, взлелеянная годами и являвшаяся гордостью Артамона, была полностью покрыта краской черной для наружных работ.
Выразить свое негодование кулаками у Артамона не получилось, потому что выбежала жена-косилка соседа и включила свой звук на полную мощность горла.
Артамон Борисович вынужден был ретироваться достойно, через забор, высотой один метр пятьдесят сантиметров, в чем еще очень помогла соседская гадкая дворовая собака черного цвета.
Горевать не надо было, он и не горевал. А смиренно принял удары ниже пояса от своей судьбы, что на него не было сегодня похоже.
Последние три месяца осени и три месяца зимы Артамон Борисович Дыроколов находился в лечебно-профилактическом учреждении г. Москвы за свой счет, потому что квота таким людям не положена государством.
Картинка взята из Интернета, на Яндекс картинке.