Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган всегда умел удивлять, и не теряет хватку даже в свои 70 лет и на последнем президентском сроке. Бескомпромиссная риторика, которая никого не оставляет равнодушной, — его конёк. И на днях турецкий лидер вновь отличился.
В нынешнем году любимой боксерской грушей Эрдогана является Израиль. Тут и геноцид, и сравнение Нетаньяху с Гитлером, и угроза ввода войск в Израиль, и последняя громкая реплика о создании исламского альянса против Тель-Авива.
До Нетаньяху он выливал весь свой гнев на курдских боевиков, еще раньше — на сирийского президента Башара Асада. В черном списке с 2016 года наряду с Фетхуллахом Гюленом часто фигурировали западные лидеры, которых Эрдоган обвинял в нацизме.
А вот в отношении России каких-то резких заявлений не слышно давно. После извинений за сбитый в Сирии российский истребитель как-то неудобно, да вдобавок вроде бы наметилось стратегическое партнерство по газу, атомным станциям и решению конфликтов в Сирии, Ливии и на Южном Кавказе.
Но 11 сентября, кажется, турецкий президент «реабилитировался». Тема принадлежности Крыма для русских всегда была болезненной, а в момент, когда враг посягнул уже на «старые» территории Российской Федерации и запускает сотни беспилотников вглубь страны, — стала вдвойне неприятной. Слышать слова о возвращении Крыма Украине от партнера и, как некоторым казалось, даже союзника России — очень странно.
Не сенсация
Прежде чем дать объективную оценку словам Эрдогана, следует рассмотреть полную цитату и обратить внимание на контекст, в котором были произнесены эти слова.
Итак, вчера Эрдоган выступил на 4-м саммите так называемой Крымской платформы. Эта структура создана в 2020 году МИДом и администрацией Владимира Зеленского на Генассамблее ООН. Её цель — вернуть в мировую повестку тему «аннексии Крыма», добиться международной поддержки и в конечном итоге забрать полуостров обратно в состав Украины.
К платформе присоединились исключительно западные страны и члены НАТО, а также их союзники: Япония, Австралия и Новая Зеландия. Драйвером формата выступает Великобритания. В свое время тему активно пытался раскачать британский экс-премьер Борис Джонсон и привлекал к этому Турцию.
Визит главы МИД Британии Дэвида Лэмми и госсекретаря США Энтони Блинкена в Киев был приурочен в том числе и к проведению саммита Крымской платформы.
Эрдоган визитом Киев не почтил (он и не появлялся там с начала СВО), но обратился к участникам Крымской платформы онлайн, выдав «тезис раздора»: «Поддержка Турцией территориальной целостности, суверенитета и независимости Украины является неизменной. Возвращение Крыма Украине — требование международного права».
Далее он выразил пожелание достичь справедливого и прочного мира, поддержал права крымских татар «на свободную, безопасную и мирную жизнью на своей родине» и вспомнил о 80-летней годовщине их депортации.
То, что Эрдоган всегда поддерживал Крым в составе Украины, не новость и не сенсация. Мантру «Крым — это Украина» он повторяет с 2014 года. Кремль не то чтобы в восторге от такой позиции, но едва ли этим удивлен.
Для России всегда было важно, чтобы через Босфор не пропускали вражескую армаду, а Анкара не присоединялась к антироссийским санкциям. Поэтому непризнание Крыма не нанесло такого удара по двусторонним отношениям, как сбитие российского летчика Олега Пешкова в небе над Сирией.
Когда в 2014 году победил «евромайдан», европейцы торпедировали проект «Южный поток» — и Россия моментально смогла договориться с Турцией об альтернативе в виде уже работающего «Турецкого потока».
С тех пор турки, вопреки окрикам из США и стран — союзниц по НАТО, приобрели системы ПВО С-400 и запустили с «Росатомом» строительство первой атомной электростанции. «Нероссийский Крым» не мешал и развитию торговли, объем которой после СВО достиг рекордной отметки в 65 млрд долларов.
Можно долго перечислять совместные политические проекты — Астанинский формат, встречу по Ливии, совместный мониторинговый центр в Карабахе… Но суть одна — в Кремле и Долмабахче всегда относились к двусторонним отношениям более глубоко, чем может показаться на первый взгляд.
Как российская операция в Сирии не приводила к отказу Турции от российских туристов, так и непризнание возвращения Крыма не вынуждало Россию остановить совместные проекты.
Главный мотив
Для подобных недружественных заявлений у турецкого президента есть несколько мотивов. Один из главных — боязнь осуждения со стороны западных коллег. Анкара хоть и не стала членом ЕС, но все еще находится в его «предбаннике». С НАТО отношения натянутые, но из блока Эрдоган свою страну не вывел.
Более того, сейчас турецкий МИД перезапускает и активизирует свои связи с Западом из-за необходимости вытаскивать экономику из кризиса лиры и инфляции: стране нужны западные инвестиции и хорошие рейтинги. Ради этого даже пришлось отказаться от «эрдоганомики» и повысить ключевую ставку.
Недавно министр иностранных дел Хакан Фидан впервые за пять лет съездил на неформальную встречу с коллегами из ЕС, а до этого турки пустили Швецию и Финляндию в НАТО. С Грецией — наиболее антитурецки настроенным членом ЕС и НАТО — Эрдоган в прошлом году провел историческую встречу в Афинах.
Страны Евросоюза тоже демонстрируют желание реанимировать связи, опасаясь толкнуть Турцию в объятия России и Китая. На февральской встрече министров иностранных дел стран ЕС представитель Союза по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель заявил, что все страны блока намерены улучшить свои отношения с Анкарой.
В январе ЕС организовал инвестиционный форум в Брюсселе для привлечения финансовых вложений в Срединный Коридор — транспортный маршрут из Центральной Азии в Европу, где Турции отводится связующая роль между Европой и Китаем.
В 2023 году, когда Анкара уже взяла курс на восстановление отношений с ЕС, Эрдоган нанес визит в ключевую страну блока — Германию. На фоне новостей об улучшении политических контактов с НАТО и ЕС западные агентства подобрели к Турции и начали рисовать ей позитивные рейтинги.
Пытаться снова закружиться в вальсе с Европой и ее «старшим братом» — США и при этом сомневаться в украинской принадлежности Крыма — нонсенс. Отчасти этим и объясняется то, почему Эрдоган нарочито подчеркивает необходимость «возвращения» полуострова Украине.
Серьёзная зависимость
Но и в условиях менее турбулентных турецко-западных отношений другого ждать от Анкары тоже было бы наивно. Что бы было, если бы Эрдоган сказал: смиритесь с потерей Крыма, он российский?
Половина турецкой торговли зависит от Европы. Немцы, голландцы, англичане и американцы — главные инвесторы. Турецкий ВПК хоть и прогрессирует, но все еще зависит от западных технологий.
К слову, в день, когда Эрдоган выступал на Крымской платформе, Норвегия отменила введенные в отношении Анкары в 2019 году ограничения в сфере оборонпрома. Даже достаточно крепкая и сильная Турция — вторая армия в НАТО и член G20 — знает пределы своих возможностей.
Рисковать нарваться на санкции, особенно когда у тебя инфляция под 80%, — смерти подобно. Да еще вдобавок турки опасаются быть выкинутыми из НАТО за свои кульбиты.
Позиция Эрдогана по Крыму продиктована и собственными идеологическими установками.
Османская империя почти три века сама контролировала полуостров до прихода России. Татары — тюркоязычный народ, а Эрдоган и его пантюркистские союзники по коалиции из партии MHP крайне трепетно относятся к этому фактору.
Турецкий президент давно сделал защиту прав тюркских народов и вообще мусульман своим коньком. Там, где есть возможность, он создает межгосударственные структуры вроде Организации тюркских государств.
Когда же речь идет о народах, живущих в составе других стран — как уйгуры в Китае или татары в Крыму, — ограничивается устной поддержкой, которая тем не менее может иметь далеко идущие последствия.
Если рассуждать прагматично, это работа с электоратом. Пять миллионов голосов проживающих в Турции крымских татар, поддерживающих подобные заявления, на парламентских или президентских выборах лишними не будут.
Не союзник, но и не враг
Также нужно понимать, что отношение к словам Эрдогана не было бы в России таким острым, если бы Турция последовательно проводила враждебную России политику, как, например, США и Великобритания. Когда знаешь, что кто-то тебе враг, на его предсказуемые слова реагируешь более спокойно.
Однако обманываться не стоит: Турция никогда не являлась нашим союзником в полном смысле слова. И следует ли обижаться на Анкару, когда, казалось бы, наши ближайшие союзники из ОДКБ и ЕАЭС не признали юрисдикцию России ни над Крымом, ни над четырьмя новыми областями?
Да, Турция по-прежнему поддерживает целостность Украины и сегодня делает шаги по сближению с ЕС и США, но это точно не в ущерб отношениям с другими странами. Эрдоган помирился с монархиями Персидского залива, недавно впервые принял египетского президента Ас-Сиси, готовится признать ненавидимого Западом Асада и развивает контакты с Китаем.
Он говорит о желании вступить в ШОС и БРИКС, а его однопартийцы открыто критикуют Запад за дискриминацию российских СМИ и разжигание конфронтации вокруг Украины.
Однажды Турция признает Крым российским, но, пока она находится в составе НАТО и зависит от европейской экономики, бежать впереди паровоза не станет. Заявления на Крымской платформе во многом являются дежурными, их стоит воспринимать в качестве «индульгенции» Западу.
Как Кремль не станет рвать диалог и отношения с Турцией из-за Крыма, так и Эрдоган едва ли обижается непризнанию Москвой независимости турецкого Кипра.
