"С трагедии всё началось, трагедией всё и закончилось"
Новгородский областной театр драмы им. Ф.М. Достоевского
Режиссёр Полина Неведомская.
«Анна Каренина» – история, известная многим, приобретает новое звучание в постановке Полины Неведомской.
Инсценировка основана не на каноничном романе Льва Толстого, а на пьесе драматурга Владимира Клименко (KLIM). Произведение, по словам автора, «следует не букве, но духу романа», и зритель это видит в отсутствии дословного пересказа, переносе действия во вневременное пространство, но с сохранением трагедии и надрыва, присущих творению Льва Николаевича.
Актёры пытаются всем своим существом – вербально, телесно – передать все переживания и боль. Здесь в игру также вступает саундтрек спектакля, который складывается из наслаивающихся друг на друга отрывков пьесы, прочитанных актёрами, звуков поезда, скрипа дверей, что вводит в хаос не только персонажей, но и зрителей. В замешательство также приводит проигрывание на репите сцены приезда Анны домой, но с разным эмоциональным окрасом игры героини и её супруга. Вместе с этим в постановке звучат народные напевы, которые словно олицетворяют собой "голоса душ" Китти и Анны. Здесь для каждой героини выбран свой лейтмотив, интонация которого меняется на протяжении спектакля.
Железная конструкция замысловатой формы с многочисленными дверьми и окнами в качестве декорации открывает каждый раз новое условное пространство: кухня, спальня Карениных, дом Облонских.
В постановке отражены основные сцены из жизни Карениных и Вронского, а также Облонских, Щербацких и Константина Левина.
Режиссёром, в отличие от драматурга, был введен Серёжа Каренин, представленный не мальчиком 8 лет, а взрослым актёром – Павлом Рудаковым. Такая образность транслирует, что «человек, переживший трагедию внутри своей семьи, не сможет избавиться от этого шрама всю свою жизнь», как было сказано Полиной Неведомской в одном из интервью. И этот трогательный «мальчик» словно показывает проекцию уже повзрослевшего Сергея. Он старается воссоединить семью и впоследствии оказывается брошенным всеми. Он пытается прогнать Вронского, дёргая по-детски за рукав, отмахиваясь от него словно от видения или ночного кошмара, который и представлен в спектакле в виде дьявола, змея-искусителя, преследующего Анну.
Изначально сложно было принять Евгения Баханова в роли Вронского – он прекрасный пересмешник Коровьев из «Мастера и Маргариты», но его образ у меня не связывается с романтическим героем. Хотя впоследствии осознаёшь, что в этом спектакле нет места Вронскому как герою. Он воплощает собой нечто греховное. Он облачён во всё черное, он – тьма, спустившаяся на семейство Карениных. В спектакле используется символика цвета. Вронский предстаёт «чёрным человеком», а позже сменяется на чёрный и цвет одежды Анны и Каренина. Анна меняет своё целомудренное закрытое зелёное платье на маленькое чёрное, как знак прелюбодеяния, – после встречи с Вронским в лабиринте прозрачных телефонных кабинок, где он убеждает её в том, что не в её власти прервать их связь.
Анна в исполнении Кристины Жеребор – лирическая красавица, жертва смерча, в который втянул её Вронский. Она, некогда счастливая, цветущая, влюблённая женщина разрушает всё и всех на своём пути, но делая это неосознанно, словно вовлеченная в борьбу ангела и демона, представленного, в том числе, в виде звуковых галлюцинаций и снов. Анна ощущает себя непонятой, несчастной, нелюбимой и все эти «не» приводят к печальному финалу.
Не смог спасти её от этого апокалипсиса и Алексей Каренин – Юрий Ковалёв – интеллигентный, фатально правильный, любящий муж, который самозабвенно не хочет замечать перемен в супруге. В итоге он остаётся наедине с чем-то для себя нелогичным, бестолковым и не понимает, что с этим делать; лишь зомбировано повторяет Анне вначале ласково, затем судорожно, потом с угрозой просьбу/требование о необходимости соблюдении приличий. Возможно, тем самым он хочет отстраниться от трагедии, нависшей над семьёй, а впоследствии и самоустраниться, пытаясь застрелиться. Чуть не приняв на себя грех самоубийства, охваченный гневом, который транслирует уже беременной Анне, говоря о разводе и шантажируя сыном, он облачается в чёрный плащ, надетый поверх его зелёного костюма.
Вронский «прошелся» не только по Карениным, но и по Щербацким в лице нежной Китти. Страдания от неразделённой любви зритель улавливает и без слов: её хрупкое дрожащее тело, беспомощный взгляд – всё это выражает безусловную боль. Затем она заново учится жить благодаря молодому человеку, представленному в образе хромого Ангела с крыльями в исполнении Артёма Символокова, и всё это обыграно визуально обретением навыка катания на роликах. Символично, что перед этим херувимом в самом начале своих мытарств закрывает дверь Анна. Затем Ангел сковывает цепями Левина – Петра Ковальского и Китти, которые изначально не понимают, как существовать вместе, но впоследствии осторожно, боязливо начинают свой счастливый путь.
Знаковой фигурой, также раскрывающей тему «греховности» в спектакле, выступает княгиня Тверская (Бетси) в исполнении Маргариты Сакович. Она олицетворяет собой зависть – человек, не имеющий своей собственной жизни, живущая пересудами семьи Карениных, выхватывающая и переигрывающая определённые аллегоричные сцены из жизни других героев, словно примеряя их на себя. В итоге, узнав о смерти Анны мы видим, что Бетси захватывает душевная дисгармония. Из её уст наперебой звучит то послание из книги Джозефа Мерфи о восхвалении Бога в себе, который исцеляет, преумножает всё доброе, то воспоминания об ужине, где обсуждали Карениных. Всё это свидетельствует о возможном поиске себя, а также о раскаянии и чувстве вины по отношению к Анне. Вину и растерянность также транслирует Вронский в своём последнем монологе.
Этот спектакль словно полотно, сотканное из метафор. Здесь можно рассматривать и ловить смысл в каждой мизансцене – тут и повеса Стива, представленный в виде чёрного плаща, который Долли усердно пытается отчистить щёткой от грязи измен; Анна с лейкой, разрушающая песочные замки Серёжи, символизирующие их семью; Китти, не находящая опоры в Левине, стоя у него на спине, словно девочка на шаре с одноименной картины Пабло Пикассо, после предательства Вронского.
Финал спектакля предсказуем, но хоррора мы не увидим – охваченная безумием Анна,одетая в черное платье со шлейфом, в черном кокошнике с фатой судорожно катает черную коляску, наполненную пластиковыми шарами, в то время как Каренин укачивает дочь супруги и Вронского на руках. В дальнейшем Серёжа, словно кукол усаживает родителей рядом с собой, и благодаря закадровому голосу мы слышим известный всем конец.
В постановке так или иначе всё основано на трагедии. Здесь мы видим боль, страдание, грехопадение героев, никакой речи о love story не идёт, о чем и повествует история Анны и Вронского. Но в тоже время есть в спектакле контрастное сопоставление Анны и Китти. Окончательное разрушение Анны и возрождение Китти – словно две разнонаправленные составляющие одного и того же процесса. И это воскрешение заблудших душ благодаря светлой любви, показанной на примере Китти и Левина, вселяет надежду в существование ангелов-спасителей, шелест крыльев которых может нас уберечь, если есть сильная боль или дьявольское искушение, стоит лишь захотеть разглядеть этого посланника.
Эта постановка рождает разнообразие индивидуальных эмоциональных откликов зрителей – кто-то может её не принять, рассердиться на смелую интерпретацию, кого-то она сподвигнет сопереживать героям и задуматься, а кто-то увиденное прочувствует телом: мурашки и слёзы не врут и, возможно, это и есть самое искреннее признание актёрам и режиссёру.