Конечно, они разругались.
Часа два на заднем сиденье царила тишина, и Костя всерьёз поверил, что на этот раз обойдётся без скандала. Но, как только машина выехала за черту города и за окном замелькали квадраты зеленых полей, редких придорожных закусочных и заправок, так тут же Татка начала канючить и капризничать. Сначала жаловалась, что на неё дует — «Мальчики закройте окна!, потом потребовала выключить кондиционер — «У меня от него голова болит!, следом заявила: «Дышать нечем! Сделайте уже что-нибудь!. Костя, сцепив зубы, крепче ухватился за руль, стараясь не реагировать, а Юрик сначала ласково уговаривал свою капризную возлюбленную, что-то нашептывал, даже напевал, но постепенно завёлся и вскоре с заднего сиденья уже доносились крики и обвинения, а в спинку кресла весьма ощутимо посыпались пинки и тычки.
Некоторое время Костя терпел, дав себе слово не вмешиваться, но вскоре разозлился и совсем было уже хотел наорать на них, как впереди по трассе увидел заправку, торопливо свернул, встал в очередь и вышел из машины. Тут же окрылись задние двери. Татка медленно, словно дав возможность полюбоваться красивым молодым телом, вылезла из салона, встряхнула тёмными волосами, с видимым наслаждением потянулась. Голубая футболка туго обтянула бюст, короткие шорты подтянулись еще выше, показав аппетитные ягодицы, и со стороны соседней машины послышались цоканье и восхищенный свист. Татка неторопливо повернулась, окинула взглядом высунувшихся в окна парней, подняла руку и показала средний палец. Свист тут же сменился возмущенными криками, но девушка, не обращая внимания, спокойно пошла к входным дверям придорожного кафе.
— Зверь, а не баба, — с восхищением проговорил Юрик, провожая её взглядом.
— Ты своего зверя укроти уже, — с плохо скрываемым раздражением сказал Костя. — А то достали, сил нет. Еще раз устроите подобный спектакль, богом клянусь, высажу вас на обочине и вернусь в город. Мне такой отдых не нужен, весь мозг вынесли… А ты мне, кстати обещал — «Мы будем сидеть тихо, как мышки». Мышки, мать вашу….
— Да не злись, Костян! — Юрик приобнял его за плечи могучей рукой. — Это ты в своём офисе такой раздражённый стал. Сейчас приедем в деревню, поваляешься на песочке, искупаешься в речке, весь негатив смоется, вот увидишь.
Заправившись и наскоро перекусив в придорожном кафе, они продолжили путь. Несколько часов двигались по автостраде, затем, повинуясь навигатору, свернули на просёлочную дорогу и долго колесили по ней, объезжая ямы и рытвины. Несмотря на закрытые наглухо окна, пыль проникла в машину и вскоре покрыла всё тонкой серой плёнкой.
На заднем сиденье царило перемирие. За гулом мотора доносился едва слышный шёпот, смешки, пару раз в спину сильно лягнули, но Костя молча терпел, в который раз дав себе обещание больше никогда не связываться с этой взбалмошной парочкой.
— О, вот и мои родные места! — Юрик вытянул вперед руку. — Вон, видите? Это остатки от колхоза, его вроде возрождать планировали, но так и не сподобились… А там, слева, разрушенная церковь… А вообще, тут красивейшие места — речка рядом, лес, фрукты свои. А какой у нас дом… Татка, подтверди, что дом шикарный.
Девушка что-то невнятно пробурчала, просунула длинные ноги в пространство между передними сиденьями и сложила их на коробку передач, голыми пятками прочертив линию на пыльной поверхности.
— Убери немедленно! — стараясь сдерживаться очень спокойно и очень твёрдо потребовал Костя.
— Ой, да лааааднооо… — протянула девушка, но ноги убрала.
— А это что такое? — стараясь отвлечься и заглушить в себе чувство раздражения, Костя кивком головы указал на виднеющийся с правой стороны белый купол.
— Где? А, вижу, — друг сложил руки на спинку переднего сиденья и оперся на них подбородком. Ему, видимо, было неудобно, но сесть по-другому не позволяла развалившаяся позади Татка. — Это здание недавно построили. Говорят, научный медицинский центр, занимаются изучением работы мозга, суперлюдей выводят. Персонал весь не местный, из деревенских на работу никого не берут, там даже уборщики и грузчики приезжие. Не знаю, правда или привирают….
— Мальчики, я писать хочу, — донеслось с заднего сиденья.
— Потерпи, уже скоро приедем.
— Ты хочешь, чтобы я описалась в машине твоего друга? — притворно удивилась девушка.
Костя, в который раз чертыхнувшись про себя, торопливо свернул на обочину и заглушил двигатель.
Татка открыла дверь, неторопливо вылезла и отошла за машину. Юрик поспешил вслед за ней.
Костя открыл окно, высунул руку, подставил под вечернее солнце открытую ладонь. Пахнуло запахом трав, луговых цветов. «Может, всё еще наладится», — он проводил взглядом рой разноцветных бабочек. «Я же могу вообще с ними не общаться, не видеть, не разговаривать, ну, по вечерам если только. Буду вставать с рассветом, уходить на речку, купаться, рыбачить…».
— Татка, ты чего? — услышал он голос друга.
— Да так… Мужик тут какой-то был….
— Подглядывал за тобой? — в голосе Юрика мгновенно прозвучала ревность.
— Не знаю, не поняла, — голос девушки был непривычно растерянным и Костя насторожился. Вылез из машины, подошел к другу. Тот стоял рядом с подругой, положив ей руку на плечо, и разглядывал деревья, разросшиеся по другую сторону дороги.
— Он странный, мужик этот… Весь в чёрном, в такую жару-то… — Татка оглянулась на ребят. У Кости мелькнула мысль, что он первый раз видит её такой — без обычных ужимок и кокетства. Обычная, симпатичная, слегка растерянная девушка. — Я сначала подумала, что это макет, ну, знаете, из фанеры, детей еще таких устанавливают на пешеходных переходах. А тут он вдруг вскинул руки вверх, вот так, — она вскинула руки, — скрестил их и опустил за голову. Я на минутку оглянулась, а когда повернулась, он уже исчез. Как вы думаете, что бы это значило?
Юрик с Костей переглянулись и одновременно пожали плечами.
В поселок они въехали когда солнце уже опускалось к верхушкам деревьев. За окнами машины проплывали добротные дома, огороженные то высоким забором, то низким штакетником, небольшой ухоженный парк с детской площадкой, вымощенная серым камнем центральная площадь. Костя сбросил скорость, ожидая толпы отдыхающих, бегающих голоногих ребятишек, но улицы были пустынны.
— Рано у вас тут спать ложатся, — бросил он через плечо другу, но тот не расслышал.
Юрик не обманул, дом действительно выглядел шикарно. Двухэтажный, с широкой террасой, он стоял в окружении высоких сосен, почти полностью скрываясь за деревьями. Сразу за домом начинался пологий спуск к реке. Но при всём великолепии чувствовалось отсутствие хозяина — сад был запущен, подъездную дорожку покрывали высокие сорняки.
Открыв массивную входную дверь, они вошли в просторное помещение. Налево от входа располагалась кухня, направо, отделенная невысокой перегородкой, — гостиная, напротив входа — широкая лестница на второй этаж. Костя заглянул за перегородку, окинул взглядом большой диван, кресла, массивный, сделанный под старину камин и впервые подумал, что отдых и в самом деле обещает быть приятным. Ну, если держаться подальше от влюбленной парочки. Он вздохнул и пошел на кухню к другу.
Юрик успел занести все пакеты и по-хозяйски раскладывал продукты в холодильник.
— Я уже всё, — рассеянно произнёс друг. — Ты обустраивайся, не стесняйся. Твоя комната наверху, как поднимешься — налево.
Но обустроится он не успел.
По лестнице спускалась Татка. Выглядела она как всегда эффектно — в купальнике, в широкополой, невесть зачем надетой, шляпе и с пляжным полотенцем, закинутым на плечо. Синий бюстгальтер и плавки были до того крошечными, что Костя в смущении отвёл взгляд.
— Готовы, мальчики?
— Татка, — выдохнул Юрик, — ну темень же на дворе, куда ты собралась?
— Купаться, друг мой, купаться.
Она прошла мимо ребят, открыла дверь и вышла наружу. Юрик, торопливо скинув футболку, двинулся следом. Костя, подумав, взял свой рюкзак, догнал друга и пошел по заросшей извилистой тропинке.
Дорожка вывела их на узкий песчаный пляж, залитый низко висевшим над горизонтом солнцем. Река была широкая, полноводная, противоположный берег едва угадывался за невесомой дымкой. Разноцветные блики от уходящего солнца играли на тёмной воде. День клонился к концу, но жара и не думала спадать.
Костя кинул рюкзак на песок, вздохнул полной грудью воздух и с удовлетворением почувствовал, как растворяется в этой вечерней тишине его накопленные за день усталость и раздражение. Он еще раз окинул взглядом пляж. На протяжении всей видимости на жёлтом песке виднелись только камни, стволы поваленных деревьев да позабытый кем-то большой разноцветный зонт, одиноко торчавший почти у самых деревьев.
— Слушай, здесь всегда так пусто? — спросил он Юрика.
— Нет, — подумав, ответил тот. — Обычно тут полно народа, особенно на выходных. Дети бегают, собаки лают, мамашки загорают. Шум, гам… А нам повезло, сегодня никого нет. Потому что одни мы, наверное, по вечерам любим купаться….
Костя стянул шорты, через голову снял влажную от духоты футболку, бросил на песок и пошёл к реке. У самой кромки воды стояла Татка, придерживая края шляпы. Волны лениво лизали ступни её ног, приглашая окунуться, но девушка не двигалась с места.
— Чего стоим? Кого ждём? — насмешливо спросил парень. — Ты так рвалась купаться, что, водичка холодная?
Татка, не обращая на его слова внимание, протянула вперед руку. Костя прищурился, приложил ладонь козырьком к глазам и посмотрел туда, куда указывала девушка.
Метрах в двадцати от берега на волнах неспешно покачивался продолговатый тёмный предмет. Рассмотреть его было сложно, так как он находился напротив низко стоявшего солнца. Поначалу Косте показалось, что это ком водорослей, или бревно, но тут подводным течением предмет подхватило, развернуло, пузырем надулась мокрая рубашка, показалась белёсая рука, скрылась под водой.
— Это что? — шёпотом спросила девушка. — Это же человек, правда?
Течением страшный предмет медленно сносило вниз.
— Навряд ли… — с сомнением протянул Юрик.
— Ну посмотрите вы внимательно! — не унималась девушка. — Вон рука, видите? Вторая в сторону откинута. Он в рубашке, но без штанов.
— Честно не вижу, — признался Юрик. Костя промолчал. — Может, это просто одежду снесло в реку?
— Какую одежду? Ты что, не видишь, что это тело? — рассердившись, закричала на него Татка. — Вон затылок виднеется, он вниз лицом плывёт! Ребята, его вытащить надо!
— Ни за что! — помотал головой парень. — Здесь течение очень обманчивое, я на глубину не полезу. Тем более там холодно, ногу судорогой сведет, и я рядом с ним качаться буду… Будешь потом мои руки рассматривать.
— Ну что ж вы трусы-то такие, — кричала девушка. — Ему же помочь нужно!
— Наташа, — пытаясь говорить спокойно, начал Костя. — Если это утопленник, то мы ему уже ничем не можем помочь.
Татка взглянула на него, хотела что-то сказать, но передумала, махнула рукой и пошла по пляжу прочь от реки.
— Таточка, не сердись, ну что мы могли сделать… — извиняющимся тоном произнес ей вслед Юрик.
Девушка остановилась, повернулась и взглянула на него с таким презрением, что у Кости перехватило дыхание.
— «Что я могу сделать? — передразнила его она. — Ты никогда ничего не можешь сделать! Ты весь в этом — только мычишь и оправдываешься! Тоже мне мужик….
Она окинула его негодующим взглядом и направилась к дому.
На пляже воцарилось неловкое молчание.
— Слушай, может, это, конечно, не моё дело… — не выдержав, начал Костя.
— Да, — грубо прервал его Юрик. — Это не твоё дело.