Ксюша устало закрыла за собой дверь, поставила сумки на пол и огляделась. В крохотной пятиметровой кухне — обои в мелкий цветочек, не слишком яркий светильник и посуда, которую они с Олегом собирали по крупицам, когда только начали жить вместе. Сейчас это казалось не таким уж и важным, но тогда всё казалось милым и домашним, как начало их маленькой семейной жизни.
Приближался Новый год, и девушка была вся в заботах. Хотелось сделать всё красиво к праздничной ночи, хотя последние месяцы они с Олегом ссорились чаще, чем ей хотелось бы. Ксюша скинула кофту, убрала растрепавшиеся волосы за ухо и прошла в спальню, открывая шкаф в поисках подарочной коробки с книгой, которую она купила для коллеги. Не забыть бы завтра на работу отнести.
Коробка нашлась сразу, но взгляд Ксюши случайно упал на незнакомый свёрток, торчащий с верхней полки среди постельного белья. Она осторожно потянулась, достала его и ахнула. Подарок, завернутый в яркую бумагу с зимними узорами. На коробке красовалась наклейка «С Новым годом, любимая!».
«Наверное, Олег», — подумала она и, чувствуя прилив любопытства, осторожно отклеила скотч сбоку... Перед глазами предстал набор кастрюль. Обычные, стальные, блестящие, такие можно купить на любой распродаже. Ксюша невольно закусила губу, сдерживая разочарование. Сколько раз она мечтала о чем-то особенном, о чем-то, что показало бы, что Олег понимает её и ценит. Но кастрюли? В который раз?
В голове всплыли прошлые праздники. В первый совместный Новый год Олег вручил ей халат — тёплый, махровый, но какой-то неказистый и ярко-фиолетового цвета. Как будто Олег напрочь забыл, что с нежной Ксюшиной внешностью кричащие цвета ей совсем не идут. На её день рождения — набор банных полотенец с глупыми цветочками по контуру.
А когда в прошлом году на Новый год она надеялась получить что-то для души, Олег гордо вручил ей сковородку с антипригарным покрытием. Она тогда не сказала ничего, улыбнулась и поблагодарила, но внутри чувствовала, как он каждый раз как будто покупает подарки не ей, а абстрактной домохозяйке, совершенно не замечая её желаний.
Ксюша порой думала, что возможно Олегу просто не хватает денег на более ценные вещи, но потом отбрасывала эту мысль. Олег вовсе не бедствовал. На работе у него дела шли неплохо: успешные сделки, премии, хвалили его постоянно. Только вот ни поездок, ни обновок, ни подарков Ксюша не видела. "А может он копит на что-то крупное, особенное?"
Она даже попыталась поговорить с супругом однажды. Они сидели на кухне после ужина, и Ксюша, собравшись с духом, сказала:
— Олеж, а почему ты никогда не даришь мне что-то особенное, романтичное? Ты же знаешь, я люблю всякое красивое, для души...
Но Олег только отмахнулся:
— Да не переживай ты. Просто так выходит. Последнее время пришлось постараться, чтобы маме помочь. Настоящий мужчина ведь всегда должен заботиться о родителях, понимаешь? Ей вот посудомоечную купил, очень нужная вещь.
Ксюша хотела напомнить, что ему нужно думать и о своей семье, но слова застряли в горле. А он уже встал, потянулся за телефоном и, пробормотав что-то про срочный звонок, ушёл в другую комнату. Так разговор и закончился.
Ксюша вздохнула, укрыла кастрюли цветной бумагой и прилепила скотч обратно. Запихала находку обратно в шкаф, и будто бы с плеч свалилась какая-то невидимая тяжесть. Она закрыла дверцу и направилась на кухню, решив на время забыть об этом. Всё равно, новый год должен быть светлым, весёлым. Пусть этот раз не идеален, но она постарается.
Однако печальные мысли всё лезли и лезли. В памяти всплыл недавний поход в супермаркет. Стояли на кассе, Ксюша выкладывала продукты, а Олег вдруг залихватски похлопал по карманам и с виноватой улыбкой сказал:
— Блин, карта дома осталась. Заплати, любимая, а я в следующий раз всё возмещу.
«Следующий раз» так и не наступил, и она снова и снова платила за двоих. Каждый раз находилась какая-то причина. Вот недавно прямо на кассе у Олега зазвонил телефон — срочный звонок по работе. Он извинился и отошёл, оставив её одну с покупками и внушительным чеком.
Ксюша с грустью вздохнула. Всё, как обычно. И почему же ей так тоскливо в преддверии праздника?
***
Девушка сидела на кухне, пытаясь отвлечься от нахлынувших мыслей. Она вертела в руках кухонное полотенце, нервно мяла его, как будто это могло развеять её разочарование. Раздался грохот входной двери, и в квартиру ворвался Олег, стуча сапогами, с которых осыпались снежные хлопья.
— Холодина! — воскликнул он, скинув шапку на вешалку, и, не снимая куртки, прямиком прошёл на кухню. От него пахло морозом и улицей, а щеки и нос раскраснелись так, что его лицо стало похожим на румяного снеговика. — Ну ты не представляешь, что сегодня было!
Он плюхнулся за стол, пододвинув к себе тарелку с обедом, который Ксюша готовила еще два часа назад. Макароны с котлетами уже капитально остыли, но Олег жадно запихивал их себе в рот, небрежно размахивая вилкой.
— Что-то случилось? — спросила Ксюша, машинально наливая ему компот из графина.
— Машину маме выкапывал! — гордо объявил Олег, с полунабитым ртом. — Ты представляешь, навалило снега по самые двери. Бедная она там одна, ковыряется с лопатой, а ей же ехать надо было! Вот я и подорвался с утра, поехал к ней. Два часа с гаком лопатой махал, всю спину отморозил, но зато вытащил! Она мне потом кофе горячий сделала, говорит, ты у меня герой!
— Молодец, герой, — пробормотала Ксюша, пытаясь выдавить из себя улыбку, но внутри всё сжалось от досады. Он бы ей так помогал хоть иногда, когда у неё дома дел невпроворот. Но Олега это не заботило, он видел только маму, её нужды и проблемы.
Олег не заметил её настроение. Он облокотился на спинку стула, стянул носок и начал чесать ногу, небрежно вытирая руки о свои джинсы.
— Так вот, — продолжал он, с видом довольного собой супергероя. — Я тебе сюрприз приготовил.
Ксюша замерла. Сюрприз? Внутри что-то дрогнуло. Неужели он услышал её мысли? Может, они поедут в загородный дом, о котором она так давно мечтала? Настоящий сказочный новый год! Или хотя бы выберутся в ресторан, проведут вечер вдвоём? Она смотрела на него, затаив дыхание, и её глаза засветились надеждой.
— Ну? — осторожно спросила она, пытаясь не показывать, насколько сильно ей этого хотелось.
Олег усмехнулся, глядя на неё с видом заговорщика, и вдруг радостно объявил:
— Маму к нам на Новый год пригласил!
Ксюша на мгновение потеряла дар речи. Все её мечты рассыпались, как карточный домик. Она представила, как их маленькая квартира наполняется голосом свекрови, её ехидными комментариями и критикой. Но хуже всего было то, что Олег совсем не догадывался, как сильно она разочарована.
— Здорово, да? — продолжал Олег, радуясь, как ребёнок. — Она в этом году не поедет к подруге. Сказала, что хочет провести праздник с нами. Настоящий семейный праздник получится!
Ксюша молча кивнула, с трудом сдерживая слёзы. Она мысленно собирала себя в кучу, напоминая себе, что это всё временно, что нужно быть терпеливой. Всё ещё будет, как обещал Олег. Но так хотелось кричать, что ей тоже нужно внимание, хоть чуть-чуть заботы, что её чувства и желания тоже важны.
— Да... Здорово, — сдавленно произнесла Ксюша, глядя в пустую тарелку. — Я рада.
Олег обнял её, как будто не заметив её расстроенного лица, и чмокнул в висок.
— Ну вот и отлично, — сказал он, уже вставая и направляясь к телевизору. — Мама будет довольна. Ты приготовь всё получше, новогодний стол должен быть по высшему разряду, ты ведь знаешь, как для неё это важно!
Супруга смотрела ему вслед, чувствуя, как праздник, к которому она трепетно готовилась, стал казаться ей чужим и ненужным.
***
Ксюша с трудом успела захлопнуть за собой дверь, скидывая сапоги в прихожей. 31 декабря, полшестого вечера, а она только что с работы. Мокрый снег лип к сапогам, подтаявшая каша на асфальте облепила подол её длинного пальто, а волосы, заплетенные наспех в косу утром, к вечеру превратились в спутанный хвост. Ещё по пути домой она успела забежать в супермаркет, докупить кое-чего для новогоднего стола — свежий салат, фрукты, зелёные огурчики и маринованные грибы. Да так спешила, что едва не порвала пакет об порожек.
На кухне воцарился хаос: ножи, разделочные доски, гора овощей и зелени — всё смешалось в суматохе приготовления. Запах оливье сливался с ароматом курицы в духовке. Ксюша мельтешила по кухне в цветастом фартуке, пытаясь успеть приготовить всё до начала праздника. Однако времени оставалось слишком мало.
— Так, картошка... ещё помидоры порезать... Блин, забыла лук! — бормотала она себе под нос, кидая взгляд на часы. У неё не было ни минуты, чтобы поправить макияж или прическу, и от этого настроение стремительно портилось. Пробегая мимо зеркала, она увидела не молодую симпатичную блондинку, а усталую тетёху с растрёпанными волосами и задёрганным взглядом.
И тут в коридоре раздался звучный укоризненный голос:
— Вот это молодец, встретила, называется!
На пороге кухни нарисовалась Зинаида Павловна, вся накрашенная, в светло-сером пальто с меховым воротником, в блестящих сапогах и с маленькой кожаной сумочкой, которую она держала на сгибе локтя. Она выглядела как с обложки глянцевого журнала — укладка, модные серьги, помада ярко алого цвета. Ксюша на мгновение застыла, разглядывая свекровь: та казалась воплощением того, чем Ксюша сегодня явно не была — ухоженности и уверенности.
— Здравствуйте, Зинаида Павловна, проходите, — натянуто улыбнулась Ксюша, пытаясь не смотреть в отражение окна, где она сама выглядела как насупившийся гном в фартуке с оборками.
— Ксюшенька, а что это ты такая... э... растрёпанная-то? — с деланной усмешкой спросила свекровь, как бы невзначай оглядывая её с головы до ног. — Ну не гоже в таком виде-то и по дому ходить, не то что гостей встречать. Хоть бы причесалась и приоделась, праздник всё-таки...
Ксюша только опустила глаза, кусая губы. Она и так знала, что выглядит не на все сто, но это замечание больно кольнуло её внутри. Она подумала, что и правда, могла бы хотя бы волосы собрать аккуратнее. Но времени не хватило, да и кто, в конце концов, всё это готовит, кто старается, чтобы праздник получился?
Пока Зинаида Павловна расположилась в гостиной, а Олег переключал каналы в поисках праздничных концертов, Ксюша с трудом старалась закончить последние приготовления. Она сама расставляла закуски, стараясь хоть немного ободриться, но от усталости ноги подкашивались, и хотелось только одного — сесть и отдохнуть.
Когда стол наконец наполнился угощениями, все трое уселись праздновать. Свекровь, с сияющей улыбкой, тут же начала рассказывать анекдоты и смешные истории из своей молодости, перемежая их рассказами о знакомых, которые, конечно же, успели сделать карьеру и отлично устроиться в жизни. В её голосе звучало нескрываемое хвастовство, и Ксюше казалось, что каждый рассказ — это маленький укол в её сторону.
— А у нас в этом году праздник прям по-домашнему, уютненько, — довольно заключила Зинаида Павловна, пододвигая к себе салат. — Как хорошо, что ты меня позвал, сынок. Всё так замечательно.
Ксюша краем глаза наблюдала, как Олег обхаживает свою маму, подливает ей шампанское, подвигает ей закуски и постоянно улыбается её словам. Она почувствовала себя лишней за этим столом, где свекровь блистала, а её самой будто бы не существовало.
— Ну что, давай к подаркам, — радостно объявил Олег, вставая из-за стола и доставая тот самый заветный свёрток, который Ксюша уже видела в шкафу. — Ксюша, это тебе!
Он вручил ей подарок, и Ксюша невольно сжала пальцы, разворачивая упаковку. Как и ожидалось — набор кастрюль. Улыбка на её лице была натянутой, как резинка на старой сумке.
— Ой, какие хорошие кастрюльки, — ехидно заметила Зинаида Павловна, заглядывая в коробку. — Ну, что тут скажешь, нужная вещь в хозяйстве. Молодец, Олежка, отличный подарок. Вот и правильно, дорогой, для меня ты и так уже многое сделал, а Ксюшеньке на кухне кастрюльки пригодятся.
Ксюша почувствовала, как к горлу подкатил ком. Свекровь хитро подмигнула сыну, и оба расплылись в довольных улыбках. Ксюша сидела, держа в руках подаренные кастрюли, чувствуя себя обманутой и не нужной. Олег даже не посмотрел на неё, весь вечер был посвящён маме.
Чтобы чем-то занять руки, Ксюша зашуршала обёрточной бумагой, пытаясь не обращать внимания на заливистый смех Зинаиды Павловны над очередным Олежкиным анекдотом. В горле стоял противный комок обиды, а в груди скопилась тяжесть, от которой хотелось либо разрыдаться, либо просто выйти на мороз и кричать. Она собрала пустые тарелки и бокалы, отправляясь на кухню, где среди кипы грязной посуды она хоть на мгновение могла остаться одна и перевести дух.
Вздохнув у раковины, Ксюша принялась мыть посуду. Вода журчала, заливая всё вокруг, как потоком смывая все её несказанные слова и проглоченные обиды. Мысли беспокойно метались в голове: про эти дурацкие кастрюли, про свекровь, про то, что на Новый год она, как всегда, осталась сама по себе, пока её муж ухаживал за мамой. Буквально на автомате Ксюша намылила сковороду и с усилием начала её тереть, как будто вымещая на ней всю накопившуюся злость.
Вдруг ей вспомнилось, что она оставила телефон на тумбочке в коридоре, а закадычная подружка Ленка обещала позвонить и рассказать, сделал ли ей ухажёр наконец-то предложение. «Вот же дурында, — подумала Ксюша, — опять всё из головы вылетело!» Она спешно вытерла руки о фартук и направилась за телефоном, но в прихожей задержалась, услышав приглушённые голоса из гостиной.
— Слушай, ну а как она тебе? Удобная? Квартира-то, — раздался голос Олега, расслабленный, спокойный, почти ликующий.
— Ой, ты знаешь, Олежек, ну такая прелесть! Всё новенькое, чистенькое, — с усладой отвечала Зинаида Павловна. — Соседи хорошие, ремонт приличный. А главное, что наконец из старой-то квартиры смогла съехать, и уже жильцов в неё нашла. Мне теперь и прибавка к пенсии будет, а всё благодаря тебе! Вот спасибо тебе, сыночек, уважил, не бросил меня одну стареть в той халупе.
Ксюша замерла, не понимая, о чём идёт речь. «Какая ещё квартира? О чём это они?» Она не дышала, боясь упустить хоть слово из их разговора.
— Ты только Ксюшке-то не говори, ладно? — хмыкнул Олег. — Она и так чё-то на меня давит, а тут ещё это... Зачем ей знать? Всё равно она не поймёт.
— Конечно, конечно, родной, я ей и слова не скажу, — заверила Зинаида Павловна, похлопывая сына по руке. — Знаешь, как мне это важно было, чтобы своё гнездышко новенькое чистенькое, и не от кого не зависеть на старости. Ты такой у меня молодец, прям выручил!
Ксюша застыла, как громом поражённая. Внутри у неё всё обрушилось, как домино: вдруг стало ясно, куда исчезали все деньги последние полгода, почему муж перестал в дом что-то приносить и откуда эти его вечные отговорки о задержках зарплаты. «Он, значит, мамашке квартиру купил! В ипотеку взял! И платить собирается!» В голове не укладывалось, что Олег так поступил, в то время как они сами ютятся на съёмной, каждый месяц проедая её зарплату.
Гнев забурлил, как вулкан перед извержением. Ксюша металась по кухне, хватаясь то за одну тарелку, то за другую, но уже не видела ни грязи, ни беспорядка. Её трясло от негодования. Внутри всё кипело, мысли путались, и с каждой секундой нарастало дикое, жгучее желание высказать всё, что наболело, разнести эту несправедливость в клочья.
«Значит, ей — квартиру, а мне — кастрюли! Я тут ради чего, ради кого стараюсь? А этот кoзлина с мамашей тут заговоры плетёт!» — мысли гудели у неё в голове, как злобный рой пчёл.
Не в силах больше сдерживаться, Ксюша с силой отодвинула дверцу шкафа, схватила подаренные кастрюли и, не раздумывая, направилась в гостиную. Руки дрожали, а лицо покраснело от злости. Взгляд уперился в свекровь, сидевшую на диване в своём блестящем наряде и подправлявшую помаду, и в Олега, который расслабленно листал телефон, абсолютно не замечая её страданий. В какой-то момент она просто не выдержала и, поддавшись порыву, кинула на стол кастрюли с грохотом, от которого всё внутри зазвенело.
— Поздравляю! С новосельем! — с издёвкой выкрикнула Ксюша, бросая на мужа и его мать испепеляющий взгляд. — Вам-то точно нужнее! Будете теперь там супчики сыну варить, раз уж тебе, Олежек, на свою жену плевать!
Олег, ошарашенно замерев, поднял глаза на Ксюшу, не понимая, что происходит. Зинаида Павловна театрально вздрогнула и приложила руку к груди, будто её лично обвинили в смертном грехе.
— Ксюша, ты чего разоралась? — Олег нахмурился, пытаясь понять, откуда взялась вся эта буря. — Это что за спектакль тут?
— Спектакль? Это ты спектакль разыгрываешь! — Ксюша уставилась на него так, будто хотела прожечь дыру в его груди. — Квартиру мамочке купил, значит, а мы тут на съёмной живём, как бомжи! И ни слова мне не сказал! За кого ты меня держишь? Да кто я для тебя вообще?!
Олег потерянно смотрел на жену, пытаясь что-то сказать, но Ксюша не дала ему и секунды на оправдания. Всё, что она копила внутри, всё, что глодало её долгие месяцы, теперь рвалось наружу с яростью урагана.
— Ты всё время только о своей матери думаешь! — продолжала она, не снижая темпа. — Она у тебя на первом месте, да? Ей — холодильники, посудомойки, а я что? Я тут сижу, как кухонная рабыня, и вечно крайняя! Тебя на кассе подстраховать? Заплатить за тебя? Да пожалуйста! Убрать, приготовить, обстирывать — это тоже я! А ты у нас, оказывается, заботливый сынуля, маме квартиру втихаря покупаешь! Ты, блин, герой!
— Ты что несёшь-то? — Олег поднялся с дивана, пытаясь оправдаться, но его голос звучал неуверенно. — Ксюнь, ну у мамы на старой квартире контры с соседями были, там один сброд понаехавший, а тут ипотека выгодная попалась, я ей просто помог...
— Просто помог? — Ксюша с гневом перебила его, шагнув вперёд. — А мне кто поможет? Или я у тебя тут прислуга бесплатная на побегушках? Ты мне лапшу на уши вешаешь про задержки зарплаты, а сам за моей спиной героем заделался! И ещё мамочку свою любимую сюда притащил! Посмотреть, как мы убого живём, да? Конечно, пусть она тут сидит, королева! Смотрит на меня свысока и указывает, как, блин, фартук завязывать!
— Ксения, ты уже переходишь все границы! — встряла Зинаида Павловна, поджав губы и сверкнув глазами. — Сын тебе всё объяснил. А вообще, может, хватит мне завидовать? Я между прочим, всю жизнь работала, чтобы жить по-человечески. И сына такого прекрасного вырастила. А ты что, только ныть и умеешь?
Ксюша засмеялась горьким, почти истерическим смехом, её руки тряслись от злости.
— Да кто вам завидует? Завидовать вашей показухе? Вашей лжи? Я тут, значит, чуть не в одних трусaх по дому бегаю, а вы — в новой квартирке с ремонтом! Я себе даже платье нормальное купить не могу или в салон сходить, потому что у мужа денег вечно нет, и всю мою зарплату мы тупо проедаем. Зато для любимой мамочки всё найдётся, правда? А мне — кастрюли дешёвые на Новый год, обалденный подарок!
— Да что ты разошлась, как базарная баба! — Олег уже явно начал закипать, его лицо налилось краснотой, а руки нервно дёргали рукав свитера. — Тебе вообще кто-то запрещал покупать, что хочешь? Я стараюсь, работаю! Карьера в гору идёт. У нас с тобой и так всё будет, мы же молодые, ты просто подожди немного!
— Подожди? — Ксюша вспыхнула ещё сильнее, её глаза заблестели от слёз, но она яростно моргала, чтобы не показать свою слабость. — Я жду уже три года, Олег! Жду нормальной жизни, жду, что ты меня хоть раз порадуешь, а не откупишься дешевкой! А ты только и умеешь что обещать! Для меня у тебя — отговорки, для неё — квартиры! Нaхрена тогда ты на мне женился, если у тебя только мать на уме?
Олег сжал кулаки, явно теряя контроль.
— Да не ори ты, а! Ну чего ты раскричалась? Думаешь, легко мне? Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь! Маме нужно помочь, она одна осталась, у неё жизнь сложная была. Я же не подлец какой, не себе это всё, а ей!
— А про нас ты подумал?! Нам квартиру не хотел в ипотеку взять? Чтобы хоть о детях могли задуматься, а ведь пора! — закричала Ксюша, уже не сдерживая слёз. — Или я для тебя — только прислуга и спонсор твоей мамаши? Я тоже человек, я тоже хочу нормальной жизни! И детей хочу, и квартиру, и подарки! А у тебя — только мать на уме! Раз так, вот к ней и иди!
Зинаида Павловна, уже потеряв всю напускную вежливость, рявкнула:
— Позорище! Раздулась тут, как индюшка! Чё разнылась, бестолочь? Ой бедненькая какая, обделили её! На шею моему сыночку думала влезть, чтобы он тебя как принцессу обхаживал, да? А вот не выйдет! Не такой он дурак, чтобы на такую клушу деньги тратить.
Ксюша почувствовала, как внутри всё оборвалось. Она посмотрела на Олега, ища хоть какую-то поддержку, но видела только усталость и раздражение.
И вдруг её обдало ледяной волной понимания: "Это конец. Конец их брака, и всех надежд".
Она вскочила, схватила с ёлки гирлянду и, срывая её с веток, накинула на Олега и Зинаиду Павловну, словно наряжая их как свадебную парочку.
— Вот вам и праздник! — выкрикнула она, срываясь на истерический смех. — Гуляйте на здоровье! Совет да любовь! Я вам больше не мешаю! И дверь за собой не забудьте захлопнуть!
В диком нелепом танце Ксюша распахнула входную дверь, и всё еще заливаясь хохотом начала выкидывать из шкафа в лицо сладкой парочке куртки, шапки и пальто. Олег с матерью, ошарашенные этим представлением, переминаясь и не находя слов, послушно оделись и вышли в подъезд.
— Сыночек, ты посмотри, жена у тебя совсем тю-тю. Я же говорила тебе, помнишь, что надо был на Наденьке жениться? — доносилось с лестничной площадки.
Захлопнув за ними дверь, Ксюша осталась совершенно одна в квартире. Она опустилась на пол, обхватив себя руками, и почувствовала, как обида и горечь заполняют всё её существо, оставляя за собой только пустоту.
Она сидела и сидела в коридоре, держа в руках почти пустую бутылку шампанского, и глотала слёзы вместе с игристым, которое обжигало горло. Её злость постепенно уступала место глухой обиде и усталости. Она посмотрела на гирлянду, которая теперь валялась на полу среди осколков новогодних шаров, словно символ её разбитых надежд.
В голове крутились обрывки разговора — резкие фразы свекрови, оправдания Олега, её собственные крики. Всё это не давало успокоиться. В отчаянии она набрала номер Лены, подруги с университетских времён, с которой они не раз обсуждали неудачи и разочарования в жизни.
Лена ответила сразу, хоть и звучала устало.
— Ксюш, привет... Ты чего это там хлещешь? — Лена вздохнула, явно пытаясь придать голосу бодрость, но в нём слышалась усталость и какая-то горечь.
— Лен, всё, капец, понимаешь? — начала Ксюша, чуть захлёбываясь. — Олег... Олег квартиру маме купил! За мои деньги живёт, а ей квартиру подарил! Мы сами на съёмной, а у неё вторая, королева блин! Я вообще в шоке... Как это вообще возможно? Как он мог?!
Лена на другом конце провода тяжело вздохнула и, судя по звуку, достала зажигалку.
— Мда-а-а, Ксюш. Знаешь, у меня тоже ночка та еще. Весь вечер ждала, думала, что он мне предложение сделает, ну такой праздник всё-таки. Он-то весь такой пафосный был, ужин, свечи, а потом бац — и звонок у него тренькает, оказалось - от жены. От жены, ты представляешь! Этот кoзлина женат! Ты можешь поверить? Я, дурa, с ним уже год как... А он — такие слова говорил, ухаживал, что любая бы влюбилась. Какой же я себя идиoткой чувствую... — Лена горько засмеялась и глухо закашлялась.
Ксюша прикрыла глаза, чувствуя, как злость и горечь начинают постепенно растворяться в тёплом ощущении дружеского понимания. Лена всегда знала, как всё вывернуть так, чтобы даже в самой тёмной ситуации стало хоть чуточку легче.
— Ну и пpидурки, да? — Ксюша нервно хихикнула, разглядывая на просвет опустевшую бутылку. — Вот как так можно? Я же не слепая, не тупая! Как я не видела, что он всё это время... Он всё делал для неё, а я... Я просто была удобная!
— Мы, видимо, обе удобные, — фыркнула Лена, выдыхая дым. — Ну ничего. Знаешь что, забей. Мы и без них прорвёмся. Устроим себе жизнь лучше их хвалёных подарков и этих лживых обещаний. Будем сами себе королевы.
Болтали подруги почти час, и под конец Ксюша уже чувствовала себя легче. Обиды и злость понемногу начали угасать, а на смену им пришло ощущение решимости. Она отключила нагревшийся телефон, грустно улыбнулась своему отражению в чёрном экране и решила, что хватит. Пора на боковую, а завтра будет новый день.
Ксюша проверила входную дверь, щёлкнула замком и даже нацепила цепочку для верности, будто хотела отгородиться от всего мира, который сегодня предал её. Едва дойдя до кровати, она плюхнулась, закрыв глаза, и, укутанная в одеяло, провалилась в беспокойный сон.
***
Утром 1 января Ксюша проснулась от неприятного ощущения пустоты в груди и сухости во рту. С трудом собравшись, поплелась на кухню и достала остатки оливье из холодильника. Механически жуя салат, она разглядывала бардак вокруг и понимала, что надо что-то менять. Логично было бы для начала убрать мусор, осколки и грязные тарелки, но ей пришла идея получше.
Ксюша встала и решительно направилась к шкафу. За полчаса она вышвырнула оттуда все вещи Олега — рубашки, футболки, носки, грязное бельё из стиралки тоже полетело в кучу. Затем туда отправились и филолетовый халат, и фартук и банные полотенца, и кастрюли со сковородкой, и прочие "полезные" подарки благоверного. Ему это больше пригодится теперь, хихикала она.
Большие коробки, которые хранились в кладовке ещё со времён переезда, пришлись как нельзя кстати. Ксюша без сожаления сгребала в них всё подряд, не разбирая, просто вытряхивая его жизнь из шкафов и комодов. На дне одного из ящиков нашла его старую бейсболку — ту самую, что он носил, когда они только начали встречаться. Сердце слегка кольнуло.
Ксюша накинула пальто, открыла настеж окна и вызвала курьера, чувствуя, как её внутреннее напряжение постепенно уходит с каждым вдохом ледяного воздуха. Когда курьер появился, она с холодным спокойствием вручила ему коробки, продиктовала адрес свекрови и заплатила за доставку. Мужчина, не задавая лишних вопросов, унес вещи, а Ксюша с облегчением захлопнула за ним дверь.
Она вернулась на кухню, села за стол и почувствовала впервые за долгое время странное, но приятное ощущение свободы. Её взгляд остановился на остатках гирлянды, все еще лежавшей на полу, и она подумала, что даже Новый год с его разбитыми шарами можно начать сначала. Только теперь — без лжи, без обмана и без тех, кто её предал.
Развели супругов быстро, и уже через 2 года Ксюша накопила на первый взнос по ипотеке, и въехала в свою новенькую двушку. А Олег... как-то раз она случайно увидела его в магазине бытовой техники. Он шёл под руку с мамой, которая внимательно разглядывала плазменные телевизоры.