Чем ближе порог ХХІ века, тем острее становится понятный интерес людей к тому, что он им сулит. Хочу заметить, что Юрия Жукова в его работах интересуют не романтическая астрология, молитвенно обращенная к небесам, не сухие таблицы футурологов «в 2001 году будет то-то и так-то».
Предмет исследований виднейшего советского публициста социальные предсказания идеологов империализма. Речь идет о моделях общества будущего, какие предлагает буржуазная пропаганда в своей яростной и изощренной борьбе против идей коммунизма.
Кажется, в начале пятидесятых годов отмеченный премией Пулитцера американский журналист Антони Левьеро ввел в обиход термины «белая», «серая» и «черная» пропаганды. Это три ступени, ведущие от «патриархальной» лжи, защищающей природу капитализма, к прямому политическому бесчинству. Короткая дистанция, на которой сливаются воедино все три понятия, образуя современный арсенал идеологического запугивания .
Юрий Жуков - один из тех верных советских публицистов, кто открыл полемику с автором «теории стадийного развития» Уолтом Ростоу, кто объяснил разницу между агрессивной «теорией эволюции» Збигнева Бжезинского и вкрадчиво-злокозненной «теорией конвергенции» Даниела Белла.
Я называю лишь имена, а за ними тянется шумная орда стряпчих, уверенных, будто технический прогресс кладет конец классовой борьбе, а обществу будущего суждено управляться элитой на основе рационализма, игнорирующего идеологические рубежи.
Читаешь эти программные разработки, слушаешь в заграничных поездках их авторов и чувствуешь по всех разновидностях их прорицаний и тоску по «железной пяте», так образно зафиксированную Юрием Жуковым в его книгах «Мысль о немыслимом» и «Отравители», их мечты о “декоммунизации” марксизма и их надежды на безнаказанное манипулирование человеком, способное убить в нем желание трезво оценивать жизнь и жажду социальной справедливости.
В различных предсказаниях буржуазных социологов есть одно общее капитализм вечен. Какие бы метаморфозы не происходили в общественном развитии, мир собственников сохраняется.
В основе таких прорицаний лежит нехитрый трюк. На авансцену выдвигаются производительные силы. За кулисами остается базисная структура общества, внутри которой они функционируют. В ловком цирковом фокусе обычно что-то главное исчезает.
Что же происходит здесь?
По верному замечанию американского публициста-коммуниста Хаймена Лyмера, в таких пророчествах исчезает социальная система с присущими ей отношениями собственности на средства производства, способом эксплуатации и формами распределения.
Таков главный миф буржуазной пропаганды. От него идут все остальные. Он призван подтолкнуть к вожделенному выводу: если расцвет электроники способен отменить социальные конфликты, то не Благоразумнее ли спокойно дождаться этих идиллических времен и не тратить силы на революционную борьбу?
Миф этот давно сокрушен марксистско-ленинской наукой. Но без него буржуазная идеология просто
не могла бы просуществовать и одного дня. Поэтому его вновь и вновь облекают в одежду модного покроя подрумяниваются причесывают, даже придают ему непринужденную позу, как это делают в повести Нелина Во «Незабвенная» с богатыми покой инками, и выставляют на обозрение совсем как живой!
И поскольку книги Ю. Жукова есть полемические заметки о буржуазной идеологии и пропаганде, они естественно и прежде всего обращены к этим непрерывным и разнообразным попыткам воскрешения старого мифа.
А как же быть с размышлениями о будущем, подобными тем, какие мы слышали из уст Азвида Ракфеллера и Генри Кисениджераї Да ведь и в самих этих горьких признанных ощущается страстное желание найти пути отыскать возможности такой модификации капитализма, которая позволила бы ему сохранить себя во веки веков.
И вот буржуазные футурологи, эти гадальщики ХХ века, раскладывают пасьянс все новых и новых прогнозов на будущее.
Знаменательно, пишет Жуков в книге «Мысли о немыслимом, что «вновь и вновь возникают такие мысли, которые отражают тоску о «сильной Власти», «железном порядке», «крепкой руке», способной, что называется, в бараний рог согнуть революционеров. Это мысли о фаш*зме. Однажды они стали реальностью в центре Европы. И мы знаем, чем это кончилось.
Я не буду пересказывать содержание книг. Их надо прочесть.
Это маленькая энциклопедия современной идеологической борьбы. Она написана емко и сжато. Автор уверенно оперирует множеством мало или вовсе неизвестных фактов, нигде не соскальзывая в иллюстративность, но всюду используя их для серьезных и точных выводов. Я испытал истинное удовольствие, словно бы видя воочию, как, нанося неотразимые удары, бьется с противником в нашем общем строю старый, опытный боец идеологического фронта.
***
Мы обычно скупы на похвалы своим товарищам. Но, читая эти книги Ю. Жукова, вспоминая серии его статей и очерков, посвященные важнейшим фактором международных отношений, его многолетнюю блестящую работу корреспондентом «Правды» во Франции, нельзя не воздать должное его постоянной «мобилизационной готовности», таланту публициста, свежести его пера.
Имя Жукова хорошо известно у нас в стране и за рубежом. Известность эта давняя и прочная. В книгах он успешно пользуется своим излюбленным приемом, рассматривая явления в развитии, то крупным планом, придвигая их к читателю, то как бы удаляясь от предмета исследования, чтобы обозреть его протяженность.
Подчас аскетическая стилистика автора - это способ быстрее пройти расстояние от отправной точки размышления к самой сути дела. Если же существует возможность задержаться на орнаменте, как, например, в любопытнейшем анализе того, что есть Европа, а что Азия, автор мимоходом уронит афористически броскую фразу: «Вот какая получается история с географией, когда к ней примешивается политика».
Подчас аскетическая стилистика автора — это способ быстрее пройти расстояние от отправной точки размышления к самой сути дела. Если же существует возможность задержаться на орнаменте, как, например, в любопытнейшем анализе того, что есть Европа, а что Азия, автор мимоходом уронит афористически броскую фразу: «Вот какая получается история с географией, когда к ней примешивается политика».
Бытовая зарисовка свободно переходит у Ю. Жукова в широкую политическую панораму. Создавая портретную галерею идеологических оборотней империализма, автор как бы говорит вслед за поэтом: «...мои герои, как сатиры козлоногие, пройдут пред вами в хороводе шутовском», — а хоровод этот не безмятежно карнавален, но неистов, дик и опасен.
Здесь и Ричард Боэт с его статьей в журнале «Ньюсуик» под названием «Право на самоубийство» и отклик на эту тему в газете «Монд», где от имени анонимного читателя редакция человеконенавистнически заявляет: «Если решение о самоубийстве было хорошо продумано, то почему же не оказать всю возможную помощь тому, кто принял это решение»;
- здесь и Герберт Маркузе с его атаками на рабочий класс и хитрейшими попытками расколоть и по- ссорить прогрессивные силы;
- здесь и Герман Кан с его цинично откровенной статьей в журнале «Форчун», где он признал, что в Чехословакии 1968 года иностранные спецслужбы тщетно проверяли возможность реставрации капитализма «тихим» путем с последующим выходом на путь агрессии против социалистических стран;
- здесь и Берхаз Фредерик Скиннер, запирающий в «черный ящик» инстинктов свободу личности и человеческое достоинство;
- автор представляет нам Рональда Дэвида Лэинга - антипсихиатра с его девизом «душевнобольные - это нормальные люди» и многих-многих других, кто пытается оправдать, защитить, утвердить навечно «этот безумный, безумный мир».