Война 1812 года не случайно была названа Отечественной уже современниками: Россия осознала себя великой нацией, способной на сверхусилия, а русский солдат воспринимался действительно «чудо-богатырём», по известному определению А.В. Суворова.
Но первоначально вся заслуга в победе приписывалась высшим силам, провидению, Богу, который спас Россию, настолько удивительной была победа для самих тогдашних русских, поэтому на медали 1812 года не случайно было начертано: «Не нам, не нам, а имени Твоему!», то есть «рука Всевышнего Отечество спасла». И только спустя какое-то время пришло понимание: Россия заслужила эту победу. Заслужила талантом полководцев и героизмом солдат.
Эта война показала, что русская армия вооружена качественными ружьями и пушками, не уступающими французским. В 1805 г. был принят единый единый калибр и для ружей, и для пистолетов, равный 7 линиям, или 17,78 мм, и разом решили этим проблему снабжения. Новые ружья с этого же года начали поставлять в армию, но вот здесь сразу возникли технические проблемы: Тульский оружейный завод лишь к 1812 г. смог выпускать 100 000 ружей в год, поэтому пришлось вооружать армию также и ружьями, купленными в Англии и Австрии.
К сожалению, эта проблема не решалась, да и не могла решиться: свободных рабочих рук не было, а великая победа привела к тому, что мысль о каких-то изменениях просто не приходила в голову.
Отечественная война 1812 года была последней войной, к которой Россия была готова и в материальном, военном плане, и в духовном, идеологическом: солдаты имели оружие не хуже противника, готовы были отстоять «Расею-матушку», а дворяне или шли в армию добровольцами, или, в силу возраста, помогали армии, жертвуя деньги и драгоценности, или в массе своей уходили от французов, как та московская помещица, которая уезжала на древнем возке, потому что «жить при басурманах невозможно»!
В 1828 году Россия объявила войну Турции в связи с жестокостями турок на Балканах. Ярких сражений за два года не произошло, но русская армия уверенно подтвердила свою репутацию, нанесла Турции ряд поражений и взяла несколько крепостей.
В итоге был заключен Адрианопольский мирный договор, по которому Россия получала Черноморское побережье Кавказа до Батуми, часть армянских земель Закавказья, право свободного прохода через черноморские проливы и по Дунаю, а также гарантии независимости Греции. Николай I был убеждён, что вполне возможен полный разгром Турции, которую он называл «больным человеком Европы» и собирался разделить ее европейские территории с другими крупными державами. Победы подтвердили убеждение Николая I, что у него есть могучая, победоносная армия.
Крымская война 1853 – 1856 гг. показала, что Николай ошибался – у него была не могучая, а большая, но вооружённая устаревшим оружием и возглавляемая генералами, помнившими лихие атаки Бородина и Лейпцига.
Русские генералы с пренебрежением смотрели на изменения в армиях Европы – «и не таких бивали!» Они прозевали революцию в стрелковом вооружении: на смену гладкоствольным ружьям пришли нарезные винтовки Тувена и конические пули Минье, дальность и мощь их выстрелов в четыре раза превосходила ружья, стоявшие на вооружении нашей армии.
В России знали о преимуществах железных винтовых пароходов и разрывных бомбических снарядов – они были у нас на вооружении, но исчислялись эти новшества единицами, тогда как Британия и Франция успели полностью переоснастить свои вооруженные силы.
Есть ещё одна сторона проблемы войны: Николай стремился максимально оградить страну от иностранного влияния, боялся «крамолы либерализма». Добровольный изоляционизм и ставка на свои силы тормозили развитие промышленности и приводили к технологической отсталости, а крепостное право гирей висело на ногах общества.
Бюрократизм, равнодушие и корысть пронизали все уровни государственной службы, большинство проектов существовали лишь на бумаге, реальные же дела были невероятно затруднены бумажной чиновничьей волокитой и поборами. Казнокрадство никуда не делось, просто оно приобрело иные, государственные масштабы. И особенно это стало заметно в военной отрасли, где русская армия стремительно отставала от конкурентов.
Можно долго рассуждать, что война была «почти выиграна Россией»: да, Севастополь пал, но дальше союзники не пошли, Камчатку не захватили, Соловки не взяли, к Петербургу не прорвались, но историк А. Ермаков утверждает, что в результате вызванных войной так называемых «Великих реформ» Александра II наша страна фактически «утратила те внутренние сословно-корпоративные мобилизационные механизмы, которые на протяжении двух с половиной столетий обеспечивали ей относительную внутреннюю стабильность и позволяли в решающие моменты отражать серьезные внешние угрозы», поэтому итогом войны были не потеря крепостей и флота на Чёрном море – они вскоре были восстановлены – а то, что «после утраты этих механизмов развал и распад Российской империи и ее государственного строя был только делом времени».
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. была последней победной войной Российской империи. Это была война народного порыва. Восстания 1875-1876 гг. против турецких властей в Боснии, Герцеговине, а потом и в Болгарии были жестоко подавлены, причём российские газеты открыто писали о мучениях христиан, и глухо волновался народ: «За два года ещё до войны пошли слухи меж народу, что муку мученическую терпят от турок христиане…»
Российскому правительству война явно не была нужна и казалась опасной авантюрой. Геополитические условия были сомнительными. Союзников не было вовсе. Армия только начала перевооружаться и ощущать результаты реформирования, но полицейская сводка Орловского уезда Орловской губернии с беспокойством сообщает: «Некоторые крестьяне решились бросить семьи и идти воевать с неверными за православную веру». «Иллюстрированный вестник» публикует письмо молодых офицеров: «Нас много, желающих сражаться за освобождение славян. Скажите, Бога ради, можно ли ехать туда добровольцами? Не ехать как-то стыдно».
Ф.М. Достоевский писал: «Когда читали манифест, народ крестился, и все поздравляли друг друга с войной».
Впервые в истории России война не была навязана извне. Впервые её хотели, ждали и приветствовали. Впервые вышло так, что народ, осознав себя народом, практически вынудил правительство воевать за то, что люди считают «своим». За честь, за национальное достоинство, за большую мечту, за порыв помочь братьям, единоверцам!
И необходимо добавить: если бы власти поняли свой народ, почувствовали его порыв к справедливости, возглавили и повели, возможно, Россия избежала бы того трагического пути, по которому она двинулась в реальной истории, когда умами завладели силы разрушительные, жестокие, хотя и называющие себя защитниками народа! Очень скоро зазвучать выстрелы и взрывы «народовольцев», а потом их сменят большевики.
Как воевала армия после реформ?
Вооружение русской пехоты новой, по тем временам отличной винтовкой Бердана № 2 затягивалось.
К началу войны в России на складах лежало 230 000 этих винтовок, но их не выдавали солдатам: мотивом отказа от перевооружения винтовками Бердана № 2 всех принимавших участие в войне дивизий была боязнь того, что русская пехота, вооруженная этим более совершенным ружьем, завяжет длительные огневые бои и утратит «присущее» ей стремление к решительному штыковому удару. Мысль о том, что «пуля – дура, а штык – молодец», продолжала гнездиться в головах генералов. Отказ от перевооружения воевавших дивизий винтовкой Бердана № 2 отражал косность русского командования, барское пренебрежение к жизни и крови русского солдата, но был ещё один важный довод: слабость русской военной промышленности, которая не справилась бы с задачей снабжения армии патронами при полном использовании мощности нового оружия.
Русская артиллерия была вооружена бронзовыми девятифунтовыми полевыми и трехфунтовыми горными пушками. Стальные, более совершенные, орудия имелись только в качестве опытных, хотя они были значительно совершеннее лучших западноевропейских однотипных образцов. Запаздывание с перевооружением войск объяснялось экономической отсталостью царской России, неповоротливостью военного аппарата царской армии, а также развитым среди русских правящих верхов преклонением перед заграницей.
Уровень подготовки большинства средних и старших офицеров был слаб, повышался он незначительно, все служебные интересы в мирное время сосредоточивались преимущественно на строевых занятиях, ведении хозяйства и в редком случае на стрелковом деле. Ещё хуже обстояло дело с генеральским составом, который целиком остался с багажом николаевского времени.
Война показала мужество солдат и офицеров и экономическую, промышленную, техническую отсталость России – кровью приходилось компенсировать отсутствие патронов и снарядов. Результатом этой отсталости стало увеличение кредиторской задолженности российского бюджета: если в 1876 году обслуживание процентов по долгам поглощало 19% всех доходов бюджета, то к 1881 году эта цифра возросла до 27%.
Русско-японская война 1904–1905 гг.
Большинство представителей военного и политического руководства России было уверено в конечной победе – слишком неравным было соотношение численности населения, промышленного потенциала, мобилизационных ресурсов, но война завершилась обидным (оскорбительным!) поражением России от страны, обладавшей заведомо меньшими силами и возможностями. Это было поражение бездарной власти, отсталой промышленности и недееспособного руководства.
Сухопутная армия, которая постоянно отступала, Тихоокеанский флот, почти полностью уничтоженный и спускающий российский флаг, оставленные территории, пощёчина репутации армии, власти, государству!
Первая мировая война
В феврале 1914 г. военный министр Российской империи В.А. Сухомлинов публикует статью, суть которой проста:
«Россия, по воле своего верховного вождя поднявшая боевую мощь армии, не думает о войне, но готова ко всяким случайностям. С гордостью мы можем сказать, что для России прошли времена угроз извне, у нас нет причин волноваться. Россия готова!»
А дальше прозвучит такое знакомое: «Русская армия, бывшая всегда победоносной, воевавшая обыкновенно на неприятельской территории, совершенно забудет понятие «оборона». (Так и ждёшь, что появятся знаменитые слова: «Малой кровью, единым ударом! Своей земли вершка не отдадим!»)
Летом 1914 года никто не знал, в какой ужас обратится «легкая летняя кампания», и даже у высшего командования не было сомнений, что Рождество (25 декабря 1914 года) все будут отмечать дома в кругу семьи.
Пришедшие в армию крестьяне просто не понимали, за что они воюют – низкая мотивация не давала поводов для патриотизма: попробуйте объяснить призванному крестьянину, который не бывал дальше соседнего села, где «ярманка», что он воюет за Босфор и «Дырданелы»!
Начало войны было трагическим. Растянутые коммуникации не позволяли перебрасывать резервы – возникает снарядный и патронный голод, острый недостаток вооружения, отвратительная организация снабжения и снаряжения армии.
Откровенная «подковёрная» борьба командующих, зависть к чужим успехам, слабость командования.
Техническая отсталость, экономическую отсталость и следующую отсюда административную дезорганизованность. Во время войны Россия мобилизовала 15 миллионов солдат, но не смогла содержать их ни в плане питания, ни в плане обмундирования, ни в плане вооружения. Боеприпасов фактически не было, и Россия расходовала своих солдат, в то время как Германия расходовала свои снаряды и патроны. Проблемы с транспортом, которые уже встречались во время Крымской войны, опять встали во весь свой рост. Продажность чиновничьего аппарата, коррупция, приведшая к потере управления страной. Страшная гибель династии.
Советско-финская война 1939—1940 годов (Зимняя война)
Советское руководство определило цели войны, назначило сроки, боевые действия начались тогда, когда было решено, что всё готово.
При полном, многократном преимуществе в танках, артиллерии, авиации советская пехота лишь в 1,5 раза превосходила численность финской, значит, на первый план выходит дисциплина, выучка и организация, а вот с этим и были проблемы.
Планировался молниеносный выход к Хельсинки, но армия застряла в финской обороне, которую не ожидали встретить такого уровня. Атаковали укрепления в декабре, в шинелях и сапогах, с винтовками и криками «ура!», ложились под пулемётным огнём. Танки вязли в снежной каше, артиллерия отстала, связи не было.
Плохая организация войск. Это касается плохой работы командного состава, но большая проблема – слаженность между родами войск. Ее практически не было. Плохая обеспеченность. Армия терпела нужду практически во всем. Война велась зимой и на севере, где температура воздуха к концу декабря опустилась ниже - 30. И при этом армия не была обеспечена зимней одеждой.
РККА воевала крайне недисциплинированно, а ее управление не выдерживает критики: самолёты бомбят свои части, пулемётчики обстреливают свои колонны.
Да, в итоге была победа, но результат («Мы за ценой не постоим»?): официально объявлено, что 48 745 человек убиты и 158 863 человек ранены и обморожены. Сегодня большинство историков сходится во мнении, что в период войны погибло порядка 150 тысяч бойцов Красной армии без учета потерь ВМФ и пограничных войск.
Финские потери называются следующие: 23 тыс. погибших и пропавших без вести, 45 тыс. раненых.
Великая Отечественная война
Историк А. Филиппов «О готовности Красной Армии к войне в июне 1941 г.» (Военный вестник (АПН). 1992. № 9).
«Не исследован вопрос – какой опыт современной войны (кроме Гражданской) мог получить наш высший комсостав 30-х годов (в том числе и репрессированный), служа с окончания Гражданской войны до 1937 г. в нашей малочисленной, отсталой тогда, территориально-кадровой армии, в которой кадровых дивизий было два десятка (26%) на двадцать военных округов (во внутренних округах их не было вообще), армейских управлений не существовало с 1920 по 1938 г., крупные маневры начали проводиться только в 1935–37 гг. и т.п.
Беда в том, что Красная армия так и не успела стать кадровой ни в 1936, ни к 1938, ни к июню 1941 г. С 1935 г. она развивалась экстенсивно, увеличивалась в пять раз – но все в ущерб качеству, прежде всего офицерского и сержантского состава...
Войска были плохо обучены методам современной войны, слабо сколочены, недостаточно организованы. На низком уровне находились радиосвязь, управление, взаимодействие, разведка, тактика...»
Удалось преодолеть эту дурную тенденцию, когда армия начинает готовиться к войне только тогда, когда боевые действия уже начались?