Роман «Ромашки на крутых берегах»
Поиск по главам
Ранним утром Максим уже стоял у мраморных ступеней. Он нервно переминался с ноги на ногу. Вчерашний разговор подарил ему надежду. «Что невозможно человеку, возможно Богу», — запомнил он согревающие душу слова. Конечно, три миллиона не свалятся с неба. Не закроются все долги по взмаху волшебной палочки. Это Максим понимал прекрасно. И сама по себе Оля не прибежит с распростертыми объятиями. Но в его жизни теперь появилось что-то новое, светлое. И это что-то наполняло трепетом и ожиданием перемен к лучшему.
Отец Андрей пришел к храму не один. За ним вышагивал какой-то невысокий лысоватый мужчина. Он без церемоний протянул Максиму руку и сразу перешел к делу:
— Вот что, молодой человек, мы сейчас строим новый храм. В деревне. Рук не хватает. Особенно профессионалов. А вы, как я понял, строительство изнутри знаете. Жертвователи есть. Вы помогаете нам — мы помогаем вам. Вы строите — мы постепенно покрываем долг. Всё сразу не обещаю, но года за три справимся. У меня еще юрист хороший есть, поможет, чтобы проценты не росли. Едой и жильем обеспечим. Ну как, согласны?
Владимир Иванович, сказав всё это, вытер пот со лба белым платком. Несколько лет назад едва не погиб его единственный сын. В этот момент он решил, что построит храм, если только Борька выживет. В больнице он познакомился с батюшкой и теперь выполнял свое обещание.
Максим, не раздумывая, согласился. Он еще не знал, что через три года, вместе со старшим сыном, будет читать часы в новом храме за городом. И что с клироса на него будут смотреть самые дорогие Олины глаза. А рядом, из инвалидной коляски, в высокие своды будет лететь радостное «гыыыы» младшего, горячо любимого Степы.
***
Татьяна Владимировна вышла на заставленную цветами террасу. Тишина. У перил переливаются яркие ряды банок с вареньем, компотами, огурцами, помидорами… Удивительно, как быстро пролетела жизнь… Выросли все три красавицы-дочки, выпорхнули из гнезда. Женщина спустилась с крыльца, внимательно оглядела ровные грядки и пышные клумбы. Никто не бегает теперь по ним маленькими ножками, не вытаптывает тропки по моркови, не залезает на ветвистую яблоню… Никто не запускает мяч к соседям… «Как вы там, мои девочки? Сонечка, Сашенька, Наташа…»
Мягко светятся вечерние огоньки вдоль аккуратных дорожек.
Из дома, кряхтя, вышел Степан Алексеевич. Кашлянул и спросил по своему обыкновению:
— Владения проверяешь?
И, не дождавшись ответа жены, игриво добавил:
— А ты знала, что сказка про золотую рыбку совсем не про жадность старухи?
Татьяна улыбнулась, повернулась к мужу:
— Да, ты говорил. Она про любовь старика.
— Во-от, — довольно протянул Степан, поднял вверх палец. — Ну, пойдем, моя старушка. Выпьем чаю. Где же кружка?
***
Софья сидела в мягком кресле, поджав ноги. Мальчишки спали. Сегодня обошлось без происшествий — уже хорошо. В её руках играл ловкий крючок. Одна за другой рождались плотные петли. Скоро будет большой уютный плед. А на осень можно связать что-нибудь теплое ребятам и мужу. Всем своим любимым мужчинам.
Соня устало потянулась, склонила голову и незаметно для себя задремала. Ей вспомнилось детство, когда они с сестрами специально засыпали где-нибудь на стуле, с твердой уверенностью, что скоро папа возьмет на ручки и переложит в мягкую постель. Проснулась Софья, когда муж пытался поднять её.
Скоро в их окнах погас последний свет. В тишине светлые занавески надувались парусами. И где-то за стеклом послышалась робкая песня соловья.
***
Саша разогнула затекшую спину. Прямо перед ней за окном светится в темноте родной храм. Журчит старинная машинка. Строчка ложится за строчкой. Давно уснул Николай. Надо закончить для него рубашку, сшить Соне и Наташе по новому платью, потом еще племянникам что-нибудь. А там, может, и заказы будут.
Саша оторвалась от машинки, сходила на кухню, налила себе чай. На середине стола теперь красовался самовар с чердака. Уютно тикали большие настенные часы, отмеряя время.
Когда-то здесь тоже сидели люди. Марфа Семеновна встречала гостей. В уголочке шила кроткая Оленька. По ступенькам, которые теперь нещадно скрипят, влетал к ней влюбленный Александр Петрович Голубев. Потом, по ним же, робко впервые поднялся сын их, Саша. Здесь же росла маленькая Маша, наблюдая за строительством храма. И сюда же одиноко вернулась она из разоренной усадьбы после прогремевшей революции…
Саня почувствовала, что любит их всех, этих далеких, незнакомых людей. Вернулась к машинке. Еще несколько строчек — и спать. Отчего-то нездоровилось. Она еще не знала, что совсем скоро подойдет к мужу с расширенными от нечаянной радости глазами и скажет:
— Родной, спасибо за подарок. Осталось выносить и родить.
***
Где-то на Волге прогудел пароход.
Сестры сидели в уютной беседке с видом на стройный белый храм. Из деревни приехали любимые родители, праздновать день рождения младшей внучки. Детские голоса колокольчиками звенели повсюду.
Саша, глядя на огромный букет ромашек, вспомнила, как её выписывали из больницы с дочкой, уже три года назад. Коля тогда пришел с такой же белой охапкой счастья. На его светлых брюках и рубашке красовались зеленые полосы. Руки тоже не отмывались. Он очень хотел подарить жене её любимые цветы, но во всех магазинах крупные садовые ромашки, как назло, закончились. И, когда он увидел огромную поляну, усеянную «солнышками на ножке», не смог устоять. Светился в тот день ярче, чем принесенный букет.
Сегодня тоже сиял. Не спускал с рук нарядную именинницу. А она, прыгая у него на коленях, спросила:
— Папа, а зачем на свете ромашки?
Николай улыбнулся, посмотрел в глубокие глаза жены, провел пальцем по кудрям дочки и ответил:
— Чтобы мы научились любить.
Друзья, на этом заканчиваются «Ромашки на крутых берегах». Буду благодарна вашим отзывам в комментариях🌷