Роман «Ромашки на крутых берегах»
Поиск по главам
Часть 20
Максим сидел на полу в пустой квартире, обхватив голову руками. Всё рухнуло. Бизнес прогорел. Остались только миллионные долги и обжигающее одиночество. Жена сбежала, как только у мужа в строительной компании начались проблемы, и он больше не мог тратиться на её салоны и косметику. Максим отключил телефон, куда без конца сыпались смс из банков и напоминания о просроченных задолженностях. Бывшие друзья денег уже не давали.
Максим пустыми глазами разглядывал кусок отстающих от стены обоев.
Квартира тоже в залоге. У него ничего не осталось.
Так он просидел всю ночь, а утром, нервно распинав пустые бутылки, зачем-то выполз на улицу. Сам не понимал, куда и для чего.
Над городом плыл колокольный звон. Максим, как на маяк, пошел на устремленный к небу шпиль собора. У высоких ступеней замер. Он никогда раньше не был в церкви. Хотя нет. Один раз. В детстве. Когда бабушка привела его креститься. Но он снял с себя крест и спрятал за шкаф. А позже посмеивался над родителями, которые тоже «ударились в религию». Но два года назад их не стало. Почти сразу после их смерти, раньше срока, родился второй сын. Инвалид. Максим вдруг ясно вспомнил, как уговаривал первую жену, Олю, отказаться от него. Зачем он, если уже есть здоровый ребенок? Пусть в их семье всё будет прекрасно! Не нужна им эта обуза на всю жизнь!
Но всегда покорная Ольга взбунтовалась. Максим поставил условие: «Или он, или я». Он ждал, что жена одумается: столько счастливых лет они прожили рядом! Но Оля подписала заявление на развод.
Теперь со стыдом Максим вспомнил свое желание доказать, что прекрасно он проживет и без неё. Быстро женился на другой. Но всё чаще в голове всплывали кроткие глаза Ольги.
В храм заходили люди. У них какой-то праздник.
Максим неловко огляделся.
Рядом со ступенями появился нищий. Грязными пальцами он сжимал пластиковый стаканчик. Больные слезящиеся глаза встретились с растерянным взглядом мужчины. Максим вывернул карман, вытащил десять рублей. Монета брякнулась на пустое донышко. Эта мелочь всё равно не поможет закрыть долг в три миллиона. Терять нечего.
Нищий что-то пробубнил, а Максим сделал шаг к первой ступени. Когда-то, еще живой, отец говорил, что храм обновил его, дал силы жить.
Оглядываясь по сторонам, мужчина неумело перекрестился и медленно вошел внутрь.
Его обняла звенящая теплая тишина, запах воска, едва слышное потрескивание горящих свечей. Какая-то женщина была перед ним. Он зацепился взглядом за её длинную синюю юбку и послушно прошел следом в глубину храма. Встал сзади. Молодой парень на возвышении быстро произносил какие-то непонятные слова, и они рассыпались под куполом на множество горящих искр. С икон смотрели строгие лики святых. «Они всё про меня знают», — почему-то подумал Максим и поежился. «А раз знаете, так скажите, что делать», — с вызовом мысленно произнес он. Но тут же подумал: «А правда ли всё это?»
Он всегда относился к религии как к каким-нибудь мифам древней Греции. Но тут же вспомнилось лицо умирающего отца в больнице. Родители два года назад попали в аварию. В тот день они возвращались из храма. Мама умерла на месте. Отец прожил еще неделю. В один из последних его часов Максим застал в палате священника. Папа, слабо улыбнувшись, прошептал:
— Сынок, прости, что не смог привести тебя к Богу.
Максим ничего не ответил, но у него появилась призрачная надежда. Всё будет хорошо! Отец останется жив!
Он был еще в больнице, когда ему сообщили о смерти папы. Всё поплыло перед глазами. Мужчине показалось, что здание рушится, рассыпается на мелкие кусочки. А он сам падает в жуткую бездну, и она накрывает его духотой и жаром.
Он сел на кушетку и тут заметил того самого седого бородатого священника. Со злобой и обжигающей ненавистью Максим закричал:
— Где этот ваш Бог? Если Он есть, почему родители умерли? Как Он это допустил?
Батюшка грустно прошептал:
— Создатель любит каждого, как Отец. И только Он знает, когда человек готов перейти в Вечность.
Максим не знал, что ответить. А совсем скоро его жена, Оля, родила сына-инвалида.
Мужчина всё это снова вспомнил, стоя в храме. Внутри опять поднималась буря: за что ему одному столько бед и несчастий?
Максим гордо выпрямился. Бросил дерзкий взгляд на молодого священника, проходившего мимо. Тот поднял усталые глаза. Максим вцепился в руку этого, на удивление худого, попа и громким шепотом спросил:
— Как ваш Бог всё это допустил?
Батюшка внимательно посмотрел на перекошенное от гнева и отчаяния лицо и тихо произнес:
— Мы сами отворачиваемся от Бога. Он вас очень любит. Поэтому и привел сюда.
Опять любит. Да разве так любят?! Разве это жизнь?
А священник тихо добавил:
— Дождитесь конца службы.
И бесшумно исчез за высокой дверью. Скоро его, на удивление сильный, голос раздался под куполом.
Максим повернул голову и увидел у колонны большой крест. Ему бросились в глаза руки и ноги, пробитые огромными гвоздями. Откуда-то из глубины памяти всплыли слова мамы:
«Господь пострадал за каждого из нас. Умер на кресте, чтобы мы жили вечно…»
Максим задрожал. Пальцы онемели. Он на миг представил, если бы ему сказали вот так — умри за весь мир! Да что там мир, умри за тех, кого любишь! За родителей, например. Или за сына. Или за жену…
Дрожь не проходила. Внутри кто-то усиленно накачивал сердечный аккордеон воздухом, он раздувался, Максим сдавил себе горло, чтобы только не выдать странные звуки расстроенного инструмента. Любил ли он кого-нибудь по-настоящему? Заслужил ли такую Любовь к самому себе?
Мужчина вздохнул и прислушался к происходящему вокруг. Он не мог разобрать слов, которые звучали. Потом что-то начали петь. Он не понимал. Но хотел поверить, что кто-то его любит на самом деле. Не смотря ни на что.
Снова встала перед глазами Оля. Её растерянные глаза, там, в больнице.
«Нет. У меня не мог появиться больной ребенок», — отрезал он. Что-то опять заныло внутри. Она не простит.
Максим вспомнил о долгах. О своем желании напиться и просто исчезнуть из этого мира.
Хор протяжно запел: «Господи, помилуй».
Мужчина встрепенулся. Да, помилуй, прости, помоги! Сам, сам во всём виноват! Жену бросил вместе с больным сыном! Она даже на алименты не подала, а он и рад был. Просто бросил! Освободился! Не должен никому ничего! Как она справилась? Одна. С незаконченным образованием. Без работы. Когда-то он сам настоял, чтобы Оля сидела дома…
Ему вдруг стало так больно из-за собственного эгоизма, но уже не вернуть ничего…
А потом… Двух партнеров несколько раз обманывал, себе деньги забирал. Они ушли. Заказчикам пытался в договор впихнуть какие-нибудь заковыристые условия. Экономия, соображать надо. И сначала всё в гору шло. Он с жадностью хищника вцеплялся зубами в любую возможность заработать. В своем городе тайно считал себя почти самым богатым человеком. Провинция, что с неё взять? У себя в голове он уже покорял столицу.
А потом всё рухнуло. Огромной лавиной. Придавило его долгами и жуткой удушающей пустотой.
Максим, сам того не замечая, зашептал: «Прости, помоги, не оставь… Я всё исправлю. Не могу больше. Помоги…»
Как блудный сын, он упал к подножию распятия.
***
Саша проснулась от колокольного звона. У Коли сегодня выходной. Он еще крепко спал, негромко похрапывая. Саня вспомнила старый добрый мультфильм про царевну-лягушку. Как Василиса Прекрасная, она склонилась над мужем, погладила его по темным волосам. Николай задышал ровно и тихо. Совсем как Иван Царевич.
Хозяйка, чему-то улыбаясь, прошлась по светлым утренним комнатам. Вернулась к столу, у которого едва не уснула вчера над сокровищами с чердака. Она мало что успела прочитать, и сейчас наугад раскрыла одну из тетрадей советского времени. Ровным учительским почерком на одной из страниц были выведены строки: «С болью смотрю из окна на обезображенный храм. Когда-то отцовские руки помогали возводить его крепкие стены. Верю, наступит время, когда снова засияют на нем устремленные к небу кресты. Вновь зазвучит колокольный звон. Прости нас, грешных, Господи…»
Саша повернулась к сияющим золотым куполам. Недолго думая, вытащила из шкафа нежно-голубое платье с кружевным воротником. Нашла прозрачный шарфик. Давно не надевала ничего подобного.
Заплела косу. Бросила смущенный взгляд в зеркало и, стараясь ни о чем не думать, выскользнула на улицу. В сторону затихающего звона.
***
Максим не заметил, как закончилась служба. Он всё так и стоял у подножия креста, боясь поднять мокрые глаза. Мужчина ясно чувствовал, что становится легче. Уползает куда-то далеко удушающая пустота. Растворяется в огромной, теплой любви.
Кто-то тронул его за плечо. Максим вздрогнул. С удивлением осмотрелся. Он будто вернулся из другого мира, снова на грешную землю.
Рядом стоял тот же молодой священник с усталым, но светлым взглядом.
Он жестом поманил Максима за собой.
— Что у вас случилось? — мягко прошелестел его голос.
Мужчина замялся, но потом стал рассказывать всё, как есть. Всё, что только сейчас доверил Богу.
Батюшка слушал молча, иногда покачивая головой.
Максим сначала говорил с уверенностью, что его здесь поймут и простят. Но заканчивал с жутким ощущением собственной низости, поршивости. Ему на миг показалось, что священник вышвырнет его из храма и запретит даже приближаться к церковным ступеням.
Батюшка грустно посмотрел ему в глаза и положил руку на плечо.
***
Саша застыла под высокими сводами небольшого уютного храма. С любопытством разглядела деревянный резной иконостас. Сбылось желание Марии из дневника — снова ожил Божий дом.
Александра остановила взгляд на большой иконе Спасителя. Из глубины души всплыли слова: «Господи, верю, что Ты есть, спаси семью нашу. Помоги нам».
Где-то рядом крикнул ребенок. Саша почувствовала, как снова внутри всё сжимается в тугую пружину, сцепила холодные пальцы, поднесла их к груди и от всего сердца, как маленькая, попросила: «Пошли нам малыша, пожалуйста. Я буду в храм ходить, буду молиться, только помоги…»
Слезы сами потекли из серых глаз, которые, на фоне голубого платья, приобрели небесный оттенок.
«Господи, я откажусь от чего-нибудь. Только помоги, пожалуйста…»
Саня попыталась вспомнить, что же она любит больше всего. Снова подняла мокрые глаза. Поджала задрожавшую губу и едва слышно прошептала: «Господи, я больше всего люблю мороженое. Жить без него не могу. Если начинаю есть, то не остановлюсь никак. Я от него откажусь. Совсем. Только помоги нам…»
Мимо прошел немолодой мужчина. Его добрый взгляд чем-то напоминал кота Леопольда. Свою жизнь Василий уже не представлял без храма. И только иногда с содроганием вспоминал прошлое. После ухода жены он запил. И почти три года жизни прошли в удушающей тьме. Он не видел ни смысла, ни цели. Перед ним сменялись только бутылки. Вытаскивал его друг-звонарь, почти силой приволок Василия в небольшой храм на левом берегу Волги. И он остался здесь, стал помогать в церкви, каждый день благодаря Бога за свое спасение из страшного опьяняющего плена.
Сейчас Василий спешил на колокольню. Задержал взгляд на Саше. У дверей обернулся, перекрестился и мысленно произнес: «Господи, благодарю Тебя за всё. Помоги всем нам. И той плачущей девушке помоги. У неё случилось что-то… Не оставь нас, грешных».
***
Максим долго говорил со священником. Последние сомнения разбивались мягкой волной на песчинки. Самое главное, что мужчина теперь понимал — всё можно исправить. С Божьей помощью.
В конце разговора батюшка сказал:
— Приходите завтра утром. Придумаем что-нибудь.
***
Саша не спеша возвращалась домой. Изнутри её наполняла тихая радость. В голове всплыли строки Лермонтова: «Когда волнуется желтеющая нива…».
Она мысленно прочитала всё стихотворение с выражением и, уже на пороге дома, обернулась на небо с белыми штрихами облаков.
Коля лежал на диване и, услышав стук двери, открыл рот, чтобы поворчать: «Куда это ты ушла с утра пораньше?». Но, увидев жену, удивленно поднялся и подошел к ней.
Именно такой он впервые увидел Сашу три года назад. Стройная девушка в голубом платье. С косой до талии и волнистыми завитками у лица. Тогда она стояла на сцене студенческого клуба. Коля не слушал, что там говорят, это было совсем не важно. Он вообще считал, что на девушек надо смотреть «с выключенным звуком». Если без слов всё нравится, можно уже двигаться дальше. Там, на сцене, девушка залилась румянцем, смущенно улыбнулась. А после выступления легко пролетела мимо него по почти пустому залу.
Коля нашел Сашу в интернете, долго наблюдал за ней и, наконец, решился. Они сначала переписывались, несколько раз пересекались в институте, а потом стали видеться постоянно. Сразу после выпуска поженились. Когда, перед самой свадьбой, он рассказал ей впечатления от первой встречи, Саша рассмеялась. Тот день она считала самым ужасным в своей жизни: всегда такая ответственная, серьезная, девушка вдруг забыла слова. Прямо на сцене. Это был позор. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Синдром отличницы болезненно тюкал по голове.
А после выступления её оставили одну прибираться. И Саша, вся в расстроенных чувствах, пролетела через зал, неся на руках оставленные студентами вещи. Боковым зрением она заметила группу парней и, с мыслями о вечном позоре, выбежала в коридор.
— Ты такая красивая у меня, как ромашка, — выдохнул, наконец, Коля, крепко прижимая её к себе.
Она ответила ему серо-голубым взглядом.
***
Отец Андрей вернулся домой поздно. После службы — беседы, отпевание, крещение, больница, несколько одиноких бабушек... Дома на нем сразу повисли дети. Четыре сорванца и лапочка дочка.
— Папа, папа пришел!
— Папа, вот твои тапки!
— А у нас в банке теперь гусеница живет. Она скоро бабочкой станет!
— А я сегодня с велосипеда упал, а мне совсем не больно было. Папа, я настоящий богатырь, да?
Батюшка поставил пакеты с продуктами. Обнял каждого. Под возгласы с кухни вышла молодая матушка. Она устало улыбнулась. Муж и жена прижались друг к другу лбами и закрыли глаза. Так Андрей и Наташа часто делали еще до свадьбы. Мир вокруг ненадолго замер. Оба страшно устали за день, каждый на своем поле битвы. Сейчас они делились друг с другом последними силами. И этой силы жить у них становилось в два раза больше.
К тому же вокруг столько батареек. Целых пять. Как тут не зарядиться?
Отец Андрей, наконец, открыл глаза, посмотрел на свою матушку. Теперь её улыбка не была измученной — в ней снова ожила весенняя радость.
— Дети, давайте на стол накрывать. Папа голодный, — весело произнесла Наталья.
Звонкой гурьбой команда побежала за тарелками на кухню. Вся семья, помолившись, села за большой стол. А уже вечером, когда дети в разноцветных пижамах укладывались по своим кроваткам, отец Андрей вспомнил про разговор с Максимом. Он хотел как-нибудь помочь этому мужчине, который запутался в жизни и уже давно не может найти выход. Но как?
Наташа мягко обняла мужа за плечи.
— Мне сегодня Сашенька позвонила, — негромко поделилась матушка, — представляешь, она была в храме…
— Как она себя чувствует? — Андрей взял руку жены.
— Спокойная такая, радостная.
Наташа улыбнулась, искренне радуясь за младшую сестру.
Андрей погладил её по волосам и шепнул:
— Слава Богу.
Они вместе переживали, когда в Сашиной семье случилось горе. Но совсем не знали, чем можно помочь. При виде детей первое время у младшей начиналась внутренняя истерика: другие рожают, а у неё — выкидыш. Саня пыталась это скрывать, но на глаза слезы наворачивались сами.
Всё, что отец Андрей с матушкой могли сделать для своих родных, они делали. От всего сердца. Молились, доверяя горе и радости Богу.
Неожиданно завибрировал телефон. Батюшка принимал звонки в любое время дня и ночи. И на поцарапанном экране он увидел знакомое имя.
Продолжение следует