Много матерей слезы льют...

Смыть их только смертью можно. Поняла? Вот об этом самом напишем сынам, всему нашему роду напишем!

Рыбак Натан Самойлович - советский писатель. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Во время Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом газеты ВВС «Сталинский Сокол».

Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 22 августа 1942 г., суббота:

Семья Курбатовых

Скалисты берега быстрой реки Уфимки. По крутым холмам взбегает к горизонту крепкий дубняк, шумят раскидистые сосны. Низко над деревьями парит ястреб. Лесничему Ивану Курбатову хищник напоминает в эту минуту вражеский самолет. Сравнение это вспыхивает в мыслях и не гаснет, разгорается крепким огоньком ненависти. Как истый хозяин необъятного простора лесов, шагает лесничий по чаще и ловкими движениями топорика метит на сруб кряжистые деревья.

Далека лесная чаща от фронта, только радио да газета подскажут, напомнят о кровопролитных сражениях. Но нет покоя Ивану Курбатову среди тишины в первозданной чаще. Внизу, в долине, над рекой поют девушки протяжную татарскую песню. Нехитры слова этой песни, но мудрость их велика. В голосах девушек сквозит тревога о родных и близких, сражающихся на войне за счастливую долю матери-отчизны.

Много лет прожил в этих местах Иван Курбатов. Много людей повидал, много песен и былин запомнил. Годы посеребрили сединой его гордую голову, а плечист он по-прежнему, и медный загар лежит на его лице. В Караидельских лесах, среди скал и деревьев, вдалеке от людей еще острее и глубже познал Иван Курбатов радость созидательного труда, дружбу к человеку. Встречая случайных прохожих, он пытливо присматривался к ним, и для каждого было у него свое слово. Много языков знает старик. Татарину ответит он по-татарски, башкиру — по-башкирски, украинцу скажет доброе слово «будьмо», а если повстречает rpузина, то дружески воскликнет: «Амханаго!»

Идет лесом Иван Курбатов. Безошибочно метит топориком деревья на сруб. Слушает песни девушек, а мыслями он далеко, за много сотен верст — в степях Дона, в окопах под Ленинградом, в Баренцевом море, в приволховских блиндажах. Шумит лес. Кружит ястреб. Упругим парусом бьет в лицо ветер, а Иван Курбатов видит перед собой двадцать пять других Курбатовых — сыновей, братьев, племянников, двадцать пять молодцов, словно дубки молодые, крепких и непоколебимые — верных сынов родины. Он горд, Курбатов, и знает, что гордость его оправдана. И все селения вокруг, все поселки на караидельских склонах с уважением говорят о семье Курбатовых.

Вернувшись домой поздно вечером, старик Курбатов садится у стены и долго глядит на двадцать пять фотографий, изображающих сержантов, красноармейцев, лейтенантов. Тут моряки, летчики, артиллеристы, конники и пехотинцы. Улыбаясь, скажет седой лесник:

— Вот Курбатовы не подвели родину. Только я тут в лесах маюсь...

Он сердится и забывает в этот миг преклонные годы свои и седины.

Смахнет старуха концом платка слезу:

— Куда тебе, тоже вояка!

Иван Петрович Курбатов - лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Российской Федерации (1998). С первых дней Великой Отечественной войны — на её фронтах, был командиром миномётного батальона 20-го отдельного миномётного полка 23-й армии Северного фронта. Участвовал в боях на Карельском перешейке. 6 августа 1941 года в районе села Нотки Курбатов, собрав подразделение из разрозненных групп бойцов и командиров разбитых частей, организовал оборону и более семи часов удерживал позиции. Немецко-финские войска ценой больших потерь сумели окружить подразделение. Во главе его остатков Курбатов прорвал окружение, а затем остался прикрывать отход своих товарищей. Когда у него кончились патроны, Курбатов подорвал машину с минами, уничтожив несколько десятков солдат и офицеров противника, но и погибнув при этом сам.

— Вояка! Забыла, как в гражданскую колчаковцев бил?.. Сам Чапай хвалил меня, мать. Так что ты не очень, в обиду себя не дам. А род мой, Курбатовых, воинственный, — гордо объясняет он жене. — это понимать надо. Еще при Пугаче Курбатовы воевали...

— Толкуй. Знамо дело... Только давненько сыночки не пишут. Молчат соколики.

Видит лесник, как виноватой улыбкой дрожат губы у жены.

— Заладила! Что ж им, сынкам-то нашим, только и дела, что письма писать. Раз не пишут, значит заняты, а заняты,—успокоительно рассуждает старик,— значит воюют, немцев бьют.

Он умолкает. Молчит и старуха. Мигает огонек в круглом стекле лампы. За окнами августовская ночь. Лес шумит одну бесконечную, глубокую и мудрую думу. До полуночи сидят старики в тревожном молчании. Мысли их, окрыленные трепетом любви и тревоги, летят туда, где далеко-далеко сражаются сыновья Николай, Борис, Степан и Сергей, племянники и братья.

Курбатов Степан Иванович - рядовой. Тяжело ранен в бою в Курской обл. Умер от ран 2 марта 1943 года в эвакогоспитале № 5020 Москвы. Захоронен в Москве, на Преображенском кладбище (участок 46, могила 40).

Знает Иван Курбатов, что такое война. Но если сражаешься смело,—смерть отступит. Это он испытал на своем опыте. «Не пишут, — мысленно повторяет он обиду жены, — конечно, всякое на войне бывает». Ласково накрыв ее скрещенные пальцы своей широкой ладонью, старик успокаивает:

— Дерутся соколы наши за то, чтобы нам с тобой век дожить вольными и внучатам в воле быть. Не совладают они там на Дону али на севере, — а нам с тобой от того плохо будет. Нашу Караидель они на Дону отстаивают. Слезу не гони — не поможешь. А коль легче — плачь.

Сурово хмуря брови, он продолжает:

— Много матерей слезы льют, кровавые слезы... Смыть их только смертью можно. Поняла? Вот об этом самом напишем сынам, всему нашему роду напишем.

Старик встает со стула, прохаживается и без дрожи в голосе произносит:

— А кого из наших соколов злая пуля сразит, то с этой думкой свыкнись... Война — не свадьба.

Курбатов Николай Иванович - воевал в 516 - стрелковом полку снайпером. В январе 1944 был тяжело ранен в голову.

Проходят дни. Августовские дни полны тревог. Вместе с зарей поднимается Иван Курбатов и отправляется в лес. Горячие дни на фронте, горячие дни и у Ивана Курбатова.

— Лес у меня строевой, крепкий лес. На моем лесе не одно полезное дело содеяно.

Звенят в лесу пилы. Звонко стучат топоры. Многоголосым эхом отзывается чаща. В долине вяжут жгуты для плотов. Маленькая Караидель, разбросав свои уютные домики на склонах гор, честно трудится на оборону.

— Как мы работаем, спрашиваете? По-курбатовски, — улыбается лесничий без бахвальства,— за одно с сынами работаем. Одно дело делаем. Сплав в этом году будет на славу. Много топлива страна требует, много строевого леса. Все дадим,— уверенно и твердо заключает Иван Курбатов.

Курбатов Яков Архипович - лётчик, командир истребительного полка. После войны продолжил службу в ВВС. Многие годы занимал высокие командные должности в Ленинградском Военном округе. В отставку ушел в звании генерал-лейтенант авиации.

По вечерам в домике лесничего мерцает огонек. Склонившись над столом, сидят старики Курбатовы над старыми письмами сыновей и сородичей. Обстоятельно, неспеша, перечитывает Иван Курбатов письмо за письмом, и простые слова, много дней тому назад писанные где-то в блиндаже или в окопе, произносимые старческим, но все еще твердым голосом, приобретают тот сокровенный смысл, который помогает ждать и трудиться и ясно видеть цель впереди. И старики понимают, что может быть именно в эти минуты славные сыновья и сородича выходят на поле брани и ведут священный и правый бой за честь своей родины, за тихий Дон, за Волгу, за поруганный Киев и за свою родную, милую и тихую Караидель, за светлый покой и мирный труд своих стариков. (Натан РЫБАК).

КРАСНАЯ ЗВЕЗДА ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОРГАН НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР № 197 (5261) 22 августа 1942 г., суббота.

Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1942 год. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.