Владимир Команчуков – настоящий таборный цыган
Автор: Ирина Коршин
Исторически сложилось, что Саянский район многонационален. Мы уже привыкли к тому, что рядом с нами живут армяне, азербайджанцы, грузины, немцы. А Владимир Команчуков – настоящий таборный цыган.
Однажды в лунную ночь
Его появление на свет, говоря языком художественной литературы, окутано романтикой. Шел 1955 год. Табор расположился вблизи города Алма-Аты. Лунную ночь озаряли высокие всполохи костра, неподалеку звенела гитара, и вдруг тишину нарушил плач новорожденного. Родился мальчишка – продолжатель кочевого рода.
Однако кочевой жизни он познать не успел. Табор по указу президиума Верховного совета СССР осенью 1956 года осел на постоянное место жительства. Там же в большом селе вблизи Алма-Аты. Многие мужчины пошли работать в колхоз, а спустя три года часть табора переехала в Северный Казахстан, вместе с ними и маленький Володя Команчуков с родными.
Это то немногое, что помнит он по рассказам родственников. Как они жили раньше, по каким далям кочевали, чем занимались, цыгане особо не делились. Да и не нужно было это мальчишке. Каждый его день был наполнен своими заботами и хлопотами.
Эх, разверни меха, гармошка!
Уже в раннем возрасте научился Владимир Команчуков играть на гитаре. А однажды услышал гармонь. Гармонист так вдохновенно растягивал меха, что Владимир непременно решил научиться играть. Он мечтал о собственной гармошке, но купить инструмент оказалось не по карману.
Так и осталась бы мечта несбыточной, если бы не один случай, перевернувший все представления паренька о цыганской удаче.
В один из дней 1969 года, возвращаясь домой с прогулки, Владимир Команчуков увидел у дороги варварски разорванный инструмент. «Вот это да, – мелькнуло в голове. – Видимо, чья-то свадьба удалась». Гармонь он подобрал, отремонтировал и извлек первые звуки. Они показались ему тогда лучшим, что приходилось слышать. Играть на гармошке оказалось непросто, но обучение шло легко.
Он поступил в профессонально-техническое училище, специальность "каменщик". Там освоил еще один незнакомый ранее инструмент – альт. В училище создали ансамбль, и руководитель достал из каких-то коробок помятый альт со словами: «Вот тебе инструмент, отремонтируешь, будешь играть». Не столько из желания попасть в новый ансамбль, сколько из жалости к старенькому альту, упорный в достижении своих целей студент починил его. Так начал он освоение духовых.
Кстати, в ансамбль его приняли. Ребята в то время часто выступали в городском клубе Петропавловска-Камчатского, устраивали концерты, вечера. «Для нас это был прорыв, – вспоминает Владимир Владимирович. – Городской клуб – большая площадка. С 1969 по 1971 год мы стали одними из первых, кто устраивал дискотеки».
Освоив профессию каменщика, Владимир Владимирович решил двигаться дальше к еще одной мечте – стать ближе к технике. Получил профессию тракториста-комбайнера. Поработал немного, закончил курсы шоферов и в 1973 году ушел в армию.
Ушел в запас рядовым
Служба проходила в Средней Азии в Сары-Озеке в автобате. Дослужился до сержанта, но… в запас ушел рядовым.
Звание сержанта присвоили спустя год службы с легкой подачи старшины. Замполит выбор одобрил, полагая, что доля ответственности своевольному цыгану, уже успевшему доставить немало хлопот командованию, не помешает. И действительно, Владимир Команчуков с получением звания немного остепенился. Однако дослужив до дембеля, сержант Команчуков расслабился. Поручили построить гауптвахту. Работу пришлось выполнять на жаре. Устали все. Поручение выполнили, конечно, но там и заснули, не прибрав стройматериалы. Утром на построение явились грязные, не по форме. Такой безответственности командование терпеть не стало. Принцип «понять и простить» не сработал. Дембеля должны показывать пример новобранцам. С сержантскими лычками пришлось расстаться. Так и ушел из армии в звании рядового.
Норильск, «Надежда», мечта
Еще в пятом классе на одном из уроков географии услышал Владимир Владимирович о заснеженном Норильске. Такое музыкальное звучное слово «Норильск». Учитель географии вела урок, рассказывая о географическом положении, климате, морозных зимах и жгучих ветрах. А в сердце уже поселилась мечта – непременно уехать туда.
Считанные недели оставались до приказа. И тут поступает сообщение, что всем желающим поехать в Норильск на строительство завода по производству серы «Надежда» необходимо явиться рано утром в клуб танкового полка на собрание. Конечно, ринулся к замполиту: «Анатолий Михайлович, до дембеля совсем немного осталось, отпустите в Норильск». Получив добро, ранним утром, будто на крыльях, летел в клуб танкового полка.
Улетали из Средней Азии в ноябре при плюсовой температуре. Норильск же встретил крепким морозом. Солдаты в шинелях «на рыбьем меху», легких шапочках, осенней обуви. Вышли из самолета – вокруг туман, ни зги не видно, а до зала еще пешком полтора километра шагать.
По логике тогда должен был прозвучать возглас: «И тут я пожалел, что отправился в Норильск!» Но восторг Владимира Команчукова от того, что его детская мечта сбылась, от жгучего мороза, пробиравшего до костей, снега и тумана был настолько велик, что не возникло ни одной негативной мысли. Он не жалел о том, что приехал в Норильск. Ни тогда, когда оказалось, что в буфете аэропорта практически пусто, ни тогда, когда пришлось четыре часа ждать в холодном аэропорту электричку, а потом еще четыре часа ехать до города за 50 километров в открытом всем ветрам дореволюционном вагоне. Он до сих пор помнит этот долгий переезд, мороз, туман и ветер. Помнит, как добравшись до общежития, одним махом взлетел на восьмой этаж, игнорируя лифт, вошел в теплую комнату. Голодный, продрогший так, что даже в горячей ванне не сразу пришел в себя, но до эйфории довольный тем, что мечта его наконец стала явью.
Последующие дни, недели, месяцы в северном городе были радостью без малейшей нотки сожаления. А сколько прекрасных воспоминаний сохранилось, и вовсе не счесть.
После строительства завода Владимир Команчуков работал на грузовой технике, пассажирском автобусе. После сокращения водителей из автобусного парка, он перешел работать на скорую. 27 лет изо дня в день в любую погоду мчался на помощь людям.
В Норильске Владимир создал семью. Выросли уже два сына и дочь, взрослыми стали внучки, подрастает правнук.
Снова переезд
В Саянский район Владимира Команчукова привел случай. Однажды знакомый, любитель путешествовать, Николай пригласил его в гости на новый год. Эта поездка стала решающей.
В последние годы жизни в Норильске Владимир Владимирович все чаще стал задумываться о переезде в сельскую местность. Он вспоминал свою жизнь в Северном Казахстане, сельские вечера, беседы односельчан на лавочках у домов. Саянский район ему приглянулся. Климат мягче норильского, тишина и покой. И он перебрался в Агинское. Но первое впечатление слегка огорчило. Выйдя вечером на улицу, увидел, что она пуста. Никто не сидел на лавочках, никто не вел бесед. Потом только понял, что те далекие деревенские посиделки остались далеко в 60-70-х. Но и здесь Владимир Команчуков нашел любимое занятие. Устроился на работу в дом культуры. И снова жизнь закипела – сцена, народные песни, свой вокальный коллектив. Он и сейчас не расстается с гармошкой. Омрачает лишь то, что здоровье подводит.
Уже 10 лет живет Владимир Владимирович в Агинском без доли сожаления. Особенно любит сесть за руль своего «жигуленка» и колесить по району, наслаждаясь свободой и невероятными сибирскими пейзажами. Цыганская кровь и здесь диктует свои правила.
Случай из жизни
Владимиру Команчукову дважды приходилось помогать фельдшерам принимать роды на глухой дороге. Один случай особенно запомнился. Было это зимой. Поступил вызов из поселка в 25 километрах от города. Туда добрались без приключений, забрали женщину, а на обратной дороге началась сильная пурга. «Скорую» остановил экипаж госавтоинспекции с рекомендацией переждать пургу, а затем уже двигаться дальше. Но малышу ведь ничего не объяснишь. Родился он в карете «скорой». Мальчишка родился здоровый, пухленький. Но самую большую радость Владимир всегда испытывал от того, что довез пациентов и всю бригаду до больницы вовремя.