Театр «Арлекин» открыл новый сезон неоднозначной интерпретацией Пушкина
«Сказка о царе Салтане» – очень выигрышный материал для спектакля в кукольном театре. Сюжет с интригами, превращениями, воссоединением любящих сердец и разоблачением тайных злодеев, к тому же рассказанный гениальными пушкинскими стихами, обещает коллективу, взявшемуся за него, простор для смелых творческих идей. Если, конечно, коллектив этот ставит перед собой цель раскрыть художественный потенциал текста, а не презентовать как можно назойливее самого себя. Увы, но в эту ловушку, похоже, угодил омский театр куклы, актёра, маски «Арлекин», выпустивший 30 августа премьеру «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди» (6+) и открывший тем самым свой очередной сезон.
Не будем пугать читателя и потенциального зрителя. К числу откровенных провалов новую работу омских кукольников отнести нельзя. Она не столько неудачная, сколько сомнительная, странная. Но последнее определение означает здесь не столько оригинальность, сколько неоправданность воплощённых режиссёром спектакля Александром Бороком творческих решений.
Самых спорных и искусственных среди них два. Во-первых, видимо вслед за музыкальным оформлением, в спектакль привнесён ярко выраженный балканский колорит. Никаких оснований у режиссёра для этого не было. Балканские мотивы в поэзии Пушкина, конечно, встречаются, но ведь не в «Сказке о царе Салтане». Поскольку же мелодии, сочинённые для омской постановки московским композитором Андреем Заногой, трудно назвать блещущими разнообразием, по ушам зрителя со сцены постоянно лупит довольно монотонный и весьма интенсивный звук со своебразной этнической окраской «под Кустурицу».
В унисон ему звучит и не спускающаяся с высоких децибел речь актрис, которые – вот вам второй спорный режиссёрский ход – исполняют в спектакле как женские, так и мужские роли. Гендерного подтекста тут тоже нет, разве что царь Салтан в человеческой (есть ещё и кукольная) версии выглядит немного неоднозначно. По существу, на сцене хор сказительниц, от которых при известном воображении можно протянуть нить к познакомившей Пушкина с богатством русского фольклора няне Арине Родионовне. Привязка, само собой, очень натянутая, но ведь более убедительного основания своего решения режиссёр публике не предложил.
Из хорошего: текст сказки в спектакле воспроизводится почти в полном объёме, и он оригинальный пушкинский, а значит, испортить его не под силу даже визгливой интонации, которой зачем-то требует от исполнительниц режиссёр. Есть в «Царе Салтане» Александра Борока и удачные сценографические решения (художник-постановщик Ирина Хмарук). Так, довольно выразительны море и волны, по которым ветер «кораблик подгоняет», а также 33 богатыря, при том, что последних изображает просто декорация.
А вот что активно не понравилось, кроме общего ощущения постоянной тесноты, суеты и шума, которые, наверное, должны были посылать в зал энергетику, а посылают в основном трескотню, так это ноты пошлости. Они, к сожалению, тоже прозвучали в ряде эпизодов, кои режиссёр попытался решить иронически. Когда в сцене свадьбы царя Салтана рассказчицы кинулись подглядывать в щели после того, как
…честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних,
или когда Гвидон стал отгонять Салтана от слишком активно зацелованной последним царевны лебеди, было немного неловко. Как-то совсем неуместно выглядит в спектакле 6+ по самому Пушкину юмор уровня невзыскательного телешоу.
И вообще, стоит ли в постановках, адресованных прежде всего детской аудитории, злоупотреблять средствами режиссёрского самоутверждения, навязывать классическому тексту откровенно сомнительные интерпретации, создавать явно чуждую букве и духу первоисточника атмосферу? Этот вопрос сегодня можно задать не только «Арлекину», но и ТЮЗу, а также другим омским театрам, работающим с детским репертуаром.
Понятно, что эксперимент для постановщика – это во многом повод себя показать: критике, фестивальным жюри, потенциальным заказчикам в других культурных учреждениях. И всё-таки тренироваться лучше, а ещё честнее и моральнее, на более подготовленной к восприятию избыточной, но порой не слишком содержательной режиссуры совершеннолетней публике.
Алексей НИКИШИН.
Фото из архива Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин».