Решение Константина было правильным. Он определил меня в небольшой санаторий в Подмосковье. Мои истощенные душа и тело действительно в этом нуждались. Неделю я отходила от накопившегося напряжения, от процедур и таблеток ко мне пришел нормальный сон, глядя на себя в зеркало, я поняла, что даже похорошела. Но как бы там ни было, от проблем не убежишь. Все эти дни Костя регулярно звонил мне, интересовался самочувствием, а я, как это ни странно, почти не вспоминала про Борю. Про своего … сына.
Но проснувшись сегодня утром, я поняла, что надо что-то менять. Надо срочно наладить общение с Зиной, помогать ей. Ведь первый ребенок, да еще для матери -одиночки, это очень сложно. К тому же она совершенно одна в городе, так что у нее нет никакой поддержки со стороны. В том, что Боря уже у нее, я не сомневалась. Скорее всего, ее выписали, и она все-таки узнала, где ее малыш. Мне надо было объясниться с Зиной, сказать, что мальчик оставался с Костей на пару дней, – была крайняя необходимость. Я позвонила Косте и попросила по возможности приехать. Мне не хотелось обсуждать все эти дела по телефону. Тем более, в санатории разрешались посещения и то, что он ко мне не приехал ни разу, я списывала либо на его крайнюю занятость, либо на очень хорошее отношение ко мне. Костя всегда был тактичен и вежлив.
Но его ответ слегка поразил меня:
– Прости, я не могу пока приехать. Не переживай, перезвоню.
Последующие два дня превратились для меня в сущий ад… Телефон Кости стал вне зоны доступа, я сбилась с мысли как мне найти Зину – не могла вспомнить точный адрес и номер гинекологии, где она лежала. Мне тут подумалось, что ей и идти-то некуда, ведь Зина последнее время со мной жила… И почему-то мне представилось, что Зина с маленьким Борисом сидит где-нибудь под мостом, в "бомжатнике"… В общем, полное неведение меня начало раздавливать.
– Олеся Станиславовна, к вам посетитель! – сказала сиделка и осведомилась провести его в палату или отвезти меня в комнату для свиданий. Будучи уверенной, что это Константин, я сказала, чтобы проводили гостя ко мне.
– Здравствуй. Я уж думал и не найду тебя.
Женя!
Я судорожно начала поправлять рюшки на своей ночной рубашке, схватилась за расческу… В общем кого-кого, а его я совсем не ожидала здесь увидеть.
– Проходи… Присаживайся… Как ты… меня нашел?
Женя предложил мне помочь переместить меня в постель. Я согласилась, потому что можно было хоть под одеялом спрятать свою «ночнушку». И вообще вид у меня был слишком «простой» для встречи с мужчиной. Когда он взял меня на руки, мое тело сжалось. Я вдруг почувствовала дикое желание прижаться к нему, поцеловать… В голове закружились какие-то мысли о любви…
Но он все это, видимо, не ощутил. Или сделал вид. Уложил меня, накрыл, придвинул табурет и сел рядом.
– Как ты? Почему тут оказалась?
– Да вроде в норме. Просто переутомление было, вот и…- я не знала, что сказать ему, как скрыть наворачивающиеся слезы. Почему-то он мне казался таким… родным, красивым, желанным.
– Лесь… я... В общем, я понимаю, что, может, тебе сейчас нельзя волноваться… Вчера я был на могиле у дочери… Странно, что ты даже не позвонила мне.
Меня как током ударило! Я впервые за все годы забыла о дате смерти дочери. Вот почему он здесь… Но я вдруг поняла, что признаться о том, что я забыла о нашей Верочке будет чем-то, что просто унизит меня в глазах Жени. Я соврала:
– Жень, я не забыла. Просто тут вот оказалась, плохо себя чувствовала, твоего номера наизусть не помню, не смогла с тобой связаться. Но я знала, что ты обязательно там будешь и надеялась, что ты помолишься на ее могилке и от моего имени.
– Да… да… я понимаю… – потом он замолчал. Мне показалось, целую вечность молчал. А я просто лежала: то отводила взгляд, то смотрела на него… У Жени была привычка – когда он волнуется, он не знает, куда деть руки – то сжимает их в кулак, то прячет за спину, то в карманы. Вот и сейчас было то же самое. Я с интересом наблюдала за этим и вдруг...
– Кольцо!
– Что? – Женя как будто очнулся. Наверное, он думал о Верочке.
– Кольцо? Ты…
– А, да. Я женился. Да, какое это имеет значение… Я по другому поводу приехал. Хотел тебя разрешения попросить – я Верочке памятник новый заказал, но мне на кладбище сказали, что надо какие-то бумаги подписать, туфта какая-то, но согласие обоих родителей нужно. Ты не против?
Я почти не слышала, что он говорил. Женат! Это известие меня неожиданно даже для самой себя выбило из колеи…
– Олеся, так ты подпишешь бумагу? – он помолчал. – Да ты не слушаешь меня!
Он повысил тон, резко вскочил. Я вздрогнула:
– Прости, конечно, я подпишу… Бумаги… для памятника.
– Вот и замечательно! Ты поправляйся, а я к тебе приеду, когда бумаги будут готовы.
И он собрался уходить.
– Жень, а телефон? Оставишь?
– А, да! – и он положил мне на стол визитку. – Я пойду, дел полно…
И ушел, оставив меня в полном недоумении. Я упала на подушку без сил и предалась рыданиям… В коридоре забегали медсестры, и одна из них залетела ко мне в палату со шприцем в руке. Сделала укол, да я и не сопротивлялась…
Не знаю, сколько я спала, но мне приснился Женя – наше с ним знакомство, первая близость, свадьба, стремление завести ребенка… В общем, мне приснилась вся моя прошлая жизнь, все то, что было до…
Я проснулась, когда на улице вечерело. Захотелось есть, я вызвала сиделку, меня отвезли к ужину, пожурив, однако, что время его уже закончилось. Но покормили отлично. Вернувшись в палату, я попросила сиделку разрешить мне покурить. Хотя это было запрещено, но многие все равно курили. Однако я не могла делать этого без спросу.
– Олеся Станиславовна, ну какие сигареты при вашем здоровье!
– Со мной все хорошо. Разрешите, а то меня потом совесть замучает, что без ведома курю.
– Ладно, но я лучше пойду. Вы меня позовите, если что.
– Спасибо, Лиза.
Я села у окна, открыла форточку, закурила. В голове мелькала одна странная навязчивая мысль – надо узнать, на ком женился Женя. Надо вернуть его! Закат был очень красивым, и мое сердце просто сжималось от переполнявшего меня волнения. Мне казалось, что я всегда любила Женю и только то, что я его потеряла, заставило меня посмотреть на все по-иному…
А помочь мне в этом может только Боря, наш с Женей общий сынок. Ребенок разъединил, ребенок и объединит.
Последующие три дня у меня не было никакой связи с миром. Такое впечатление, что про меня все напрочь забыли. Я чувствовала, что эта нелепая неизвестность того, что происходит за стенами санатория, молчание, которое просто поселилось в моей палате, давят на меня все сильнее и сильнее… Все мое лечение сходило на нет при одной мысли о том, что Женя женат, что Зина и ребенок – непонятно где, что Константин тоже пропал… мои попытки до кого-то дозвониться оборачивались очередными моими слезами- абоненты недоступны, перезвоните, нет связи и т.д.
На четвертый день я поняла, что еще чуть- чуть – и я тут с ума сойду. Надо было предпринимать какие-то решительные действия. Но судьба сама за меня как-то все решила. Зашел главный врач и сказал, что моя путевка в санаторий вот уже как два дня закончилась. Они держали меня здесь из-за уважения к Константину и моей хорошей врачебной репутации. Но, к сожалению, их «лимит» исчерпан и к концу дня я должна освободить палату.
– Кто-нибудь вас сможет забрать? Или может вызвать такси? Мы сможем оплатить его за счет заведения, – как-то робко сказал заведующий.
– Такси? Да, хорошо бы. Но все расходы я потом возмещу, не беспокойтесь…
