О том, что с родником искусства что-то не так, мысль пришла давно. Подсознательно и вскользь после ахматовского «из какого сора». Потом — глубже и сильнее. Считается, что творчество и любовь — явления одного порядка. Оттого так сладка истома после удачных строф. Любовь умеет не только улыбаться, но и скалить зубы. И эта вторая ее половина — the dark side of the moon, лучшие дрожжи для экспрессии стихов, романов, фильмов. Наркотик негатива обязательно связан с болью, физической или душевной. Переживания, как зачистка изоляции на проводе, чтобы пошел ток слов, нот, образов.
Андерсен терпеть не мог детей, сказки его обожают. Толстой, дописывая Каренину, которую в черновиках сначала утопил, испытывал к своей героине чувство, близкое к отвращению. Роман — любимая игрушка экранизаторов. Достоевский, млея от гуманизма при виде детских слёз, спокойно потрошил своих героинь и отправлял их на панель. Отражал реальность из газетных хроник? Но это же чужая боль и чужая история. Понятно, всю жизнь об одном петрашевском столбе писать не будешь, а славы и покушать хочется.
Прочитав подстрочник новогодней полюбившейся в сэсэре «Happy New You» был в легком шоке. Годами она сопровождала праздничное буйство, создавая подложку приподнятого настроения. Без него и праздник не праздник, разве что после разгона прОводов старого года. Но это алкогольная иллюзия. В песне, ставшей гимном обобществлённой радости, речь шла о неизбежности смерти и обреченности. Но белый шум текста, заглушенный волшбой музыки и торжеством, годами и миллионами не осознавался... Получается, пропивали любимую тему Рильке, мечтавшего стать соборным героем смерти.
Диск 1. Композиция 3.
Another Brick in the Wall Part 1
Daddy’s flown across the ocean
Leaving just a memory
Snapshot in the family album
Daddy what else did you leave for me?
Daddy, what’d’ja leave behind for me?!?
All in all it was just a brick in the wall.
All in all it was all just bricks in the wall.
"You! Yes, you! Stand still laddy!"
/Pink Floyd, George Roger Waters, Remaster/
Очередной кирпич в стене. Часть 1
Полёт отца над океаном
Оживает только воспоминанием,
Картинкой в семейном альбоме.
Что еще ты мне оставил, отец?
Что-то еще осталось между нами?
Только кирпич в холодной стене,
Лишь одни кирпичи в стене.
"Ты! Да, да, ты! Держись, парень!"
Уотерс в «Стене» восстал против того, что создало его как художника. Требовательная и строгая мать, потеря отца в раннем возрасте (никто не задумывался про синдром богомола?), жёсткие рамки образовательной системы. Залюбленные дети в жизни часто беспомощны. Они растворены родителями в том потенциале, который остался от прошлого. Путь этой любовью к тому, что дано природой, обычно закрывается: «им нечего больше хотеть» ©.
Альбом «Стена» создавался в сложной обстановке. Конфликты творческие и межличностные порой тормозили работу.
Капитал группы, который попытались прокрутить через венчурную компанию Norton Warburg Group, попал на высокие проценты по налогам, нужно было его спасать. Вынужденная спешка накаляла атмосферу и подстегивала уже не с волны искусства, а реальностью банкротства. Во время записи из-за финансового скандала с NWG музыканты мигрировали из Англии: Уотерс в Швейцарию, Мейсон во Францию, Гилмор и Райт на греческие острова.
Негласным менеджером по конфликтам в группе стал продюсер Боб Эзрин, он как звукотехник, сводящий дорожки, соединял работу в моменты внутренних противоречий. Доходило до того, что во время скандала Уотерса с клавишником Райтом, тот был вынужден работать в студии по ночам, чтобы не пересекаться. Закончилась история уходом клавишника. Информировать прессу об этом не хотели, боялись потерять роялти к новому альбому. Райт останется, но в качестве сезонного исполнителя на время тура. Его имя на обложке альбома не появится. Вообщем, атмосферу во время которой создавался альбом, нельзя назвать комфортной. И этот живой нерв тоже ощущается в невидимой пране музыкального и вербального воздействия.
Кирпич отрицания образования, как моральной униформы ребенка, после темы гормональных лавин и гиперопеки родителей лёг следующим.
Диск 1. Композиция 4.
The Happiest Days of our Lives
When we grew up and went to school
There were certain teachers who would
Hurt the children in any way they could
"OOF!" [someone being hit]
By pouring their derision
Upon anything we did
And exposing every weakness
However carefully hidden by the kids
But in the town, it was well known
When they got home at night, their fat and
Psychopathic wives would thrash them
Within inches of their lives.
/Pink Floyd, George Roger Waters, Remaster/
Лучшее время жизни
Мы подросли, нас встретила школа.
А там учителя —строители душ,
Обдирали нежную кожу. Слабость ребёнка
Становилась публичной и стыдной.
ОООХ [ кого-то бьют ]
Что бы мы не делали,
Нас догоняли тупые насмешки,
Наши страхи, спрятанные глубоко,
Они доставали на свет и глумились.
Но в городе известно и другое,
Когда они возвращались ночью домой,
Сами боялись толстых жён-психопаток,
И вечно жили на грани.
Советская школа. Заготовки будущих винтиков социума. Глум был, но не он стал гештальтом. Ирония над надстройкой, живущая в семейных кухнях, хорошо глушила профанацию вечных ценностей и пропаганду гуманизма в цитатах съездов КПСС. Гештальтом стало лицемерие, когда ретранслятор сказок о «прекрасных порывах» потом пользовал учеников, как автор «Пиковой дамы» спальни новых вселенных.
Авось для сайта Альтерлит