Его укус бывает ядовит, поскольку он питается всякой нечистью, включая и жаб. Схватив жертву, он, перед тем как ее пожрать, истязает ее в свое удовольствие. Его излюбленная добыча — ягнятина, но больше всего он радуется человечине. Шея у него устроена так, что он не может повернуть голову, не повернув и всего тела. Его глаза сияют в темноте, словно светильники. По ночам он очень умен и хитер, а днем во многом теряет свою изворотливость — потому это лучшее время для охоты на него. Если другое животное наступит на его кости, то его парализует, а человек, надевший амулет из его клыков, приобретет огромную силу… Он как дьявол — тот тоже ненасытен и все время пытается пожрать овец-христиан. Хищник, о котором тут идет речь, — это волк. Свойства, которые я только что перечислил, ему приписывали составители средневековых бестиариев. Волк был зверем, которого хорошо знали, боялись и стремились извести вблизи человеческого жилья, и персонажем мифов, привычным воплощением зла и полемическим клише. Именно этот хищник, обитатель лесов и катализатор воображения, стал главным героем книги французского историка Мишеля Пастуро (р. 1947) «Волк. Культурная история».
Как понять ее подзаголовок? Есть ли у животных история? Конечно да. Но как ее писать? По-разному. Кто-то подходит к ней с точки зрения эволюции, этологии или экологии. Тогда важнейший вопрос состоит в том, как тот или иной вид менялся с течением огромных периодов времени, адаптировался к природной среде, расселялся и взаимодействовал с другими живыми существами, в том числе и с людьми.
Более привычный и «историчный» взгляд — взять за точку отсчета самого человека. Как он взаимодействовал с теми или иными животными? Какую роль они играли в его питании и хозяйстве? Как присутствие разных видов (например, крупных млекопитающих, которых можно приручить) влияло на судьбы обществ и обеспечивало им конкурентные преимущества? Ведь человек всегда зависел от других живых существ и не мог существовать без них. Он ими питался, использовал их кожу и шерсть для изготовления одежды, применял их мускулы для передвижения, транспортировки грузов и обработки земли, мобилизовал одних животных для защиты от других и для охоты на них (вспомним пастушьих собак или прирученных соколов). Кроме того, и в далеком прошлом, и в наши дни животные могут быть не только жертвами или друзьями человека, но и источниками угрозы — к примеру, вирусов, которые для нас смертельно опасны.
Наконец, существует третий подход, неразрывно связанный со вторым, — культурная история. Это путь, которым идет Пастуро. Какую роль те или иные животные играли в религиях и ритуалах, представлениях человека о природе и о самом себе, в сети символов и образов, с помощью которых он мыслил? Во множестве культур животные воспринимались как предки человека и существа, наделенные разумом. Другие настаивали на человеческой исключительности и проводили непреодолимую границу между людьми и остальными видами. Форму животных часто приписывали невидимым духам и богам. Мир зверей представляли по модели мира людей, а характер человека или жизнь общества описывали с помощью зооморфных метафор (в частности, храбрецов в европейских культурах часто уподобляли львам, а кровожадных врагов — волкам).
Животные — давние персонажи Пастуро как историка. Его диссертация, защищенная в 1972 году, называлась Le bestiaire héraldique au Moyen Âge («Геральдический бестиарий в Средние века»). Потом были статьи о кабане на печатях, фигурах зверей на надгробиях, зооморфных «масках» дьявола, галльском петухе, процессах над животными, фауне в резьбе мизерикордий (небольших полочек на обратной стороне откидывающихся сидений, на которые клирики могли опереться, выстаивая долгие службы), восхождении льва на «должность» царя зверей, королевских зверинцах и охотничьих трактатах. В этих сюжетах Пастуро в первую очередь интересовало то, как работают системы знаков, с помощью которых люди упорядочивают вещи и идеи, выстраивают и поддерживают социальные иерархии. В конце концов, тела животных долго служили знаками престижа и власти, как перья тех или иных птиц на головном уборе индейского вождя или горностаевая мантия европейского монарха.
Выпускник Национальной школы хартий, Пастуро получил диплом архивиста-палеографа и стал заниматься сюжетами, которые в 1970-е годы, в период увлечения количественными методами и большими культурными сюжетами, могли показаться архаичными и не слишком инте ресными: геральдикой — языком гербов, сфрагистикой — изучением печатей, потом символикой цветов, их восприятием и иерархией. Однако Пастуро смог развернуть их в новую сторону. Он один из тех историков, которые умеют работать в разных жанрах. В его арсенале есть и академические монографии, и книги, ориентированные на более широкую публику. Многие из его исследований, посвященных цветам: «Черный», «Зеленый», «Синий», «Желтый», «Белый», «Красный», а также «Дьявольская материя: история полосок и полосатых тканей», — уже переведены на русский. Вышел и важный сборник «Символическая история европейского Средневековья», который позволяет оценить широту интересов Пастуро. Тут и рыцарские романы, и шахматное воображаемое, и символика, связанная с растениями, и история «дурных» цветов, позорных знаков и стереотипов, окружавших рыжеволосых…
Помимо «цветной», у Пастуро есть и другая, «звериная», серия книг. В 2007 году у него вышла 400-страничная монография «Медведь. История падшего короля», затем «Свинья. История нелюбимого родственника» (2009) и «Бестиарии Средневековья» (2011). Потом последовал «Волк» (2018), которого вы держите в руках, а за ним — «Бык» (2020), «Ворон» (2021) и «Кит» (2023).
Пастуро — медиевист, но в своих культурных биографиях животных уходит намного дальше в прошлое — в греко-римскую Античность, а потом прослеживает, как сложилась судьба этих зверей-символов в Новое время. Но я предлагаю сконцентрироваться на его ключевой эпохе — Средних веках. Звери, которых делили на неподвластных человеку хищников — bestiae и домашние, хозяйственные виды — pecora, а также птицы, рыбы и разные «гады» играли огромную роль в церковной традиции, светской литературе и в мире изображений.
Французский историк Пьер-Оливье Диттмар, который в последние годы много занимался историей животных и их визуальных образов, обратил внимание на один важный момент. Христианство отказалось от кровавых жертвоприношений и отменило большинство пищевых табу, которые играли важную роль в других религиях. Оно исключило животных из сферы нравственного выбора (поскольку бессмертную душу и моральную ответственность приписывали лишь человеку). В то же время в средневековых изображениях животные вездесущи. Они играют немалую роль и на сакральном, и на противоположном, дьявольском, полюсе религиозного спектра. С одной стороны располагаются агнец как символ Христа, а также лев, вол и орел как олицетворения евангелистов Марка, Луки и Иоанна. С другой — многочисленные живые существа, в которых видели «маски» дьявола и демонов: от свирепых львов до змей, скорпионов и летучих мышей и других созданий, которые внушали человеку страх или отвращение. На стенах храмов, алтарных панелях, витражах и книжных миниатюрах животные постоянно присутствовали внутри сакральных сюжетов и обрамляли их. Ведь их тела вплетались в орнамент, а порой он и вовсе складывался из них.
Связка между животным миром и иконографией имела еще одно, уже материальное, измерение. Те же бестиарии, как и другие книги, на протяжении большей части Средневековья переписывали на пергамене — тонко выделанных кожах овец, телят, свиней или коз. При создании красок применяли птичьи яйца, толченые кости, клей, вываренный из кроличьей или рыбной кожи, и прочие части тел животных. Волка могли изобразить на книжном листе, созданном из кожи его любимой добычи — ягненка…
{Продолжение — в книге «Волк. Культурная история» Мишеля Пастуро}