Этот случай я запомнил надолго. Он произошёл во время моей военной службы в одной из частей на севере России. Надо отметить, что места там безлюдные. Часть народонаселения проживало, в областном центре и районных центрах, остальное население проживало по лесозаготовительным пунктам.
Эти пункты нещадно вырубали девственный лес и железно - дорожными составами отправляли его за рубеж, в основном, в Финляндию. Лесозаготовки производились полулегально, поэтому криминальная часть этого производства была весьма существенной. В обмен за деловой лес получали бытовую технику и заграничные товары.
Такое отношение к природе дало о себе знать, значительная часть лесных богатств была вырублена, а прибыль от этого получили «деловые» люди, а не проживающее там население.
По долгу службы я часто работал с картами, выбирал районы для рассредоточения техники. По картам всё получалось хорошо, но, зачастую, когда прибывал на выбранную позицию, обнаруживалось, что технику рассредотачивать негде, так как вместо густого леса в реальности были только пеньки от вырубленного леса.
Надо отметить, что если целенаправленно проехать по этим населённым пунктам, так сказать, «поехать на север», то можно было недурственно запастись дефицитными товарами, не в пример центральным районам России, где с этим было гораздо хуже.
Особенностью этих мест является холодный климат. Летом внезапно могут ударить заморозки и выпасть снег, а собранные за зиму огромные кучи снега могут растаять только к июню.
Помидоры здесь не сажали – они не успевали созреть, но огурцы вырастить можно было, если есть теплица. Офицерские жёны использовали каждый клочок земли, чтобы возделать грядки с зеленью, правдами и не правдами добивались получения участка, где можно было посадить картофель.
Надо отметить, что у местных жителей тяги к земледелию не наблюдалось. Мы удивлялись, глядя на огромные поляны с высокой сочной травой. Никто эту траву не косил, не заготавливал корм для домашних животных, которых здесь в изобилии тоже не было. Даже пчёл не разводили.
У меня был случай увидеть жизнь местного населения изнутри, когда меня отправили на две недели в далёкую деревню с группой солдат на заготовку картофеля для части.
Для обеспечения жизнедеятельности этой команды я был вынужден контактировать с местным начальством, начальниками складов и пр. Наладить контакт можно было только утром, когда они прибывали на работу. По прибытию на работу у них была только одна задача – найти спиртное, которое благополучно затем выпивалось. Какую гадость они пили, я не знаю. Но эта жидкость явно не продавалась в магазинах, а если и продавалась, то не в отделах спиртного. Стоять рядом и разговаривать с этими людьми не представлялось никакой возможности из-за сивушного амбре, исходившего от них, да и разговаривать они могли только на тему выпивки.
Зимой было тяжело. Военный городок стоял на горе и обдувался всеми ветрами в любое время, зимой или летом. Летом этого не замечали – привыкли, но зимой не заметить этого было нельзя. Ветер выдувал всё тепло из одежды, холод превращал лицо в сморщенное яблоко, шапки носили, только опустив наушники и, завязав верёвочки под подбородком, рукавицы от холода не спасали, прятали руки в одежде.
Холод проникал во все складки одежды и в совокупности с ветром превращал жизнь в жалкое подобие существования. Хорошо было, если у тебя есть тулуп, но он выдавался не всем. Тулуп у меня был, но я его отдал жене, которая тоже служила в одной из частей на должности начальника секретной части полка в звании прапорщика. А в шинели было ох как нелегко.
В общем, зимой мороз был основной проблемой, которую старались решить всеми способами. В часть офицеры и прапорщики добирались полпути мотовозом и полпути в КУНГах. Мотовоз – это тепловоз с пассажирскими плацкартными вагонами. В мотовозах было относительно тепло, и пассажиры занимались, в основном, игрой в подкидного дурака. Мотовоз прибывал на площадку и там пути расходились. Одна часть офицеров и прапорщиков, служивших в частях боевого обеспечения, уже прибыла к месту службы, а большая часть продолжала путь к своим частям в КУНГах.
КУНГ - это аббревиатура, которая означает - кузов унифицированный нормальных габаритов. Нормальные габариты предусматривают его перевозку без проблем по железным дорогам. Устанавливались они на шасси автомобилей, в основном на КАМАЗы и предназначались для установки в них дизельных станций, радиостанций и перевозки ЗИП, различных грузов а также людей.
Если установить сиденья, то можно перевести 10 человек, но если проявить военную смекалку и вместо сидений установить по бортам лавки и между ними ещё одну лавку, то можно перевести 30 и более человек. Люди сидели на коленях друг у друга и даже лежали. И это ещё хорошо, я застал время, когда КУНГи устанавливались на шасси ЗИЛ-157 и были меньшего размера. Были, конечно, и автобусы, но на них перемещались работники управлений и были не доступны офицерам и прапорщикам "из окопов", то есть из строевых частей.
Длинная дорога в несколько десятков километров сближала людей. В КУНГах умудрялись играть в карты, обсуждать проблемы. И конечно обстановка располагала к беседам.
Народ не стеснялся в выражениях, обсуждая дорогу, командование, власть, перестройку. Именно в это время многие командиры узнавали истинную правду о себе. А если бы наши перестроечные правители пересели с бронированных мерседесов в КУНГИ, то, возможно, и история России пошла бы по иному пути.
Путь от площадки до территории полка был долгим. На всём его протяжении не было населённых пунктов, только полки, контрольно – пропускные пункты, колючая проволока и заброшенные площадки, на которых раньше располагались жилые городки, части, подразделения обслуживания. Зато в изобилии встречалась дичь. Многие командиры полков возили с собой в УАЗиках ружья и по дороге в часть находили время пострелять по тетеревам, глухарям, зайчикам и другой дичи.
Каждый полк был защищен инженерными заграждениями, главным из которых была сетка П-100, на которую круглосуточно было подано напряжение свыше 1000 вольт. За всё время существования наших войск на этой сетке не погиб ни один шпион, но имелось множество случаев, когда на эту сетку забредали косули (дикие козочки), кабаны или медведи.
Летом в позиционном районе произрастали в изобилии грибы и ягоды, чем мы всегда пользовались.
Не приведи Господь в этом районе оказаться одному, без связи и особенно зимой. Были случаи, когда приехавшие из Москвы с проверкой офицеры уходили в лес за грибами и пропадали. Искали всем полком, не находили. Как правило, блуждая, они натыкались на колючую проволоку и по ней выходили к какому-нибудь контрольно – пропускному пункту.
Помню анекдотичный случай, когда прапорщик, добираясь на попутках домой, вышел в глухом лесу в известном ему месте, набрал ведро ягод, оставил его у дороги и отвернулся справить малую нужду. Когда повернулся, то ведра не обнаружил, дорога при этом была по-прежнему пустынна. Тайны в этом я не вижу. Скорее всего, рядом оказался более проворный прапорщик.
Возвращаюсь к повествованию. В тот день зимой, как обычно, добирались на службу. Было не просто холодно, а очень холодно. Пересели с мотовоза на КУНГ, который был оборудован на базе КАМАЗА и поехали дальше. Проехали мимо одного из полков, тут двигатель КАМАЗа начал кашлять, затем машина остановилась.
Пользуясь, случаем размять ноги, все вышли из КУНГА. Выяснилось, что на сильном морозе замёрзла солярка, топливный фильтр забился эмульсией. Несчастный солдатик – водитель КАМАЗа принялся разбирать и прочищать фильтр. Представьте себе – каково это сделать на морозе, когда руки примерзают к железу. Температура была не выше минус 40 градусов по Цельсию.
Офицеры столпились у машины, кто помогал водителю, кто давал советы, кто курил, кто просто наблюдал. И тут все увидели нечто.
Со стороны полка, мимо которого мы недавно проехали, двигалось существо красно-фиолетового цвета. Это явно был человек. Голый, без одежды, обуви и головного убора в одних спортивных трусах, босиком, он бодро бежал трусцой по дороге в нашу сторону.
Его дыханье тут же превращалось в пар и оседало инеем и сосульками льда на волосах, отчего голова превратилась в большой снежно-ледяной шар. На веках тоже лежал иней и его глаза сузились и превратились в щелочки. Уши были, как и всё тело, красно-фиолетового цвета, причем немногочисленные волосики на ушах тоже были покрыты инеем. Из носа торчали сосульки, которые, испаряясь от дыхания, проложили белёсые полосы до самого подбородка, а с подбородка свисала сосулька и двигалась в такт его шагам.
Смотреть спокойно на это чудо никто не мог. Может он попал в беду и ему нужна помощь? Куда он бежит и с какой целью? А может он посыльный и бежит передать нам информацию, что началась война и нам надо действовать по боевому расчёту?
Все притихли, наступила звенящая тишина, только снег поскрипывал под ступнями бегущего чуда. Он бодро пробежал мимо офицеров, ни на кого не обращая внимания, но тут его что-то заинтересовало. Он остановился, всмотрелся в меня и вдруг произнёс:
- Здорово, Дмитрич.
Дмитрич – это я, но меня так называли только в Петриковском полку далёкой Белоруссии, где я служил до снятия полка с боевого дежурства. Я от неожиданности поперхнулся и ответил:
- Здорово, а ты кто?
- Да это я, Коля Платов, не узнал?
Теперь узнал. Этот Коля служил у меня в дивизионе на должности начальника группы .Много командирской крови этот Коля у меня выпил. Хороший офицер, трудолюбивый и ответственный, но когда надо было стукнуть кулаком по столу и закрутить гайки по дисциплине, Коля пасовал, он ни на кого не мог надавить и заставить своих подчинённых выполнить его командирскую волю.
Но это ещё пол беды. Главное, что он всегда он пытался внедрить в свою жизнь и свою группу что-то новое, неизведанное. Поэтому в его группе всегда происходили какие-то приключения, а я из-за него получал нагоняй от командования. Когда наш полк сняли с боевого дежурства и стали переформировывать, наши пути разошлись. Я посоветовал Коле уйти от командирской должности и стать замполитом.
-Коля, а где ты теперь? Как сюда попал?
- Теперь я замполит дивизиона, как ты мне и посоветовал, служу в том полку, мимо которого вы только что проехали. Квартиру ещё не дали, семью не перевёз, живу в гостинице, в полку.
- А куда бегишь, почему в таком виде?
- Это я по методу Порфирия Иванова занимаюсь, Слышал про такого? Ну ладно, мне стоять нельзя. Пока.
Коля лихо крутнулся на голых пятках и бодро затрусил дальше, только пар столбом.
Кто не знает: Порфирий Иванов - это народный целитель, он бегал босиком каждый день в любую погоду, обливался холодной водой, голодал по многу дней подряд, ходил без головного убора, питался самой простой пищей и, по слухам, исцелял людей. Он имел много последователей, но долгожителем не стал.
Порфирий был шизофреником и периодически лечился в психиатрических больницах Москвы, Ленинграда, Одессы и других городах. Всего он провел в клиниках на излечении 12 лет. В годы Войны он был в плену и немцы его не расстреляли, удивившись его необычайным способностям противостоять холоду.
Лечил людей Порфирий только холодом. Неизвестно, сколько человек он излечил, но точно известно, что многие соискатели на излечение заболели воспалением лёгких или получили воспаление головного мозга. В возрасте 35 лет у него обнаружили онкологию, и он решил излечить себя сам. В это же время он снял с головы головной убор и не надевал его до самой смерти.
У него при жизни было около 100 тысяч последователей, сейчас это количество снизилось до 5-ти тысяч человек. Порфирий написал книгу, она есть в свободном доступе в интернете.
Близкое окружение Порфирия было не большим, его не любили за высокомерие. Порфирий требовал от своих учеников, чтобы перед ним падали ниц на колени и превозносили его как божество. Не все ученики были на это готовы.
Умер Порфирий в возрасте 85 лет в 1983 году, говорят, что от воспаления головного мозга. Так или иначе, но Порфирий продлил свою жизнь на 50 лет, после того как в 35 лет ему пророчили гибель от онкологии.
То, что он написал книгу, говорит о его незаурядных способностях. Не удивлюсь, если окажется, что Порфирий не болел шизофренией, ведь в советские времена многих неординарных людей прятали по психушкам, так, на всякий случай. Это гораздо легче, чем разбираться в феномене, изучать что-то новое, не свойственное большинству окружающих людей.
Не удивительно, что Коля стал его последователем, его всегда тянуло к новому, экстравагантному. Не удивился я и тому, что он стал замполитом. Не зря я ему это напророчил.
Мы долго смотрели вслед Николаю и думали о том, как сложна и многогранна жизнь.