Екатерина не могла сдержать улыбку, глядя на две отчетливые полоски. Сердце трепетало от радости, в голове роились счастливые мысли. Она стояла посреди ванной комнаты, бережно держа в руках маленькую вестницу. Казалось, тишина звенела от переполнявших Екатерину эмоций.
«Как же обрадуется Пётр! — думала она, прижимая ладонь к пока еще плоскому животу. — А уж Тамара Николаевна... Наконец-то у неё будет долгожданный внук или внучка».
Екатерина представила, как засияют глаза свекрови при этой новости. Конечно, Тамара Николаевна не упустит случая дать пару-тройку советов, но сейчас даже эта мысль не могла омрачить радость молодой женщины.
Екатерина опустилась на край ванны, пытаясь собраться с духом. Ей вдруг вспомнился недавний разговор со свекровью, Тамарой Николаевной.
— Детей вам пора заводить, — безапелляционно заявила тогда свекровь за воскресным обедом. — А то смотрите, не успеете оглянуться, как поезд уйдёт.
Екатерина поморщилась от воспоминания. Свекровь, казалось, только и ждала момента, чтобы вмешаться в их с Петром жизнь.
Дверь в ванную приоткрылась, и в щель просунулась взлохмаченная голова мужа.
— Катя? Ты чего там застряла? — спросил он, сонно щурясь.
Екатерина вздрогнула и поспешно спрятала тест за спину.
— Ничего, милый. Сейчас выйду, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более беззаботно.
Екатерина выскользнула из ванной, пряча заветную полоску. Пётр, зевая, побрёл на кухню, и она последовала за ним, обдумывая, как преподнести новость.
— Милый, — начала она, наблюдая, как муж наливает себе кофе, — у меня для тебя сюрприз.
Пётр обернулся, вопросительно подняв бровь.
— Мы скоро станем родителями, — произнесла молодая женщина, чувствуя, как сердце колотится о рёбра.
Глаза Петра расширились, он поставил чашку.
— Катя... это... это же чудесно! — воскликнул он, притягивая жену к себе.
Они стояли, обнявшись, упиваясь моментом счастья. Но вдруг Пётр отстранился, и на его лице появилось озадаченное выражение.
— Слушай, а как мы маме скажем? Она же с ума сойдёт от радости.
Екатерина почувствовала, как внутри всё сжалось. Она попыталась улыбнуться:
— Ну, может, не будем торопиться? Давай хотя бы дождёмся первого УЗИ?
Пётр нахмурился:
— Зачем ждать? Мама так давно мечтает о внуках. Она будет в восторге!
— Я знаю, но... — Екатерина замялась, подбирая слова. — Просто хочется немного побыть вдвоём с этой новостью. Понимаешь?
Муж пожал плечами:
— Ладно, как скажешь. Но ты же знаешь маму — она чует такие вещи за километр.
Екатерина вздохнула. Она слишком хорошо это знала.
Как в воду глядел, через неделю раздался звонок. Екатерина взяла трубку и услышала голос свекрови:
— Катенька, голубушка! Как вы там? Что-то мне тревожно. У вас всё в порядке?
— Да, Тамара Николаевна, всё хорошо, — ответила Екатерина, стараясь говорить как можно беззаботнее.
— Точно? — В голосе свекрови звучало подозрение. — А то мне сон странный приснился. Будто вы от меня что-то скрываете.
Екатерина закатила глаза:
— Что вы, какие секреты?
— Ну-ну, — протянула Тамара Николаевна. — Ладно, приеду в воскресенье, сама всё увижу.
Положив трубку, Екатерина в отчаянии посмотрела на мужа:
— Вот видишь? Она уже что-то подозревает!
Пётр обнял жену за плечи:
— Не переживай. Может, и правда стоит рассказать? Чего мы, в конце концов, боимся?
Екатерина молчала. Она и сама не знала ответа на этот вопрос. Воскресенье наступило неумолимо быстро. Екатерина, нервничая, суетилась на кухне, готовя угощение к приходу свекрови. Пётр пытался её успокоить:
— Катюш, ну чего ты так волнуешься? Подумаешь, скажем и скажем.
Она лишь покачала головой, не в силах объяснить свою тревогу.
Ровно в час дня раздался звонок в дверь. Тамара Николаевна, войдя, окинула невестку пристальным взглядом:
— Что-то ты бледненькая, Катенька. Не заболела?
— Нет-нет, всё хорошо, — поспешно ответила Екатерина.
За столом Тамара Николаевна не переставала буравить взглядом молодую пару. Наконец, отставив чашку, она произнесла:
— Ну, выкладывайте. Что у вас стряслось?
Пётр переглянулся с женой и, не выдержав, выпалил:
— Мам, у нас будет ребёнок!
Лицо Тамары Николаевны озарилось восторгом:
— Господи, наконец-то! — Она вскочила, принялась обнимать сына и невестку. — И когда же вы собирались мне сказать?
— Мы хотели подождать немного... — начала Екатерина, но свекровь перебила её:
— Ждать? Зачем? Ох, столько дел предстоит! — Она достала телефон. — Сейчас же позвоню Зинаиде Петровне, она гадалка отменная. Узнаем, кто родится — мальчик или девочка.
— Тамара Николаевна, может, не стоит? — попыталась возразить Екатерина.
— Как это не стоит? Конечно, стоит! — Свекровь уже набирала номер. — А имя вы уже выбрали?
Екатерина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Пётр растерянно молчал.
— Нет ещё, мы не думали, — пробормотала она.
— Ну как же так! — всплеснула руками Тамара Николаевна. — Нельзя откладывать! Я тут подумала — если мальчик, надо назвать Григорием, в честь дедушки.
Екатерина побледнела. Имя Григорий вызывало у неё болезненные воспоминания о школьном учителе-тиране.
— Мам, может, мы сами как-нибудь... — начал Пётр, но Тамара Николаевна не слушала.
— Григорий Петрович — звучит чудесно! — щебетала она. — А если девочка — Георгина назовём. Сейчас это модно — давать девочкам редкие имена.
Екатерина почувствовала, что её терпение лопнуло:
— Нет! — воскликнула она. — Никаких Григориев и георгин! Мы сами выберем имя нашему ребёнку!
В комнате повисла гнетущая тишина. Тамара Николаевна смотрела на невестку с изумлением и обидой.
— Катя, ты чего? — растерянно произнёс Пётр.
Екатерина, чувствуя, как дрожит голос, выпалила:
— Я не позволю называть моего ребёнка именем человека, который испортил мне всё детство! И вообще, это наш ребёнок, и мы сами решим, как его назвать!
Она выбежала из комнаты, оставив ошеломлённых мужа и свекровь. Екатерина сидела на краю кровати, утирая слёзы, когда дверь тихонько скрипнула. Вошёл Пётр, его лицо выражало смесь беспокойства и растерянности.
— Катюш, ты как? — осторожно спросил он, присаживаясь рядом.
Она шмыгнула носом:
— Прости. Я не хотела устраивать сцену.
Пётр обнял жену за плечи:
— Эй, ты чего извиняешься?
В этот момент в дверном проёме показалась Тамара Николаевна. Её обычно властное лицо выглядело непривычно растерянным.
— Катенька, — начала она неуверенно, — я... я не понимаю. Прости меня, пожалуйста.
Екатерина подняла глаза, удивлённая этим неожиданным извинением. Тамара Николаевна присела на стул напротив.
— Знаешь, я ведь как лучше хотела. Думала, традиция, память... — Она вздохнула. — А оно вон как оказывается..
— Мам, — мягко произнёс Пётр, — мы ценим твою заботу. Правда. Но это наш ребёнок, и мы хотим сами.
Тамара Николаевна кивнула. Затем повернулась к Екатерине.
— Расскажешь, что у тебя случилось? С этим... Григорием?
— Григорием Григорьевичем, — прошептала Екатерина.
Она рассказала о жестоком учителе в школе, о годах унижений и страха. Тамара Николаевна слушала, не перебивая, лишь иногда качая головой.
— Боже мой, девочка, — произнесла она, когда Екатерина закончила. — Если б я знала... Конечно, никаких Григориев.
Неловкое молчание повисло в комнате.
— Тогда может Тамарий? — лукаво прищурилась Тамара Николаевна.
— Что? — пролепетала Екатерина, но в туже секунду увидела, что свекровь шутит и рассмеялась. Напряжение, наконец, отпустило. — Дошутитесь, вот возьмем и назовем!
— Как скажете, дорогие, как скажите. А теперь, — она заговорщицки улыбнулась, — может, к столу? Я там пирогов напекла.
На лице свекрови застыло мечтательное выражение. Она уже вовсю представляла, как будет нянчить внука или внучку, гулять с колясочкой, петь колыбельные и рассказывать сказки.
Садясь за стол, все трое ощутили, как прежняя настороженность уступила место семейному теплу. Екатерина встретилась глазами с Петром, и уголки её губ невольно поползли вверх. Будущее виделось ей полным хлопот и забот, но теперь на душе было спокойно.
Уважаемые читатели, каждый ваш лайк, комментарий или подписка — это не просто клик. Это ваш отзыв о моем творчестве, и он очень важен для меня!