По субботам мы публикуем продолжение тревел-дневника нашего автора Старого Шахтёра о КНДР
Предыдущая запись: День третий. Всё для народных масс
… – А это как переводится?
– Это «Один за всех и все за одного!»
Какой прекрасный лозунг! По ходу движения я спрашиваю девушку из сопровождения, как переводится тот или иной лозунг. Лозунги в виде красных иероглифов установлены на домах, либо в виде бетонных панно установлены на улицах или они могут быть выгравированы вертикально на стелах.
– Процветающая держава!
– Да здравствуют идеи Ким Чен Ына!
– Слава нашему народу!
– Великий полководец Ким Ир Сен и великий руководитель Ким Чен Ын всегда с нами!
Не сказал бы, что изображений великих корейских вождей много на улицах. Ким Чен Ына, так вообще портретов не увидишь, видимо, вождь скромничает. Но и его отца вместе с его дедом, встретишь не столь часто, по сравнению, например, с изображениями Рахмона в Душанбе, они в Пхеньяне не на каждом шагу, как уважаемого таджикского президента в столице Таджикистана. Унифицированные и достаточно скромные портреты Великого Полководца и Великого Руководителя всегда вывешены вместе на некоторых зданиях, как я подозреваю, государственного значения. Портреты типовые, возраст вождей зафиксирован в изображениях не молодыми, на исходе своих сил. Но они всегда улыбаются. Они завещали своему народу улыбаться и быть счастливыми.
Зато на домах, на дорогах, на улицах нет никакой адской рекламы. Нет от слова абсолютно, ноль. Глаз отдыхает, сознание проветривается. Например, не нужно задумываться над смыслом кощунственной фразы «возьми кредит и одень своего ребёнка в школу». Здесь не нужно по этому поводу напрягать мозги. О тебе здесь позаботятся.
Мы выехали рано, в 07:00, и едем по утреннему Пхеньяну. Это корейский часы пик. На улицах появилось множество людей, которые собрались на работу. Троллейбусы, трамваи и автобусы полны людей. Причём многие уткнулись в смартфоны – о смартфонах отдельный разговор. На остановках вытянулись очереди к общественному транспорту. Кто-то уже работает, мы видим как люди уже отскабливают грязь на тротуарах после дождя, размазывают и вытирают лужи, в прямом смысле, вытирают. Вообще мне коллега рассказывала, как поздно вечером из окон своего гостиничного номера, она наблюдала как женщины в юбках и туфлях моют крышу.
По дороге увидели несколько ансамблей женщин в одинаковой одежде, в синих юбках и белых футболках с северокорейским флагом: они синхронно махали красными флажками. Мы спросили нашего сопровождающего – это они что-то репетируют или просто повышают настроение трудящимся. Это так всегда, ответили нам на ломаном русском. Значит, повышают настроение.
Когда едешь по центру Пхеньяна, практически отовсюду видна 100-этажная гостиница Рюген – остроконечная пирамида, чем-то смахивающая на ракету, на космический корабль, её ореол виднеется в дымке. Гостиницу стали строить в 80-е и вроде как достроили, причём уже давно, лет пятнадцать назад уж точно, но по каким-то неизвестным нам северокорейским причинам не запускают для гостей Пхеньяна. Когда её откроют никто не знает. Северная Корея – загадочная страна, поэтому её могут открыть как через 10 лет, так и через 10 минут – никто не скажет когда. А может её уже открыли, просто мы об этом не знаем, а знают лишь те, кому знать положено.
Вскоре появился блокпост на окраине города. Тут надо сказать, что все дороги и населённые пункты контролируются военными блокпостами. Мне, как уже фактически жителю Донбасса, не привыкать видеть военных на дороге, которые проверяют документы, тем более соответсвующие пропуска у сопровождающих нас товарищей давали нам везде зелёный свет, на блокпостах мы только притормаживали. По дороге из Пхеньяна мы часто видели военных, я как-то приметил двоих в лесу, они скрывались в тени деревьев. При такой жаре они одеты полностью в форму, похожую на старую позднесоветскую – они стояли под деревьями в фуражках, в широких штанах, в пиджаках, перетянутых портупеей.
Цель нашей утренней поездки – горы Мёхян. Под одной из гор располагается музей подарков Ким Ир Сену, в нём собраны все подарки, которые были подарены ему, а также товарищу Ким Чен Иру. Корейцы его называют музеем дружбы народов. От Пхеньяна до него примерно ехать 130 километров.
Относительно качества дороги, скажу, что правительству есть над чем поработать. Не то чтобы дорога как при Украине, вся в ухабах и ямах, нет. Видно, что за дорогой следят, её латают, по пути нам попалась группа людей которые разогревали на костре асфальт и замазывали впадины и сцепляли смолой разошедшиеся швы. Но, всё-таки, трасса требует нового асфальта.
За окном на горизонте волнами плыли зелёные холмы, из зелени которых иногда выступали прямоугольные светлые наросты двухэтажных типовых домов. В КНДР нет частной собственности на землю и на недвижимость, государство строит дома и крестьянам. Которые работают в поле даже при такой жаре – иногда в полях я высматривал маленькие скрюченные фигурки в соломенных шляпах.
В Северной Корее нет необработанных пустошей, каждый квадрат земли засажен, например, кукурузой или другой сельско-хозяйственной культурой, или расчесан, как расчёской, под грядки риса. Разве что обочины и канавы вдоль дороги не засажены чем-то полезным. И в полях иногда в обзор попадались карточки иероглифов, прославляющие страну, труд, вождей и народные массы – мне перевели очередной лозунг, который я разглядел в зелёных полях. «Надо жить с опорой на собственные силы» – гласил он. Это на самом деле успокаивающий тезис. Успокойся и не рассчитывай ни на кого, только на себя. Это и есть чучхе.
«Не завидуем никому!» – это строчки из популярной северокорейской песни.
Особо отмечу насыщенность зелёного цвета пейзажа за окном. Яркая сочная зелёная земля, как будто кто-то выкрутил ручку цвета, отвечающего за этот спектр. С утра было пасмурно, небо в облачном мареве, солнце мутное. Когда стали въезжать в горную местность, появилась широкая река – у каждого народа есть реки, холмы, поля, леса – это необходимые условия для появления людей. Каждому народу необходима, как минимум, одна река. Достались реки и северным корейцам, мы ехали вдоль одной из них, она называлась Чхон-Чхон-ган. Она растекалась по правую руку, по левую тянулись горные хребты, одетые в густую зелёную шубу из растительности. Река же была укатана одеялом из тумана, она струилась под ним и казалось мы едем вдоль наполненной туманом пропасти. Мы проехали несколько туннелей, и нам попались на пути несколько гидроэлектростанций. В КНДР проблема со светом, в трудные времена их вообще было только две, потом их количество увеличилось в разы. Из-за географических и политических особенностей, здесь из природы стараются выжать всё, в том числе, и кинетическую энергию струящейся с гор воды максимально пытаются превратить в электрическую. Кстати, забыл упомянуть, пару раз высоко на холмах я разглядел чёрные пиксели солнечных батарей – это достижение цивилизации уже появилось и в Северной Корее, и наверное, скоро, оно получит широкое распространение.
Мы свернули, проехали по мосту на другой берег. Появился блокпост, мы въехали в городок. За окном проплыло в зелени газонов и деревьев несколько параллелепипедов домов, поставленных плашмя или на попа, а также дворы, детские площадки, остановки, административное здание с дуплексом вождей. Вдруг откуда ни возьмись появилось сооружение самого инопланетного вида, как недостроенная гостиница Рюген в Пхеньяне, только значительно меньших размеров. Это была бетонная пирамида с тупоугольной вершиной, сложённая по рёбрам из прямоугольных ступенчатых треугольников, каждая ступенька которого представляла собой этаж из секций с окнами. На острие пирамиды насажена округлая приплюснутая бетонная блямба со сплошным окном кругового обзора. Как пояснили мне товарищи – это гостиница для приезжих.
Мы пересекли пару каналов, вдоль которых вниз к воде распустили свои зелёный косы, плакучие ивы, свернули и поехали вверх по дороге. Обогнали большую группы детей в белых кепках и футболках со флагом КНДР, потом несколько групп туристов постарше. Упёрлись в шлагбаум со стоп-знаком, наши сопровождающие пошли улаживать вопрос с пожилым капитаном – я разглядел соответсвующее количество звёзд расположенных для этого звания на широкополосных погонах. При нас женщины-экскурсоводы в национальных костюмах сформировали взрослую группу из женщин и мужчин, и те шеренгами направились к музею. Через некоторое время к нам тоже пришла экскурсовод, и мы пошли вслед за ней.
Музей представляет собой трехступенчатое нагромождение пагод с подёрнутыми углами зелёных крыш. Массивные ворота из меди, каждая створка которых весит четыре тонны, охраняют два, стоящих на постаментах солдатика, стойких и столь невозмутимых, как-будто они оловянные. Начищены до алюминиевого блеска автоматы Калашникова, руки в белых перчатках вытянуты вниз. Чтобы открыть дверь тоже нужны перчатки, они лежат перед входом перед столиком. Только надев их, ты можешь потянуть на себя золочёную ручку.
Внутри бодрящая прохлада, всё здание выполнено из камня и не нагревается. Музей построен за полтора года, его площадь 70 тыс.кв.м. Сооружение примыкает к горе, и из музея ведут в скалу выдолблены коридоры с комнатами, в которых за стеклом разложены подарки Ким Ир Сену и корейскому народу подаренные в разное время различными делегациями из 187 стран. Вообще, корейцы сделали определённый культ из подарков. Подарки от делегаций вождям по приезду в КНДР дарить желательно. Принято, что малые народы заискивают перед народами-гегемонами и приносят дары. Корейцы, же, пусть и небольшой народ, но они требуют с собой считаться весь мир, и это выражается в подарках.
Подарки разнообразные от маленьких до огромных, от драгоценных до не особо примечательных сувениров. По количеству и цене, всё-таки, нас опережает Китай, но зато наши подарки самые внушительные. Это во-первых, целый самолёт, вагон от Сталина (от Мао тоже есть, их сцепили вместе), три автомобиля ЗИСа-ЗИЛа, от Сталина, Маленкова, Булгарина – от Сталина автомобиль бронированный, толщина оконного стекла 8 см. Корейские товарищи спросили нас, функционирует ли сейчас завод ЗИЛ. Что мы могли ответить? ЗИЛ разрушен и сейчас там строят очень нужный комплекс офисных зданий и жилья.
Впечатлило количество медведей из России – их счёт измерялся десятками. А также всеразличные сабли, портреты, шахматы, пистолеты, кружки, чашки, панно, самовары, автоматы, бинокли, прицелы, чашки, хрусталь – всё, что может взбрести в голову. Кто-то из России подарил «набор армянина» – чемоданчик с ножами, топорами и шомполами для шашлыка. Другой подарок был от директора предприятия в Сибири, который приписал свою национальность – азербайджанец, чем вызвал смех и долгое обсуждение у всей нашей делегации. Самый загадочный подарок был из Никарагуа – крокодил, блестя драгоценными камнями на чешуе, встал на задние лапы и держит поднос с чашками.
В коридорах мы несколько раз столкнулись с группой студентов. Юноши и девушки, одетые одинаково, белый вверх, тёмный низ в виде штанов или юбок. У девушек на шее повязана красная бабочка. Они были очень щуплыми, тёмными и низкорослыми, существенно ниже среднего европейца. Скорее всего это поколение – издержки трудного периода 90-х, который корейцы называют Великим походом. Тогда развалился соцлагерь, и КНДР была вынуждена выживать, перестраивая свои экономические связи и отношения в условиях санкций. Страна не доедала, и это результат в виде родившихся двух-трёх поколений.
Я расспросил о структуре школьного образования. В школе корейцы учатся 11 лет. 5 классов начальной школы, затем две ступени 3+3=6 – среднее.
Коридор в скалу врезан на 300 метров, мы прошлись по нему. На обратном пути экскурсовод сказала, что корейский народ тоскует по двум ушедшим вождям и в здании музея есть комнаты, посвящённые им и деликатно, но с настойчивостью спросила нас хотим ли мы их посетить? Конечно же мы изъявили желание.
Это оказались комнаты-инсталляции с восковыми фигурами вождей. Ким Ир Сен, родившийся в апреле, стоял в белом маршальском кителе на фоне цветущей вишни. А Ким Чен Ир – в своей любимой куртке на молнии с карманами, в которой часто его видели по телевизору. Он родился в феврале и позади него находились снежные скалы Пэкту и озеро.
Вообще, мною замечено, что корейцы избегают символизма в изображении вождей, стараясь их представить натуральных пропорциях и цветах, максимально приближённых к ушедшей и невозвратной реальности. Из журнала «Корея» можно заметить, что огромные, раскрашенные статуи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира стоят в зале собраний, напоминая депутатам о бессмертии вождей.
Оба вождя улыбались, как живые.
После нас провели на балкон-террасу, где любил бывать Ким Ир Сен. С террасы открывался великолепный вид на ущелье между горами, над которым зависли клочки белоснежных облаков. Мёхянсан, называется это место, переводится с корейского, как гора необычного аромата. И действительно, пахло как-то по-особенному, несмотря на жару воздух пах свежестью.
Расставлены кресла как в вип-зале, между ними столики с пепельницами. Можно покурить, насладится видами природы. Ким Ир Сен, сидя в кресле, написал здесь стих, его можно прочитать у входа на террасу.
Позже я нашёл вольный любительский перевод в интернете:
Вижу с веранды все кругом в красоте,
Такой красы нигде не найдешь на свете.
Гора Мёхян родная, ты всегда в красоте,
Так известна со времен древних на свете.
На лоне твоем высится Выставка ввысь,
Синева ее крыши словно на крыльях.
Слава нации родной множится и здесь,
И выше, выше пик Пиро в размышлениях.
Гора в златом багрянце высока,
Осень-то в дивном наряде алеет.
И вот эпоха новая – эпоха ТПК,
На лучи солнца все ярче светлеет.
Клены одеты в багрянец и золото,
Все пламенем неугасимым везде алеет.
Пусть все на земле родной вышито,
Летопись страны новая все светлеет.
Земля былая – все в муках, мученьи,
Одни поклоны иноземцам, гибла страна.
А нынче отовсюду к нам дружбы миссии,
Столь много у нас гостей, что облака.
Цветы славы эти впервые в стране родной,
Гордящейся историей пяти тысячелетий.
Честь эту передам потомкам земли родной
С тобой, страна чудной красы, в цветении.
Мне тоже, глядя на эти горы, захотелось написать нечто подобное, но к сожалению, не имею такого таланта, как у товарища Ким Ир Сена.
Наступило время обеда, мы отъехали в парк и спустились к реке. Нам дали соломенные настилы, мы расселись на них по-корейски и перекусили. Потом помочили ноги в горной реке. Поражает в Корее количество цикад. Кажется их даже не тысячи – сотни тысяч, треск разносится волнами по деревьям. Если городские цикады трещат, то здесь на природе, в естественных условиях, они даже крякают.
Потом мы посетили буддийский храм, расположенный неподалёку. Комплекс был построен в 1042 году, но во время корейской войны почти полностью сгорел. Посещениебыло не очень интересным, буддистские монахи тут, конечно, ряженые, если не вообще при погонах. Всё выглядит фальшивой показухой – так «случайно» совпало, что у них подошло время молитвы и как-то наигранно они провели служение Будде. Как нам рассказали, один из настоятелей храма во время давней войны с Японией сложил полномочия, обет и отправился воевать, а потом возвратился в религию – тоже мне, буддист!
В одном из зданий находятся первые гранки печатной книги, что не удивительно, корейцы любят быть в чём-то первыми.
Но нас очень развеселила надпись в книге отзывов, оставленная кем-то из соотечественников, судя по содержанию не совсем трезвых. Она гласила:
"Всех убить. Всё отнять. (Всем добра – пропущено) Кроме хохлов. Слава России!"
Следующая запись: День пятый. Как развлекаются в Северной Корее
Старый Шахтёр специально для @wargonzoya
