Как известно, один из двух величайших в мировой истории полководцев, дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), кавалер орденов Суворова (1943) и Кутузова (1943) I степени и ордена «Победа» (1945), Маршал Советского Союза (1944) и Маршал Польши (1949) Константин Константинович (Ксаверьевич) Рокоссовский (1896—1968) имел более чем достаточные основания ненавидеть И.В.Сталина (1878—1953) и созданный им репрессивный аппарат и свои воспоминания о Великой Отечественной войне (1941—1945) он начинает рассказом об отдыхе на Чёрном море, опустив причину необходимости этого самого отдыха — восстановление после жестоких пыток сотрудниками НКВД, которым он так ничего и не сказал и ни в чём не "сознался". По утверждению В.Звягинцева («Трибунал для героев»), Рокоссовскому в ходе допросов во время содержания во Внутренней тюрьме УГБ НКВД ЛО (17.08.1937—22.3.1940) выбили 9 зубов, сломали 3 ребра, отбили пальцы на ногах и дважды подвергли имитации собственного расстрела.
Рокоссовский — как его ни истязали, всё отрицал, ни на кого не показал, ни одного не арестовали больше, в Шлиссельбурге сидел, выпустили. Константина Константиновича ещё и за это особо уважают в армии. И у Сталина Рокоссовский был на особом счету. Кстати, после Сталинградской битвы он стал вторым человеком после Шапошникова, которого Сталин стал называть по имени-отчеству. Он считал Рокоссовского великим полководцем. Неспроста он командовал парадом Победы — честь по заслугам! Сталин спрашивал: «Константин Константинович, там били?» — «Били, товарищ Сталин». — «Сколько у нас ещё людей «чего изволите», — сказал Сталин. (Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов // Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. — М.: Терра, 1991. — С. 230.)
За что безмерно уважаю Константина Константиновича — так это не только за то, что, распоряжаясь судьбами тысяч, потом десятков тысяч, потом сотен тысяч и миллионов советских солдат и офицеров, он всегда видел за этими цифрами людей и личности и относился к каждому с подобающим ему уважением, но и ещё за то, что он умел отделять своё личное/субъективное/индивидуальное от общего/коллективного/всенародного/государственного и подчинять свой эгоизм воле и исторической судьбе своего народа.
На мой взгляд, Константин Константинович по уровню самообладания, преданности делу, жертвенности, храбрости, уважительности ко всем без исключения — советский святой в генеральских и маршальских погонах и вообще один из идеальных представителей человеческой расы.
Сталин был по природе своей человек не робкого десятка и очень любил людей талантливых и храбрых. Таких, как, скажем, Рокоссовский. (Вячеслав Михайлович Молотов // Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. — М.: Терра, 1991. — С. 158.)
Если порассуждать на эту тему, то святым, хотя и крайне тяжело, но в то же время гораздо проще быть где-нибудь в уединении, в скиту, в затворе, вдали от мирских соблазнов и суеты. И совершенно другое — вести себя так, как вёл себя Рокоссовский, ежедневно отправляя тысячи людей на очень возможную смерть и неся и осознавая ответственность за их жизни.
Перед назначением Рокоссовского в Польшу я туда ездил и сказал полякам, что мы им дадим в министры обороны кого-нибудь из опытных полководцев. И решили дать одного из самых лучших — Рокоссовского. Он и характером мягкий, обходительный, и чуть-чуть поляк, и полководец талантливый. Правда, по-польски он говорил плохо, ударения не там ставил, — он не хотел туда ехать, но нам было очень нужно, чтобы он там побыл, навёл порядок у них, ведь мы о них ничего не знали. (Вячеслав Михайлович Молотов // Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. — М.: Терра, 1991. — С. 41.)
Великий Поляк. Великий Русский. Великий Славянин. И Великий Человек.
Рокоссовский — очень приятный человек. Прав Голованов, что личные качества Рокоссовского даже заслоняли для многих его выдающиеся полководческие данные. (Вячеслав Михайлович Молотов // Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. — М.: Терра, 1991. — С. 31.)
Но что-то я увлёкся и расчувствовался, так что к делу и теме статьи.
Рокоссовский не просто смог простить Сталина за лично в отношении него совершённую жестокую несправедливость, но и по сути глубоко понять этого партийного и государственного деятеля СССР и... искренне полюбить его как человека.
Такая вот история.
Причём и Сталин в воспоминаниях Рокоссовского предстаёт как совершенно другой человек по сравнению с теми бесчеловечными портретами, которыми его рисуют статистика репрессий и многие его политические противники и пострадавшие от репрессивного аппарата СССР люди.
В 1942 г. Сталин вызвал Рокоссовского к себе в Москву вскоре после назначения командующим Брянским фронтом (командовал им 13.07.1942—30.09.1942) и после доклада специально задержал и оставил послушать свой разговор с освобождённым от должности командующим фронтом генералом, показывая, как нужно вести себя с присланными им представителями Ставки ВГК типа Мехлиса или Хрущёва (Рокоссовский К К. Солдатский долг. — 5-е изд. — М.: Воениздат, 1988. — Глава «Памятные уроки».):
— Вы жалуетесь, что мы несправедливо вас наказали?
— Да. Дело в том, что мне мешал командовать представитель центра.
— Чем же он вам мешал?
— Он вмешивался в мои распоряжения, устраивал совещания, когда нужно было действовать, а не совещаться, давал противоречивые указания... Вообще подменял командующего.
— Так. Значит, он вам мешал. Но командовали фронтом вы?
— Да, я...
— Это вам партия и правительство доверили фронт... ВЧ у вас было?
— Было.
— Почему же не доложили хотя бы раз, что вам мешают командовать?
— Не осмелился жаловаться на вашего представителя.
— Вот за то, что не осмелились снять трубку и позвонить, а в результате провалили операцию, мы вас и наказали...
Я вышел из кабинета Верховного Главнокомандующего с мыслью, что мне, человеку, недавно принявшему фронт, был дан предметный урок.
Поверьте, я постарался его усвоить.
Сталин глубоко чувствовал свою вину перед Рокоссовским как глава государства, он искренне уважал Константина Константиновича и, как мог, пытался показать ему это.
Когда мы прибыли из Сталинграда, нас принял Сталин, это после завершения операции «Кольцо», всех поздравил, пожал руку каждому из командующих, а Рокоссовского обнял и сказал: «Спасибо, Константин Константинович!» Я не слышал, чтобы Верховный называл кого-либо по имени и отчеству, кроме Б.М.Шапошникова, однако после Сталинградской битвы Рокоссовский был вторым человеком, которого И.В.Сталин стал называть по имени и отчеству. Это все сразу заметили. (Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов // Ф.И. Чуев. Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.)
Часто упоминаются два эпизода из отношений Сталина и Рокоссовского.
Сталин как-то поднял тост по какому-то случаю, причём опустил свою рюмку ниже рюмки Рокоссовского, чтобы подчеркнуть своё уважение перед ним. Константин Константинович знал об этом обычае и тоже в свою очередь опустил свою рюмку ниже рюмки Сталина. Тот снова опустил свою рюмку ниже рюмки Рокоссовского и так они проделали несколько раз, пока Константин Константинович просто не поставил свою рюмку на пол под сталинской и обратил это в хорошую шутку.
Но совершенно поразителен другой эпизод из общения его со Сталиным.
В 1949 году его вызвали в Москву. Сталин пригласил на дачу. Рокоссовский приехал на Ближнюю, прошёл на веранду — никого. Сел в недоумении, ожидая. Из сада появился Сталин с букетом белых роз, и видно было, что он их не резал, а ломал, — руки были в царапинах.
— Константин Константинович, — обратился Сталин, — ваши заслуги перед Отечеством оценить невозможно. Вы награждены всеми нашими наградами, но примите от меня лично этот скромный букет! (Ф.И. Чуев. Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.)
Я уже молчу про то, как Сталин уважительно, я бы даже сказал, подчёркнуто уважительно общался с Рокоссовским и всегда внимательно выслушивал его мнение и прислушивался к нему, как быстро в процессе управления страной в годы ВОВ он эволюционировал в сторону глубокого стратега, умеющего слушать и слышать своих полководцев и обеспечивать фронт всем необходимым для победы.
Суворова сейчас нет. В Красной Армии есть Рокоссовский... И. Сталин. (Ф.И. Чуев. Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.)
Сталин совершенно справедливо и неслучайно дал именно Жукову и Рокоссовскому, что называется, снять пенки с великого Праздника Победы над фашистской Германией, поставив их командовать знаменитым парадом, во время которого десятки орденоносцев и Героев Советского Союза со всех фронтов швыряли поганые и кровавые гитлеровские знамёна и штандарты к подножию мавзолея.
Рокоссовский принял и простил Сталина и не предал его даже после его смерти, когда многие делали карьеру на плевках и проклятиях в гроб и на могиле умершего титана (для кого-то — тирана). Рокоссовский не поступился честью офицера и человека, хотя и загубил свою блестящую карьеру.
Когда Хрущёв попросил Рокоссовского написать какую-нибудь гадость о Сталине, тот ему ответил: «Товарищ Сталин для меня святой». На другой день Константин Константинович пришёл на работу, а в его кабинете, в его кресле уже сидит Москаленко и протягивает ему решение о его снятии... Рокоссовский говорит: «Встану утром, сделаю зарядку и вспоминаю, что мне некуда идти. Мы сейчас никому не нужны, даже кое-кому мешаем изобразить всё по-своему».
Однажды на правительственном приёме произнесли тост за Никиту Сергеевича, и все потянулись к нему с рюмками, даже хромой Мерецков, а мы с Рокоссовским где-то в серединке стояли, разговаривали, так и остались стоять — наверное, это заметили, потому что мы там самые длинные были, и больше нас на такие приёмы не приглашали. (Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов // Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. — М.: Терра, 1991. — С. 227.)
Для меня мнение и оценка Сталина Рокоссовским важнее мнений и оценок десятков других именно в силу указанных выше обстоятельств судьбы самого Константина Константиновича.
И.В.Сталин — фигура крайне неоднозначная и противоречивая, как и вся история XX века.
Я далёк от того, чтобы обелять его как невинного ангела и мудрого вождя и Отца Народов.
В юношеские годы, начитавшись Троцкого, Хрущёва и Солженицына, я и сам был ярым антисталинистом и вообще какое-то время ненавидел советский период русской истории.
С годами и накопленными знаниями я отошёл от таких примитивных оценок.
Сейчас Россия живёт вопреки всем и всему именно благодаря тому, что когда-то (с)делали такие гиганты духа и воли как Сталин, Жуков, Рокоссовский и Королёв, беззаветно преданные своей Родине и делу служения народу и человечеству — в этом сомнения уже нет и быть не может.
Вот — перед гробом плачет маршал Польши,
Твой никогда не плакавший солдат.
(Алексей Сурков. 12.03.1953, Литературная газета)