-Федюнька, ты плачешь что ли?
-Нет, - мальчонка черноглазый уткнулся в коленки и зашмыгал носом, сидел он под досками, что были сложены для просушивания.
-Нет, погодь, погодь, плачешь ведь, Федюня? Обидел кто? А ну, ну вылазь, вылазь, говорю...
Бабушка вытащила Федюньку, тот стоял опустив глаза в землю и склонив черноволосую голову.
-Кто?
-Пееетька, уууу.
-Ну не плачь, не плачь. Чего ему, толстопузому?
-Он...он...говорит что я не родной папке, что я и мамке не родной и тебе, бабунюшка и деду, уууу...
-О, как. А и чей же ты тогда?
Мальчик всхлипнул и заревел, размазывая следы слёз по щекам, грязными кулачками.
-Он, он, он говорит, что я не ваш, а...а...меня, цы...цы...цыгане подкинулииии, уууу.
-Эх ты, горе ты моё луковое, а ну иди, иди сюда, - поманила пальцем бабушка мальчика, - а ну иди, глянь ко, ну...
Бабушка подвела заплаканного, чумазого Федюньку к зеркалу, - гляди, ково видишь?
-С..с..себя.
-А так? - бабушка тоже показалась в зеркале, ну?
-Теебяяя, - не понимая о чём пытает его бабушка, заплакал опять Федюнька, так тяжела была его обида.
- Посмотри хорошенько, ничего не видишь?
Мальчик пожал плечами.
-А вот так, - бабушка скорчила рожицу, Федюнька засмеялся.
-Бабушка, а ты на меня, что ли похожа? - всхлипывая спрашивает Федюнька.
-Это ты на меня, горюшко моё луковое, ты на меня и на папку своего, так как же ты можешь быть не нашим.
А Петьке тому, лопоухому, скажи, что мол, бабушка ему ухи надерёт, ежели он ещё раз на тебя обзовётся или глупость скажет.
А если сильно будет обижать, то дай ему в лоб.
Умыла внучонка, сунула ему пирог в руку и тот побежал весёлый вприпрыжку.
Вот уже бежит к мамке плачущий Петька, жалиться на Федюньку...
-Тёть Валя, тёть Валя, - кричит у калитки молодая, круглолицая женщина - тёть Валяяя.
-Ну, чего орёшь, как окаянная, что стряслось?
-Тёть Валя, вы скажите своему, чего он на людей бросается, давеча прибежал мальчишка, весь в слезах, говорит Федька ударил.
-Да ты чтооо? А ты, Нинка, не спросила своего за что? А?
-Да не за что? Бешеный он у вас, в клетке держать надо, за просто так ребёнка ударил.
-А я тебе скажу за что, я скажу...ещё раз твой Петька рот раззявит и Федюньку моего назовёт цыганёнком и что он нам не родной, я сама ему уши оторву, а по том к тебе приду.
Не может дитё сам такое придумать...
-Так, а что? Тёть Валя, он вылитый цыганок, ну.
-Даааа, ну у нашего, то есть в кого, наш -то вылитый сынок мой, Мишка, а вот ты на себя-то глянь, глянь.
-А я -то чего?
-А того, чего это у вас Петька рыжий, а? Может кошка рыжая дорогу перебежала, когда тебя Колька в роддом вёз, а?
Знала Валентина, как гнобила свекровь Нину, за то что родился Петька рыжим, хотя вылитый Николай, муж Нины.
-Да...да...да вы, тёть Валя, да я...
Пока взрослые ругались, дети уже давно помирившись, скакали на воображаемых конях, оседлав палки и гикая, бежали смелые солдаты рубиться с вражескими войсками, что крапивой выстроились ровными рядами.
Уже забыв за что начали скандалить, женщину кричат друг на друга, вспоминая и коров, и овец и...
Накричавшись вдоволь, женщины разошлись.
Но, уже через пару часов, бежала Нина к тёть Вале, попросить у той немного соли, дома закончилась.
-Что там они?
-Да носятся верхом на палках, крапиву рубят, всадники.
-У моего кровь...берёт своё, не может цыган без коня, хотя какая там уже кровь, разбавлено давно всё уже, а поди -ка ты...
-Вы о чём, тёть Валя?
-Я то...ну кровь-то у Федюньки...прапрабабка его, цыганкой была...бабка моя...
***
-Лала...душа моя, если ты мне откажешь, я никогда уже не буду жить, - стоит на коленях под деревом молодой, красивый парень.
-Не могу, Михайло, ты знаешь наши законы не могу, я выйти замуж за чужого, все от меня тогда откажутся и мать моя, и отец, и бабушки с дедушками, и тётки с дядьками, сестрицы мои и маленький мой братик...
Все, все для меня окажутся чужими...
Были случаи, Михайло, уходили вольные цыганки к чужакам в жёны, да добром это не заканчивалось.
Цыганка, Миша, если полюбит, она всю жизнь любить будет, она не может на сторону смотреть, а мужчина...он такой, наиграется и в тягость ему отношения, кто-то выгонял своих жён, а куда им? Не каждый табор примет и простит, ну принимали, конечно, только что за жизнь...без любви.
А кто-то просто начинал жить своей жизнью и хорошо, если сама уходила, а то и плохим заканчивалось.
Нет Миша...не быть нам вместе.
-Не любишь ты меня, Лала...
-Люблю, милый, дава тукЭ мирО лаф, никогда не забуду тебя Михайло, мой, Михайло...
-Нет, Лала...ты сама сказала, цыганка любит только раз...
-Вот я и люблю, Михайло...камло...любимый.
Молодые люди из разных миров, объясняются друг другу в любви, горячий ветер степной, обжигает горло, треплет волосы, Лале надо уходить со своими, не стоит табор на месте, да не может никак распрощаться с красавчиком Михайлой, за чуб вороной за глаза его синие, готова идти на край света, да боязно...
А ну, как обидит, а ну не приживётся Лала, не придётся по сердцу матери любимого?
Чужая она здесь, чужая.
***
-Уйдёшь...навек одна останешься.
-Знаю, дае...знаю милая...но я его люблю.
- АмЭ карадАса, дочка.
-Я знаю мама, знаю что табор уходит, но как я без него...
***
-Мама...это моя Лала, моя жена.
Смотрит мать Михайлова на тоненькую, застенчивую девушку, сердце её сжимается, чужая, чужую привёл сын, чужую...Разве не гонят их отовсюду, не закрывают двери и окна, не загоняют ребятишек в дома, как только появятся они?
А тут...сам привёл...
Что соседям говорить? Люди отвернутся, ходить не будут, седьмой дорогой обходить некогда гостеприимный дом будут.
-Не примешь, значит...мама?
-Прости, сын, не могу я...Я в глаза её чёрные смотрю и мне страшно становится.
Соседка сказала, мол, куры передохли, телёнок захромал, у другой соседки, как увидела твою Лалу, схватки начались, раньше времени...Чужая она здесь, сын...отведи её, пока не поздно отдай своим...
Встанет она вот так, руку ко лбу прислонит и смотрит вдаль...тоскует.
Может и хорошая девушка, но чужая Миша...Погубит она нас, понимаешь?
Взял Михайло за руку свою жену молодую и ушёл, куда глаза глядят.
А через три года вернулся, вернулся Михайло не один девчушка маленькая , черноглазая у него была...
-А что же Лала? Умер ла? - вытирая отчего-то набежавшие слёзы, спрашивает Нина.
-Нет...тогда нет, к своим ушла, с цыганом.
Табор пришёл, в то место, где они жили.
Загрустила Лала, а потом..огонь будто в глазах зажёгся, поёт, пляшет, дочку подхватит и целует, по комнате кружит, а потом...потом призналась, что уходит.
-А как же любовь, Лала, - спрашивает Михайло, ты же клялась, что цыганка любит один раз...
-Да, Михайло...это так...Вот я и полюбила...
-А как же я?
-Тебя я тоже любила, Михайло...но по другому.
-Я дочку тебе не отдам.
-Как же, Миша...Она моя жизнь.
-И моя тоже, не забирай её, я тебе видеть её не запрещаю...
-Неужто ушла?
-Ушла, Нина...А Михайло долго один жил, всё ждал свою цыганку, а она приходила, да...не бросала свою девочку.
Потом Михайло женился, на односельчанке, хорошая женщина, маленькую Любушку любила, своих не было детей, сокрушалась конечно.
А как -то Лала пришла к своей доченьке, эта женщина, жена Михайлова не противилась и не препятствовала встречам, смотрит Лала, а доченька её, жмётся к мачехе-то...
-Не приду я больше, она меня дичится, тебя мамой считает...из далека буду смотреть, а ей не покажусь...тебе спасибо, что любишь мою чаюри, мою доченьку...
А сыночек твой, милая, на подходе уже, не задержится больше...
Не бойся, не увидишь меня больше, будьте счастливы.
Сказала так Лала и ушла.
Слово сдержала, больше не появлялась на глаза, но девочка часто видела цыганку с печальными глазами и так тепло ей становилось на душе...
А у Михайло родился ещё сын...
Вот такая легенда, Нина. Оттого мы такие чернявые, от той цыганки, Лалы...
-Ой, тёть Валя...что-то за душу взяло...даже если легенда, то красивая какая.
-Ну да...Ой, не могу...пойду я...
-Нин...
-Ая?
-У Николая дед, свёкор - то твоей свекрови, Зинки, рыыыыжииий, что огонёк был, так что ты её, осади, осади...
-Дааа?
-Ну.
-Спасибо, тёть Валя.
-Пожалуйста, ой, пойду огурцы солить, тебе не надо огурцов? У меня в этом году столько...
-Не, тёть Валя, своих некуда девать...
И уже не так смотрит на черноглазого Федюньку Нина, видится ей красавица Лала в чертах соседского мальчонка.
Любит отчего -то русский народ, песни цыганские, душа к ним тянется...
Смотрит задумчиво в даль Валентина, в степь, поёт про себя песню, что научила её бабушка, а ту её мать, маленькая Любаша, дочь цыганки Лалы...
Доброе утро, хорошие мои.
Обнимаю вас, шлю лучики своего добра и позитива!
Всегда ваша
Мавридика д.
