Нравятся мне читать биографии известных личностей. Ведь реальная жизнь всегда интереснее, чем любые самые замысловатые литературные сюжеты. Поэтому и пришелся по душе объявленный на канале БиблиоЮлии марафон по книгам из серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия». Планировала прочесть Прилепина, «Шолохов. Незаконный», но его в библиотеке на тот момент не оказалось. Взяла другую книгу, того же автора, и нисколько не разочаровалась. Рассказчик Прилепин превосходный, а новое узнавать всегда привлекательно.
Поэты не только непохожие, но и не особо известные.
Анатолий Мариенгоф. В вихре революции и гражданской войны сохранил облик и повадки денди: остроумный, внимательный, умеющий нести себя с достоинством, обладающий даром товарищества. А стихи эпатажные, скандальные, кровавые. Известен отзыв Ленина о его творчестве: «Больной мальчик». Удивительно, но в годы военного коммунизма происходит расцвет поэзии, особенно группы имажинистов, во главе которых Мариенгоф и Есенин. Причем творчество базируется на прочной экономической основе. Свое кафе «Стойло Пегаса», издательство, книжные лавки. Нищая Москва, голод, а ведущие имажинисты живут в буржуазном комфорте, одеваются у самого дорогого портного, щеголяют в цилиндрах. Из воспоминаний Мариенгофа:
У нас три комнаты, экономка (Эмилия) в кружевном накрахмаленном фартучке, и борзой пес (Ирма). Кормит нас Эмилия рябчиками, глухарями, пломбирами, фруктовыми муссами, золотыми ромовыми бабами.
Ездят друзья с выступлениями в личном салон-вагоне, обеспечивают себя параллельным импортом, проще говоря – спекуляциями, проворачивают товарно-денежные комбинации. Дружба с Есениным – самая яркая страница биографии. Мариенгоф – рифма к фамилии Есенин, хотя эти слова совсем не рифмуются. Прожита достаточно длинная жизнь (умер Мариенгоф в 1962 году в возрасте 65 лет), и в нее вместилось гораздо больше, чем имажинизм. Самые трогательные страницы – про жену, актрису Анну Никритину. Долгие счастливые отношения, только вот откуда взялась мучительная, неостывающая ревность на протяжении десятилетий? Вроде и поводов не давала, но, наверное, и поводов не надо было при таком накале чувств.
Борис Корнилов. Имя незнакомое, а строчки всплывают в памяти.
Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада
Весёлому пенью гудка?
Самое знаменитое его стихотворение, песню о встречном распевала Гуля Королева в книге Елены Ильиной «Четвертая высота». И еще одна песня, стихи не бардовские, а Бориса Корнилова, текст, правда, не канонический.
От Махачкалы до Баку
Волны катятся на боку.
И, вздымаясь, бегут валы
От Баку до Махачкалы.
Паренек из заволжских степей, будто из книг Мельникова-Печерского, где крестьяне-старообрядцы режут деревянные ложки, по комсомольской путевке отправляется в Ленинград, учиться в литературном институте. Вот такие социальные лифты существовали при советской власти. Сразу, с деревенской наглецой и великим самомнением шагнул в мир литературный. Его критикуют, но и мастерство растет, готовится к изданию книга. А в личной жизни появилась Ольга Берггольц, и пришел черед скороспелой свадьбе. Рождается дочь, жить не на что и негде, семейная жизнь пошла наперекосяк. Слишком они разные: хрупкий питерский ангелочек и гуляка с тяжелым калмыцким взглядом.
Поэт Корнилов взмывает ввысь, песни звучат в кинофильмах, издаются сборники, его делегируют на первый всесоюзный съезд советских писателей. Материально обеспечен, получает роскошную квартиру в центре города. Зазвездился, пошли пьянство, хулиганство, дебоши. Похабные частушки поет, подругу сиятельного Алексея Толстого чернилами измазал, и вовсе уж купеческая пошлость – о швейцара окурки тушит. Опомнись, парнишка, на дворе не двадцатые, а тридцатые годы, причем самые смурные. Друг Павел Васильев за подобные выходки уже присел, и Корнилова не миновала сия чаша. Припомнили все сомнительные знакомства, эксперт провел литературный анализ творчества: получился групповой террорист и диверсант. Недожил, недолюбил, недопел.
Владимир Луговской. Про раннюю биографию поэта читала раньше: у Татьяны Луговской, сестры поэта, была книжечка с названием «Я помню». Прекрасная семья, образованная, культурная, при этом еще и обеспеченная. В таком счастье и дети растут умные и добрые. Сам Владимир юноша пылкий, ростом выше Маяковского, талантом пытается сравниться, сознание революционное, стал красным командиром, побывал на фронтах гражданской, в Средней Азии гонялся за басмачами. Со всех сторон геройская личность, именно такие и должны представлять советскую поэзию. Луговской и предоставляет: за рубеж ездит в составе делегаций, потом в Литинституте преподает.
Такой мужчина – погибель для женщин: военная форма, ремни, брови, орден, стихи, наконец. Сколько головокружительных романов – хоть пиши и издавай. Счастья и покоя только никак не найдет.
Одно непонятно – как ни силилась, не вспомнила ни одного стихотворения, такого, чтобы знала раньше, чтобы вскрикнуть: «Да вот же, читала эту строчку или строфу». Какой-то незапоминающийся поэт, но, может, это любитель поэзии из меня слабый.
Объемная получилась статья, но книга еще объемнее и познавательнее.