— Мы вас отпустим, если вы будете сотрудничать, — сухо произнёс Том, резко бросив на землю кошелёк Элейн. Взгляд его горел подозрением. Элейн же, стараясь сохранить спокойствие, молча опустилась на колени, чтобы собрать свои разбросанные вещи.
Дженни стояла, будто парализованная. Всё в её душе кричало о том, что это неправильно, что её напарник вышел за все границы. Но что она могла сделать? Том — опытный офицер, она же — новичок, проработавшая в полиции едва полгода. «Он знает, что делает», — пыталась себя успокоить она. Но почему тогда всё это казалось таким неправильным?
— Элейн Дэвис, — повторил Том, глядя на документы женщины. — Чем вы вообще занимаетесь в этом районе? — его голос был холодным и равнодушным, будто он разговаривал не с человеком, а с некой абстрактной сущностью, которая вызывала у него только презрение.
— Я юрист, — спокойно ответила Элейн, поднимаясь на ноги. — Еду на встречу с клиентом. Вот только это не даёт вам права меня задерживать без причины.
Том усмехнулся, словно ему было смешно слышать такие слова от женщины, да ещё и чёрной. Дженни почувствовала, как её ладони вспотели. Она не могла стоять в стороне. Это было её решение — молчать или вступить в разговор, нарушить негласное правило о поддержке напарника.
— Офицер Стивенс, — произнесла она, собрав всё своё мужество, — здесь нет правонарушения. Мы должны отпустить её.
Том обернулся к ней с выражением явного недовольства.
— Ты что, серьезно, Джен? — спросил он с презрением. — Эти люди всегда что-то скрывают. Дай мне немного времени, я найду, за что её можно привлечь.
Дженни сжала кулаки, чувствуя, как сердце бьется всё быстрее. Перед глазами встала картина — как они с матерью сидели на кухне в их маленьком доме. Мама говорила ей: «В этой жизни главное — это справедливость. Никогда не позволяй никому обходиться с людьми несправедливо». Эти слова застряли у неё в голове, и сейчас они, как молот, били по сознанию, требуя действий.
Элейн, почувствовав поддержку в словах Дженни, посмотрела на неё благодарно.
— Вы обязаны объяснить причину моей остановки и обыска, — её голос был спокоен, но в нем слышалась твёрдая уверенность. — У вас нет права меня удерживать.
Толпа на тротуаре начала медленно увеличиваться. Люди уже вовсю снимали происходящее на телефоны. Дженни заметила, как одна пожилая женщина, проходившая мимо, остановилась и смотрела на Тома с явным осуждением. Это напоминало ей о её собственной матери. Внутри что-то щёлкнуло.
— Хватит! — резко выкрикнула Дженни, шагнув вперёд. — Мы не можем продолжать это! Том, отпусти её.
Том повернулся к ней, его лицо побагровело от гнева.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Джен! Ты просто ребёнок в этом деле. Элейн — преступница, я это чувствую!
Но Дженни уже приняла решение. Она сделала ещё один шаг вперёд и, глядя прямо в глаза Тому, добавила:
— Чувства — не доказательства. Мы обязаны соблюдать закон, а не действовать на основе предвзятостей.
Том стоял, словно поражённый. Никогда прежде его младший напарник не осмеливался ему перечить. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и было слышно только гул города и тихие голоса людей вокруг. Наконец, Том отступил назад, бросив документы Элейн на капот её машины.
— Ладно, делай как знаешь, — прохрипел он сквозь зубы, садясь обратно в патрульную машину. — Но ты сама будешь отвечать, если что-то пойдёт не так.
Дженни осталась стоять рядом с Элейн. Она вздохнула с облегчением, но осознала, что впереди её ждут последствия этого решения. Однако внутри неё было спокойно, потому что она знала — она поступила правильно.
— Спасибо, — тихо сказала Элейн, обнимая сумку, которую она собрала с тротуара. — Мало кто осмеливается встать на сторону правды в таких ситуациях.
Дженни кивнула, чувствуя, как её плечи расправляются. Её ждала долгая дорога, но это был лишь первый шаг.
Когда патрульная машина тронулась с места, Дженни взглянула на небо, где солнце пробивалось сквозь облака. Она знала, что впереди будет ещё много испытаний, но сегодня — она победила. Справедливость, которой учила её мама, была торжествующей, хотя и нелёгкой.