Старый граммофон скрипел, как ржавые ворота, под тяжестью пластинки с виниловой песней, которую Эмилия любила больше всего. Её пальцы, сжимавшие чашку с остывшим чаем, дрожали. Напротив нее сидел Марк, его глаза смотрели в пол, словно он боялся встретиться с её взглядом.
“Помнишь, как мы танцевали под эту песню на выпускном?” – спросила Эмилия, голос её дрогнул, но она тут же взяла себя в руки.
Марк кивнул, не поднимая головы. Он всегда был молчаливым, но сегодня его молчание было особенно тяжелым.
В воздухе висела неловкость, как плотный туман. Их жизнь была похожа на этот туман – нежная, белоснежная, но с каждым днем она становилась гуще, застилая их воспоминания.
“Марк, ты хочешь, чтобы я ушла?” - спросила Эмилия, голос её слёз оборвал мелодию.
Он поднял глаза, в них она увидела боль, которую он так долго скрывал.
“Нет, Эмилия. Я просто… боюсь говорить. Я боюсь сказать что-то неправильно.”
“Не бойся. Говори как есть, я тебя услышу.”
Он встал, подошёл к ней и взял её руку. Его пальцы были холодными, словно он сам был закован в лёд.
“Эмилия, я не могу быть с тобой. Я никогда не смогу тебе дать счастье.”
Слёзы потекли по щекам Эмилии. Она не хотела верить. Все эти годы они были вместе, их жизни были переплетены как нити в крепкий узор. И вдруг он сказал эти слова, разрушив их мир.
“Но почему?” - шепнула она, чувствуя как ее голос срывается в хрип.
“Я не заслуживаю тебя. Ты заслуживаешь лучшего.”
Он поцеловал её в лоб, потом медленно отстранился.
“Я ухожу. Прости.”
Он повернулся и ушел. Граммофон продолжал скрипеть, но мелодия уже не была той же. Она звучала пусто и холодно, как в ее сердце.
Эмилия осталась одна. Она встала, подошла к окну и увидела, как Марк уходит в даль. Ее глаза залились слезами, но она ничего не могла сделать. Ей оставалось только принять его решение, как бы болезненным оно не было.
Она вернулась к граммофону и поставила пластинку заново. Музыка заполнила комнату, но она уже не была той же. Это была песня об утраченной любви, о боли и тоске, о последнем танце.