Когда пятница хуже трёх понедельников
К вечеру субботы малыши-ягодки уехали, передержка была найдена. Казалось бы можно выдохнуть, но! На соседней улице кошку потрепали собаки. Больше всего пострадала левая передняя лапа.
Хозяева отвезли кошку в больницу, где им сказали, что лапу надо ампутировать, давайте её сюда, мы прям щас всё отпилим. И это даже без рентгена! На глазок!!!
Слава богу, хозяева оказалась умнее «врачей» и от ампутации отказались. Приехали с кошкой ко мне. Я, естественно, сказала, что надо на приём к нормальному травматологу. Стали звонить, записываться, запись оказалась только на завтра.
То есть вечер и ночь надо кошку продержать на этом свете, дождаться доктора. А она лежит без сил, обезвожена. Лапа то бог с ней, но кто знает, что там внутри? Какие повреждения внутренних органов? Нет ли сотрясения мозга?
Рану на лапе как могла скрепила, лубок наложила. Успокоительное, обезболивающее, капельницу п/к и т.д. Долго кровь на лапе не останавливалась, пришлось домой бежать за коллагеновой губкой. Я от этого почему-то больше всего устала — от небольшой пробежки. Чувство было, что я марафонец. Тот самый, первый, который пробежал и помер.
В ту ночь пришлось пить две с половиной дозы снотворного — измученный переживаниями мозг вёл себя как истеричка и успокаиваться не хотел.
Очень здорово меня поддерживала мысль, что завтра, в воскресенье, я на весь день уеду из дома на речку, а в понедельник отвезу Баб Дусю на передержку, и начнётся недельный отпуск.
Осталось то всего ничего — только утро воскресенья отстоять.
Ха!
Проснулась. Оказалось, что после всего пережитого накануне я не могу разговаривать. Пробухтела Галине Геннадьевне: «Доброе утро!» и замолчала. Хотя обычно мы по утрам болтаем, что у кого как рассказываем.
Я считала минуты до того момента, как Полина приедет и увезёт меня на воду из этого дурдома. Но раньше Полины приехали другие люди. Точнее пришли. Соседи. На руках у соседей очаровательный щекастенький упитанный котёнок месяцев трёх, они нашли его у себя на территории.
Ох, как я была рада, что не взрослый! Я бы и взрослому отказала, но с душевным сметением, а котёнку я отказывала законно — котятам у нас нельзя и точка. У меня от радости даже голос прорезался.
Соседи на вид нормальные, вроде, люди. Мы поговорили, я объяснила, почему взять не могу, обменялись телефонами, я пообещала прислать список групп, куда можно писать, чтобы найти малышу дом или передержку. Объяснила про текст, про частоту выкладывания постов. Ещё узнала, что в семье живут две собаки и кошка, то есть у людей нет аллергий. Правда, мне была озвучена мысль, что из-за этих двух собак и кошки, для котёнка в частном доме совсем-совсем нет места, но я когда такую откровенную чушь слышу, продиктованную нежеланием задницу поднять, стараюсь думать о будущем страны, или, например, про то, что скамейки надо бы покрасить — лишь бы не сорваться.
В общем, эту их мысль про недостаток места, я проигнорировала, а зря.
Расстались мы спокойно, дружелюбно. Через пять минут в нашей деревенской группе появилось объявление: «По улице бегает котик, спасите его» и фотографии несчастного котёнка.
Я тут же писать соседке:
— Вы что котёнка выпустили?
— Нет, он сам убежал.
Трусость. Жалкая трусость не дала сказать мне в лицо, что о котёнке мы заботится не будем, наш максимум принести его вам, не возьмёте — выкинем.
Ссыкотно такое сказать. Зато выпустить животину весом 1 кг посреди деревни, где полно машин и собак — это мы можем. На это нас хватит.
Какая же гадость, какая подлость...
В тот момент я чувствовала себя такой измученной, такой высосанной, что даже не могла посты раскидать по местным группам, что котёнок на улице, и я ищу его. Я этого не сделала. Я тупо села на скамейку около дома и стала ждать подругу.
Слава богу, она быстро приехала.
Открываю машину, чтобы свои вещи бросить на заднее сиденье, а там ведёрко стоит пластмассовое, красивое, а в нём вкусняшки всякие на наш пикник приготовленные. А среди вкусняшек бутылочка сливянки торчит.
Я вцепилась в эту сливянку, как в последнюю соломинку, удерживающую меня на плаву. Впрочем так это и было. Я хлебала, прошу прощения, прямо из горла, пока не почувствовала, что меня хоть немного отпустило. Полегчало совсем капельку, но хоть что-то. А вот опьянения я не почувствовала, хотя от полстакана пива уже весёлая обычно. Видимо, уровень кортизола в крови был так велик, что алкоголь в нём просто растворился.
Этот день на реке стал для меня спасением. Если бы я не уехала и осталась дома, то сегодня скорее всего лежала бы в больнице с нервным срывом.
Вечером, когда мы возвращались домой, ехали, болтали, я чувствовала себя неплохо. Не хорошо нет, но и не плохо. Мне полегчало от ветра, солнца, воздуха, природы. Ещё мясо такое вкусное мы ели (жадно сглотнула) и арбуз.
И тут звонок: звонит хозяйка Таши, Таша опять до крови разлизала лапу. (Это у нас огромная проблема, я как-нибудь соберусь и напишу об этом, мне нужен ваш совет).
В тот момент ничего страшного не случилось, она уже больше года лижет эту лапу, ей то лучше, то нет, мы пробуем то одно, то другое. Поэтому очередное сообщение о том, что опять разлизала никак не должно было меня ввергнуть в транс. Но ввергло. Слишком много! Их слишком много, и я за всех отвечаю, даже если они живут на передержке. Не могу я такую нагрузку нести! Мне это не по силам!!
Я в пятницу и субботу получала сплошной треш, потом утром в воскресенье свежая порция. Только уехала, только расслабилась, ещё не вернулась даже домой, и опять хрень какая-то. Маленькая, незначительная, но я то уже никакая. Вот я смеюсь, разговариваю, строю планы на отпуск, и вот я уже сижу как чурка деревянная, без чувств и без голоса.
Вернулась домой и сразу ушла в Санаторий лежать. Даже лекарства вечерние болящим не дала, не смогла.
Утром в понедельник, молясь, чтоб больше ничего не случилось, села в машину с Бабой Дусей, чтобы везти её на передержку.
План был очень прост: ОД — передержка — ОД — деревня.
Отъехали от дома на двести метров, ба! Снежок по улице идёт!
И знаете что? Я не обрадовалась!! Я расстроилась! Ведь это значило, что сейчас надо из машины выходить, его брать, а может и ловить, потом возвращаться, тащить его домой, и опять ехать. Как должен быть измучен человек, чтобы такие простые действия вызывали ужас и тошноту?
Очень хотелось закрыть глаза и проехать мимо. Ну сожрут его собаки и пусть сожрут. Конечно, я так не сделала. Вышла, взяла Снежка, запихнулась с ним в машину, поехали назад. К воротам подъехали, понимаю, что мне его нести мимо собак, с которыми он ещё не знаком. Снежок как только это понял, захотел выцарапать мне глаза, располосовать уши и вот это вот всё. Схватила его за шкирку и за спину чуть выше хвоста, сжала пальцы так сильно как только могла, и понесла. Он естественно орал, драл мне руки, а поскольку я несла его подняв выше головы — подальше от собак, то кровь текла по рукам вниз. А по лицу тёк пот и заливал глаза. Это был, прямо скажу, тяжелый момент.
Снежка в дом занесла и думаю: «Зачем старалась? Он же опять сбежит». С этой воодушевляющей мыслью стартанули мы второй раз на бабдусину передержку.
Это ещё не всё. Дальше больше.