Последние тёплые дни. Уже полетели осенние листья. Мы все когда-то учились в школе. и эти тёплые сентябрьские дни были у нас связаны с началом учебного года. А признайтесь, вы и сейчас, высчитывая что-то по дням недели, мысленно представляете себе разворот школьного дневника, где слева понедельник, вторник, среда, а справа - четверг, пятница, суббота, и воскресенье "в уме"?. Правильно? У современных детей такого почти нет, они пользуются дневниками куда меньше. И мыслимо ли сейчас схлопотать "пару" просто за забытый или за небрежно заполненный дневник? А у нас запросто. Так что ведение дневника , причем аккуратно, было святой обязанностью школьника. Даже в "коррекционке". Впрочем, во времена моего детства она называлась не коррекционной школой, она называлась вспомогательной. И неподалёку от нашей общеобразовательной школы такая была, на улице Гоголя. Ребята, которые там учились, были разные. Кто-то социально совершенно не адаптирован, как Володька из соседней пятиэтажки. Он ходил прямой, как гвоздь проглотил, за руку с бабушкой, одетый даже летом в теплую куртку, и говорил очень мало, медленно и тягуче, слушать его было мучением. Впрочем, когда нам сделалось лет по пятнадцать, уже многие были не против и помучиться, Володька оказался совсем неглупым и неплохим парнем, и его диагноз "синдром Аспергера" не помешал ему закончить духовную семинарию и сделаться священником. Или Светка -глухонемая олигофренка, или Лешка Чернов, имбецил, не умеющий говорить, только повторяющий отдельные слова и вечно сосущий пальцы. Впрочем, Светка и Лешка учились где-то в интернате - подозреваю, что верх академизма там был проситься в туалет и держать ложку. Но большинство ребят из вспомогательной школы в быту были такими же, как все, и мы с ними играли и общались. Для дворовых игр особенной остроты ума не нужно, гонять в футбол, играть в "крысы" и "вышибалы", прыгать в "резиночки" может и умственно отсталый. Кстати, может быть, раньше критерии были более жёсткие, но учащихся вспомогательной школы в моем окружении было предостаточно, и я не помню такого, чтобы эти ребята были какие-то уж очень туповатые, не тупее "общеобразовательного" Серёги Губасова. Например, Васька Ковалев из второго подъезда. Нет, мы его, правда, звали Васька-дурак, но , как бы это сказать, не за глупость, а за придурковатость, которой и у твердого хорошиста Андрюшки Котовского было "выше крыши". Потом Наташка из частного сектора. Может, она и была умственно отсталой, но при этом прошаренной на зависть трем четвертям "умниц" нашей общеобразовательной школы. Великовозрастный Ленька -он приезжал к бабушке на лето - тоже учился во вспомогательной, но в другом городе. И поделом - этот был и правда дурак. Кошек мучил, помидорами с балкона бросался, вообще был, по выражению нашего философа Серёжки Картавого, или Клюва, "социально условно п`гигодный". И еще Андрюшка Толстый, мой бывший одноклассник. Во вспомогательную школу его перевели, когда не смогли перевести из первого во второй даже после двух лет отсидки. Но Андрюшка жил не в нашем дворе, хотя приходил играть со своим племянником Пашкой Перискока - кстати, учеником математической школы. Так вот, я к чему веду . Во вспомогательной школе тоже были дневники, и учащихся так же грузили их аккуратным заполнением. А Васька-Дурак заполнять дневник никак не мог. Во-первых, он страдал тем нарушением почерка, который в народе называют "как курица лапой" , во-вторых, он вообще органически не переваривал процесс писания, как таковой, а в-третьих, лень-матушка родилась намного раньше Ваське, так что по сути ему не то, что в матушки, а даже и в бабушки годилась. Так вот, где-то в середине сентября Васькина учительница из вспомогательной школы категорически заявила ему, что если он к понедельнику аккуратно не заполнит свой дневник на сентябрь, он будет заполнять его до самого конца четверти в классе при ней, оставаясь после занятий. А в такую тёплую погоду, когда во дворе сразу после школы разыгрывались столь любимые Васькой футбольные матчи, пойти на ежедневную отсидку дополнительного времени в школе, да еще за ненавистным письмом, он никак не желал. Но и заполнить в дневнике все сентябрьские дни аккуратным почерком без помарок и зачёркиваний к понедельнику было выше его сил. И вот тут-то свои услуги предложил Андрюшка Котовский. Вредный, ехидный, злопакостный, но при этом. как и все дворовые, в доску свой, Андрюшка. Не задаром, понятное дело. У Васькиных деда с бабкой был небольшой загородный участок с садиком, где росли шикарные крупные яблоки. Беркутовка, кажется. Душистая, полосато-красная, размером больше Ленькиного кулака - это я про того Леньку, который кошек мучил, у него был самый внушительный кулак. Котовский сказал: что за десяток яблок заполнит Васькин дневник за весь сентябрь. А почерк у Андрюшки был - заглядение. Почему- то Ваське не пришло в голову, что выдать ровный почерк Котовского за свой он никак не сумеет. Но мы помним, вспомогательная школа - есть вспомогательная школа, шибко сообразительных там не держат. Яблоки Васька притащил. Вместе с дневником. Котовский, не откладывая, уселся за столик во дворе, где по вечерам мужики пили пиво и играли в домино, взял ручку и, высунув от старания язык, принялся писать, периодически отвлекаясь на то, чтобы схрупать яблоко. Надо сказать, что времени он убил довольно много, и Васька уже перестал жалеть о потраченных яблоках. Тем более что почерк у Андрюшки - мы помним - был красивый, ровный, и дневник он заполнял любо-дорого поглядеть. Проблема только в том, что за время исполнения этой работы у стола сгрудились другие пацаны и девочки , и Котовского, я так понимаю, именно это и подвигло на очередную каверзу. Наконец, работа была сделана. - Забирай! - сказал Андрей и небрежно толкнул дневник по столу к Ваське. Васька не убрал его сразу , а принялся листать, чтобы полюбоваться. Это его и спасло. Стоявший рядом Клюв тоже успел взглянуть в Васькин дневник. И тут же рот его приоткрылся в странной, не то восторженной, не то осуждающей усмешке. - Слышь, ты читать тоже не умеешь или только писать? - Спросил он Ваську. - Чой-то я не умею! - возмутился тот. - Да? Ну, читай. Вот здесь. Все заинтересованно пододвинулись На прежде незаполненной обложке дневника красивым ровным Андрюшкиным почерком было написано "дневник учащегося... класса ...школы... Васьки - Ддурака. И все предметы в расписании, продиктованном Васькой, тоже были записаны не как "математика, чтение. русский язык", а как "дур-математика, дур-русский дур-чтение". - А что? - невинно захлопал глазами Котовский. - Я думал, у них так называется. Это же дур-школа. Кто-то из ребят засмеялся. Но Клюв не смеялся. И Женька Кондратьев не смеялся. И Юрка. Васька, до которого ситуация дошла не сразу, сопел курносым носом, медленно краснея. Наконец он медленно поднял дневник к глазам и рванул его на две половинки, отшвырнул и бросился на Котовского с кулаками. Некоторое время пацаны катались по земле, нанося друг другу удары. Но в конце концов устали. Клюв поднял разорванный дневник: - Нечего тут мусо`гить. На, отнеси в у`гну. Васька, сопя, поднялся с земли, взял обрывки дневника, растерянно постоял с ними - и вдруг заплакал. У Васьки не было родителей, жил он с бабкой и дедом, которые получали пенсию, вынуждено подрабатывали, и всё равно едва сводили концы с концами, чтобы содержать прожорливого парнишку и его младшую сестру. Покупка нового дневника была бы существенным ударом по бюджету этой маленькой семьи. Мальчишки по своему детскому неразумению этого, наверное, ещё не понимали. Зато это понимал Серёжка Губас, чья многодетная семья тоже не жировала, это понимал Женька, постарше и просто умный от природы, и это понимал Клюв. - Значит, так, - веско проговорил он, когда сопящий Котовский тоже поднялся с земли и уселся обратно на лавку, а сопящий зарёванный Васька - напротив него. - Котовский, шутка классная. Василий, сам виноват, не надо вестись - ты что, Анд`гюху пе`гвый день знаешь? Самому надо дневник заполнять. а не писа`гя покупать за яблоки. Ладно,пошутили, посмеялись - будет. Давайте, скидывайтесь, у кого сколько есть, - и первый выложил из кармана двадцать копеек. Объяснений не понадобилось. Присутствующие дружно принялись потрошить карманы - слово Серёжки было законом. Набралось чуть больше рубля. На простенький дневник этого хватало. Мы побежали в "канцелярские товары" и купили Ваське новый дневник. Честно говоря, всем думалось, что Серый заставит Ваську самого заполнять свой лневник. но Клюв прихватил за плечо Котовского: - Садись. Яблоки ж`гал? От`габатывай. Давай, заполняй снова, только без "ду`г", как следует. Котовский не посмел возражать. Во - первых, Клюв был авторитетным парнем, во-вторых, Котовский отлично умел держать нос по ветру и соображать, куда он дует. Дуло сейчас явно не в его сторону. Поэтому он безропотно уселся всё за тот же стол и принялся за работу. - Он за яблоки душу продаст, - вдруг сказал Юрка. - Помните, как он летом на велике... Все грохнули. припомнив ковбойскую выходку Котовского, после которой он не мог сидеть с неделю, а на велосипеде - ещё и дольше. - Слышь, Кот, - вспомнил и Васька. - Ты к врачу-то ходит? У тебя дети-то хоть будут после той истории? - и заржал. - Ша! - оборвал его Клюв. - Ниже пояса. Он был справедливым парнем.