(история одного горного котика)
Этим летом мы оказались в горах, в одном из тех живописных уголков, где в тени прохладно, а на солнце жарко. Мы были воодушевлены тем, как древние горы остаются такими же несмотря ни на что, в то время как в моей бороде стало много седых волос. Наши рюкзаки были заполнены только самым необходимым, мы рассчитывали провести ночь в одной из старинных пещер. К моему удивлению, в конце августа уже никого не было в этих местах, все туристы разъехались, только в старом храме на вершине остались служители веры и парочку туристов мы встретили поздно вечером. Они спускались в свой снятый домик у подножия, пожелав нам доброго вечера и спросив откуда мы приехали.
Собрав немного дров и сходив на родник, было решено приготовить скромный ужин, который должен был настроить нас на философский лад, чтобы размышлять о звёздах над головой и вечном, глядя на пляски огня в древнем очаге. Однако, возле входа в пещеру мы встретили толстого черно-белого котика, который выглядел упитанным, но совершенно растерянным.
Стало понятно, что когда здесь было много людей, он ходил от стоянки к стоянке и все кормили его, гладили и говорили ему милые слова. Но сейчас все ушли, котик остался один. Он забыл как ловить мышек, он забыл как добывать пищу как-то еще. Он просто был котом в горах, которого все бросили. Хотелось обнять его, хотелось подарить ему немного тепла.
Однако, с ним было не всё в порядке. С уголка его кошачьих губ свисал длинная слюна, а сам он ходил с трудом передвигая задние лапки.
- Бешенство! Он бешеный, гоните его!- закричал один из моих спутников. Он был настроен решительно и не желал, чтобы рядом с его дочерью, которая тоже пришла сюда с нами была опасность столь серьезной болезни. Я увидел, как взгляд котика заметался. Он был растерян, на него никто не кричал скорее всего никогда, а тут несколько людей увидели в нём опасность. Однако, я ощутил в нём что-то другое. Он не выглядел бешеным, он выглядел так, словно человек, который оказался в непростой ситуации. И этим напомнил мне всех тех котов на улицах, которые уже не дождутся своего дома или хозяина. Они теряли привычный вид, но знали цену ласке и пище. Задумавшись, я начал ломать дрова на щепки, подготавливая старый очаг для костра. Пока я был занят этим простым делом, я чувствовал что там, в темноте сидит котик, который не знает, что делать дальше. Мне было грустно. Друзья показались мне жестокими, а звёзды серыми. Но дела есть дела и я продолжал готовить. Ужин представлял собой макароны с тушенкой и немного специй с овощами. В походной кастрюльке я поджарил тушёнку, а потом переложил её в миску и отложил за спину, чтобы заняться готовкой макарон.
Эта пещера была трёхэтажной, чтобы попасть в неё надо было карабкаться и мы заняли самый верхний ярус. Тут было что-то наподобие балкона, с которого был виден лес, небо и бесконечно вечные камни. Я много лет ездил сюда, чтобы встречать рассвет в горах, взрослея и учась походной мудрости. Это место было сакральным в каком-то смысле, для меня уж точно. Задумавшись о тех годах, когда мы учились жить в горах зимой, готовить на костре и добывать дрова и воду я отвлёкся от готовки, однако еле слышный шорох заставил меня встрепенуться. Мои друзья обсуждали что-то своё, а я навострил уши. Этот шорох внизу навёл меня на мысль о коте, который ощутил запах горячей пищи и решил подобраться поближе.
Шорох повторился и я резко повернул голову с налобным фонариком, увидев котика, который был уже в метре от миски с горячей тушёнкой. Он замер.
-У нас гости, - сообщил я друзьям. Те тоже увидели кота и дискуссия о его бешенстве вспыхнула с новой силой. Слюна по-прежнему свисала у него из пасти, но походка выровнялась.
-Я думаю, что его укусила сколопендра, - произнёс я.
-Год назад, на одном из островов в Индийском океане я видел, как ведут себя коты, которых укусила эта ядовитая многоножка. У них заплетаются ноги, течёт слюна. Здесь тоже водятся эти твари, они легко могли укусить этого обжору, когда он пытался попробовать их на вкус. В конце лета они наименее ядовиты, так что он выздоравливает.... - пояснил я своё спокойствие.
Котику было страшно, неудобно, неловко. Запах еды буквально дразнил его, он терял самообладание, однако в следующую секунду он поднимал свои кошачьи глаза на нас и, вдруг поднял одну лапку.
Это было неожиданно, он повёл себя как собака, которую попросили поднять лапу и он продемонстрировал последний аргумент. Он поднял лапку. Потом он опустил её и поднял вторую. Взгляд его молил и наши сердца не выдержали, несмотря на то, что еды было мало. Каждый отдал ему то, что смог и толстенький котик бросился на крохотные кусочки мяса, а когда они закончились, то принялся за обычные макароны. Он ел их с камней так, словно это был деликатес. Он съел полпачки макарон, вызвав у нас опасение за его здоровье, но был ли у нас выбор? Был ли он у него?
Когда макароны закончились, кот Батон, как я его прозвал, лег на живот и стал петь самую древнюю кошачью песню на земле и никакой слюны больше не свисало с его мордочки. Мы дали костру догореть и сидя в мерцании углей слушали как Батон поёт о своём. Мысли успокоились, мы поделились нашей пищей и стали чуть счастливее. И кот стал тоже гораздо счастливее. Вскоре, мы уже лежали в спальних мешках, ожидая пока сны заберут наши мысли прочь. Впереди было продолжение похода и мы не знали, что нас ждёт.
Наутро, мы проснулись в хорошем расположении сил. Мне снились сны, но утренняя прохлада освежила нас вместе с кружечкой кофе. Пахло хвоей, добром и историей, которая с нами приключилась вчера. Я заметил, что все озираются в поисках Батона. Его не было. Собрав рюкзаки, мы присели на дорожку и вдруг я услышал милое "мяу". Батон пробирался к нам прямо по горе, он рассчитывал попрощаться или может быть на порцию макарон, но у нас уже ничего не было. Сказав котику "прощай", мы принялись спускаться, однако я повернулся и увидел, что Батон сидит на краю пещеры, позади нас и поднимает по очереди лапки. То одну, то другую. Он понимал, что и мы уходим.
Он выглядел расстроенным и я сжал губы. Мне было больно думать, что мы оставляем такого славного Батона, которого ждёт осень в горах и совершенно неясная судьба. Впрочем, как и нас.
Позже, много дней спустя, я дожигал наш последний костёр на пути домой и думал о том, что где-то в горах, в темноте, кот Батон по очереди поднимает и опускает лапки. И отчего-то мне было настолько одиноко, настолько печально, что даже кваканье лягушек не веселило меня. И звёзды вновь стали серыми. И где-то уже начался сентябрь. Наверное, я просто так и не научился любить здесь и сейчас, чтобы не жалеть потом, что не успел когда-то.
#stalbi4