Наряд по роте (столовой)
В наряд, как известно, заступают дежурный и трое дневальных. Но имелся ещё и четвёртый. Четвёртый дневальный из состава суточного наряда выполнял особую миссию. Тот «счастливчик», кому доставалась совсем короткая спичка, нёс службу в столовой. Кое-кто вызывался идти туда сам, хотя труд в наряде по столовой был, без преувеличения, каторжным. В некоторых ротах присутствовали помощницы-официантки из числа вольнонаёмных женщин. Иногда и из молодых девушек, которые, впрочем, надолго не задерживались – быстро беременели и уходили в декрет. Но только не в нашей передовой роте. Поэтому дневальный по столовой крутился как белка в колесе. Была она огромной, два двухэтажных связанных между собой перемычкой здания – столовая имела несколько входов.
Накрыть на ужин. Почти сто пятьдесят курсантов, на старших курсах будет поменьше – за столами по четыре человека. На каждый стол – алюминиевые миски, вилки, кружки. Бегом в хлеборезку, получить, привезти и разложить хлеб и сахар. Расставить алюминиевые чайники с чёрным чаем. Успеть на раздачу – там ведь очередь! Громыхая гружёной тележкой, привезти алюминиевые армейские бачки с едой. За раз все бачки не влезут, бегом с пустой тележкой за остальными бачками. Расставить их на подставки. Кусками разложить рыбу. Вроде всё… Чуть не забыл – половники. А вот и рота. Десять минут – и от результатов твоего труда остались лишь воспоминания, пищевые отходы и горы грязной посуды.
Прохлаждаться некогда. Привезти бак для отходов. Очищенные бачки и посуду на тележку – и бегом в мойку. В мойке ведь тоже может быть очередь. Ряд металлических раковин наполнялись горячей водой, строганным хозяйственным мылом и армейскими бачками. О перчатках и моющих средствах никто, конечно, в те времена не слыхивал. Перемыть гору посуды, отвезти в расположение и убрать в шкаф. Некоторые ушлые дневальные расставляли посуду на завтрак вечером, но тогда с утра можно недосчитаться мисок или кружек.
Подъём в семь, завтрак – в восемь. В шесть надо быть в столовой. За завтраком добавлялось масло, выдаваемое в хлеборезке и порезанное на порции. Сдать бачки, получить обратно с пищей. Кругооборот бачков в природе. Труднее всего приходилось в обед. Бачков-то в два раза больше – под первое и второе. Значит, из раздачи катать тележку четыре раза. Да ещё компот из бака необходимо разлить по кружкам. Относительное затишье наблюдалось в субботу и воскресенье, но уже на старших курсах. Женатые и местные уходили в увольнение на ночь, многие столы пустовали. В воскресенье на каждого полагалось по два яйца. Вот где раздолье, можно питаться одними яйцами, только не сырыми, как Рокки в одноимённом фильме, а вареными.
В наряд по столовой я попадал подозрительно часто, но ничего не попишешь – жребий. На третьем курсе ходить в наряд стало полегче – в нашей роте появилась помощница лет за тридцать или под сорок, – правильно определить возраст женщины в 19 лет представляется весьма сложной задачей. Курсант Юрий М. из четвёртого взвода закрутил с ней роман, стал дисциплинированным, чтобы успешно ходить в увольнения, благо остановиться теперь было где. У меня же с вольнонаёмной работницей сложились дружеские отношения, в перерывах между мытьём посуды и накрыванием столов мы вели разговоры «за жизнь».
Большой наряд по столовой
Но апофеозом нарядов являлся, конечно, так называемый «большой наряд по столовой». Наш второй взвод почти в полном составе регулярно заступал в него. Удачей считалось попасть в большой наряд с субботы на воскресенье. В воскресенье в меню числились яйца. Яйца обладают свойством биться и имеют нормы естественной убыли. Вот в пределах этих «норм» наряд жарил огромную яичницу на противне и устраивал пир. Большая промышленная плита в основном зале, шесть огромных варочных баков литров по триста – три под первое, два под второе и один под чай или компот, хлеборезки, масса подсобных помещений и складов – хозяйство в столовой огромное. Шутка ли, только на нашем курсе требовалось накормить два батальона, это 6 рот и более 800 человек. Двухэтажное здание столовой имело два крыла, по два входа в каждом, блоки соединялись переходом. Начальником столовой являлся прапорщик, в подчинении у которого были несколько прапорщиков, гражданских поваров и подсобных рабочих. Конечно же, не обходилось без воровства. Один случай стал достоянием гласности. Женщина-повар, тучной комплекции, сшила себе пояс с карманами и таким образом выносила каждый день за территорию училища нарезанное плоскими кусками мясо.
С продовольственной службой училища связано много историй. Возглавлял её в те годы майор Хасанов. Его жена работала заведующей военторгом, здание располагалось между спортивным комплексом и старыми казармами. Самым распространённым блюдом на курсантском столе был бикус (или бигус) – варево из тушёной капусты. Вообще-то приготовленный по классическому рецепту бикус – вполне себе приличное второе блюдо из мяса и капусты польской кухни. Вариантов приготовления этого кушанья много. Обычно здесь применяется комбинация из свежей и квашеной капусты, свиное или куриное мясо, томаты, пряности, чернослив или грибы. Вот только свежую капусту в училище замещали картофелем, вместо качественного мяса в варево закладывали жирную свинину. Зеленью не пахло совсем, вместо неё использовались лавровый лист и соль. При заходе в столовую наличие бикуса в меню сразу выдавал характерный кисловатый запах. Блюдо получило название «бикус по-хасановски», некоторые курсанты не употребляли его совсем.
Как-то раз осенью, ещё на втором курсе, группа курсантов была отправлена на хозяйственные работы по расширению территории второго городка. Там они любопытства ради заглянули в свинарник. Их поразил вид местной достопримечательности – заросшего густой, почти чёрной шерстью хряка Васи, вес которого явно превышал 200 кг, возраст был неизвестен, а торчащие загнутые клыки приводили в трепет. Василий (как-то неудобно такую громадину называть Васей), грозно похрюкивая, возился в своём вольере, изредка принюхиваясь к чему-то и злобно косясь на посторонних. Ну, кабан кабаном, настоящий секач, хорошо хоть изолирован. Практически весь приплод хрюшек обеспечивал этот монстр...
А в конце ноября или начале декабря всё училище было взбудоражено событием неординарным: в обед на второе подали плов, источающий отвратительный запах тухлого мяса. Вспомнилась сцена из кинофильма «Броненосец «Потёмкин» с предложенным морякам супом с червивым мясом, что стало толчком к последующему восстанию. Многие роты, включая нашу (несмотря на увещевания старшины), демонстративно отказались от обеда и в полном составе покинули столовую. В полном составе на текущий момент, ибо был выходной, и многие курсанты находились в увольнении. Видимо опасаясь повторения событий 1905 года, командование училища объявило общее построение. Заместитель начальника училища по МТО (материально-техническому обеспечению) выступил с речью. Он принёс извинения за инцидент, что само по себе являлось небывалым случаем. Полковник пояснил, что для плова использовалось мясо хряка, которое не было соответствующим образом обработано, а потому сохранило специфический вкус и запах, присущие некастрированным самцам свиней, но не приносящие никакого вреда. Народ вполголоса роптал, не очень поверив оправданиям. Получается, что подчинённые тыловые службы забыли (или не знали) про это! И только воспользовавшись своим главным козырем – обещанием наказать виновных лиц и отдельно «обожаемого» курсантами начальника продовольственной службы Хасанова, удалось успокоить личный состав. Начпроду вроде бы был объявлен выговор, и случай скоро подзабылся. А насчет специфики мяса хряка полковник не обманул: есть его надо только после обработки (вымачивания, выморозки, помещения в рассол и т.п.), тогда оно вполне съедобно. Знакомые ребята из батальона обеспечения учебного процесса подтвердили, что упомянутый «кабанчик» Вася действительно был отправлен под нож, а туша направлена в столовую.
А уже на третьем курсе фамилия майора Хасанова прозвучала совсем по другому поводу. На общем построении торжественно вручали государственные награды. И среди прочих прозвучала фамилия начальника продовольственной службы. Удостоен он был то ли медали «За боевые заслуги», то ли даже ордена Красной Звезды. Несколько сотен глоток разом выдохнули: «За бикус по-хасановски!»
Забот в наряде много. Загрузить продукты в котлы, а для этого принести их со склада, вынести отходы, убрать помещения, почистить рыбу, картофель – весь день крутишься как белка в колесе. Картофель чистил специальный аппарат, на котором картошины подпрыгивали, а когда приземлялись, нож срезал с них кусок кожуры. Но картофель не идеально круглый или овальный, аппарат не счищал отдельные неровности, поэтому картофель в бачках подавался «по-армейски», то есть с обильными вкраплениями твердо-коричневой кожуры. Макароны перед загрузкой в котёл требуется поломать на куски, они слишком длинные. Но времени в тот раз было в обрез, кто-то вывалил макароны, не ломая, и что теперь делать? Один из курсантов залез в котёл прямо в сапогах (сполоснув их водой, но тем не менее) и принялся топтаться по суровым армейским макаронам, которые от возмущения ломались с громким треском. За отходами приезжала машина с мужичком, который внешне как две капли воды напоминал… начальника училища. «Брата своего по блату пристроил», – шутили курсанты. Однажды я так набегался и устал в наряде, что решил отдохнуть. «Гори оно всё синим пламенем», – мелькнула мысль. Подсобок в столовой много. Притащив в одно такое укромное помещение армейскую скамейку, я прислонил её к стене и закрепил под углом 30 градусов. Оказывается, что спать на скамейке на спине, скрестив руки на груди, весьма удобно. По-моему, за полтора часа меня никто даже не хватился.
Однажды в наряд я мог не идти на законных основаниях – простудился и имел на руках справку из медсанчасти об освобождении от физических занятий и работ. Но сержант Т. попросил заступить, так как народу не хватало, и пообещал не ставить на тяжёлые работы. Но в наряде о своём обещании благополучно забыл, что привело к ругани, но не дало результат. И пришлось мне ехать на дежурной машине во второй городок за продуктами. Поездка оказалась яркой. Требовалось загрузить в машину и привезти солёные огурцы. Огурцы хранились в 40-литровых бочках в полуподвальном помещении продуктового склада. Чтобы бочки удобно было скатывать, вниз под наклоном шёл деревянный желоб. Вниз-то удобно, а вверх? Намоченный рассолом жёлоб, скользкий, как лёд, не давал возможности закатить бочку. Я попеременно ещё с одним курсантом (вдвоём там было не развернуться), как Сизиф, пытался выкатить бочки. Добравшись до верхней трети, сапоги предательски скользили, и я вместе с бочкой проклятых огурцов съезжал в исходное положение. Вытащить бочку в стоячем положении тоже не получалось – бортов, чтобы за них ухватиться, у неё не было, к тому же и сама она была скользкой. От запаха огурцов и пота прошёл уже и забитый нос, а мы за час времени не смогли вытащить из полуподвала ни одной бочки. Пришлось каким-то чудом найти верёвку и вытаскивать эти бочки совместными усилиями, что с мучениями и было в итоге сделано.
Но были в большом наряде по столовой и «блатные» должности. Это, прежде всего, хлеборез. Который выдавал сахар и сливочное масло, нарезанное аккуратными кружочками. На эту работу почему-то назначался всегда один и тот же курсант. По какому принципу это происходило – осталось загадкой до сих пор. Но хлеборез имел вид весьма упитанный, подтянуться на турнике не мог ни разу. Кстати, потом дослужился до полковника. Но это уже совсем другая история.
