Глава двадцатая.
Повернись к лесу задом ко мне передом.
Шагнув за врата, Виталик даже представить не мог, что очутится наяву в одном из своих страшных снов. Пройдя несколько шагов, он вдруг увидел, что находится в глубоком ущелье. По обеим сторонам уходящие ввысь скалы, под ногами сырые камни. Баюн, остервенело затряс всеми четырьмя лапами и, не долго думая, запрыгнул в одну из котомок, висевших через плечо Витослава.
- Хитрец,- усмехнулся он и касаясь с двух сторон руками скалистых стен, осторожно шел вперёд. Тоннель уходил вправо. Сделав несколько шагов в том направлении, Виталик неожиданно упёрся в бревенчатую стену. – А это ещё, что такое?
- Похоже на дверь.- цокнул языком Баюн и плюнул.
- Сам ты дверь,- Виталик ощупывал плотно уложенные бревна, покрытые мхом. – Ни петель, ни ручки. Похоже, стена. И как ее обойти?
- Никак.- вылизывая лапу, кот шевелил усами. – Открывай.
- Открывай? Чем? – разозлился Виталик. – Ни ключа, ни закладня, который сказочные двери открывает.
- Эх, богатырь… - кот вскарабкался Виталику на плечо. – Сказки надо было читать. Там все написано-прописано. Повторяй. Избушка, избушка…
- Где, ты, тут избушку увидел, усатый? Это просто уложенные бревна… ай!
Виталик не успел договорить, как Баюн впился когтями ему в плечо и зашипел. Затем оттолкнулся, прыгнул на стену и вскарабкался на самый верх.
- Поффффторяй, мяууу!- шипел он и плевался, выгнув спину.- Болффан!
- Ах ты, паразит шерстяной, ну погоди, доберусь до тебя за шкирдак потрясу так, что мало не покажется,- отошёл от стены Виталик, грозя кулаком Баюну. – Избушка, избушка, повернись к лесу… где он тут лес увидел, пучок шерсти, повернись к лесу задом, ко мне передом! - только он произнес эти слова, зашатались скалы, посыпались камни со всех сторон, Виталик едва успевал от них уворачиваться. А кот спокойно развернулся и спрыгнул со стену на другую сторону. Когда же вся эта громадина развернулась, Виталик понял, что попал в избу бабы Яги, той самой, от которой в детстве бежали по спине мурашки размером с лошадь и, что было силы зажмурился. Постояв, окаменев от страха, приоткрыл один глаз, а спустя мгновенье и второй. Руки сами собой метнулись к мечу. В своих детских снах, он уже бывал тут.
Справа от него светилась огненными щелями огромная печь. Бушующий огонь закрывала грубо сколоченная, закопченная заслонка. Рядом притулилась к покрытым сажей стенкам печи деревянная лопата, а на самой печке баба-Яга Костяная Нога лежит, нос у ней к потолку прилип, рука в окошке. Испугался Виталик, а Баюн, словно тут и был. Запрыгнул на печь, да хвостом лопату смахнул. От грохота очнулась Яга, скатилась с печи да и вперилась невидящими глазами в лицо Виталика.
- Чую- чую! Русским духом пахнет! – шумно втянула она воздух, задвигав ноздрями так, что парню дурно стало. – С чем пожаловал? Отвечай, молодец! Дело пытаешь, а ли от дела лытаешь?
- Пока не накормишь, не напоишь, спать не уложишь – не жди ответа.- Виталик судорожно начал вспоминать все, слышанные в детстве сказки про Ягу.
- Ну, что ж, - заскрипела Яга, - Бери лопату да все из печи на стол мечи.
Накормила Яга Виталика, напоила, в баньке попарила да и спать уложила. А когда он проснулся, Яга уж наготове горшочек с углями держит.
- Угадаешь, молодец, хоть одну загадку, дальше дорогу укажу, не угадаешь – не обессудь – сожру!
- Ты чего, Яга? – опешил Виталик, - Мы так не договаривались. Мне дальше идти надо.
- Дальше, дальше, - мурчал, сидя на плече у Яги, Баюн.
- Цыть, окаянные, по-другому нельзя, иначе не переправиться в Навь. Слушай первую загадку,- Яга на мгновенье задумалась. – Вот головушка пустая, все загадки из головы выветрились.
- Так, давай любую,- усмехнулся Виталик.
- На низкую стену любой взберется, а ты на высокую вспрыгни,- моргнув белёсыми глазами, Яга почесала выпирающий изо рта клык. – Двое стоят, двое лежат, пятый ходит, шастой водит.
- Вот те раз,- почесал затылок Виталик.
- Сдаёсся? – Яга ухватилась за лопату.
- Да, погоди ты, дай подумать,- тер лоб Виталик.- Двое стоят, двое лежат, пятый ходит, шестой водит…
- Думай быстрей,- Яга подняла лопату.
- Да не могу я быстрей,- схватился Виталик за рукоять меча.
- Ну?- грозно рявкнула Яга, а у самой слюни с подбородка свисли от предвкушения трапезы человечинкой.
- Не знаю,- выдохнул Виталик и меч на четверть из ножен вытянул. А Яга потирая руки, заслонку печи чуть сдвинула. – И, что это за фигня?
- Дверь с притолоками. – зыркнула она на него. - Таперича другая загадка. Слушай внимательно. Вокруг носа вьется, а в руки не даётся.- загадала Яга вторую загадку и открыла печь наполовину. Языки пламени тут же лизнули камни печи снаружи, оставив черные следы.
- Так, так,- судорожно думал Виталик,- Вокруг носа вьется, а в руки не даётся. Понял!- радостно воскликнул он. – Это ж комар! Помнишь, Яга…
- Не угадал! – безжизненным голосом ответила Яга и сдвинула заслонку в сторону. Черты лица ее заострились, а горб на спине вырос вдвое. Баюн, от неожиданности свалился вниз, да успел на лапы приземлиться.
- Что ж ты, Витославушка,- зашипел кот,- никогда загадки не отгадывал? Думай, что говоришь, иначе в печь угодишь и никого не спасёшь. Соберись! – Баюн запрыгнул Виталику на плечо, зашипел и плюнул прямо в лицо.
- Ополоумел?- утираясь, опешил Виталик и, видя приготовления Яги, вытащил меч наполовину, надеясь продать жизнь подороже.
- Третья загадка и последняя,- оскалилась Яга, отблески огня делали ее морщинистое лицо ещё страшнее. – К вечеру умирает, к утру оживает.
- Думай,- стукнул со всей силы Баюн Виталика по лбу лапой.
- Эх, - махнул в сердцах тот,- Ну, что за день-то такой!
- Что?- Яга отпрянула от печи и встряхнулась как большая собака.- Что сказал?
- Сказал, что день…
- Угадал, голубчик! – растянула она щербатый рот в улыбке.- Верно, день это, день. Ведь, чуть было не сожрала тебя. Вот бери горшочек с угольками да ступай. Пройдешь три поворота, одну загогулину, пять кочек и стерженёк, а там и факельщики до реки Леты проводят. Кощей уж видно заждался…
- Что нужно пройти?- беря в руки горшочек с углями, спросил Виталик.
- Кот знает, он отведёт, - забираясь на печь, ответила Яга. – Да смотри, уголья не растеряй, добрый молодец.
- Так, куда идти? – спросил Виталик Баюна, когда они ушли на приличное расстояние от страшной избушки-домовины Яги. Пока шли, он все оглядывался, не послала ли за ним Ягуся своих верных слуг гусей-лебедей. С нее бы сталось. Пока шли по едва заметной тропинке, надо сказать, что горшочек с угольками был, как нельзя кстати. Не так ярко, но он всё же освещал, петлявшую в кромешной темноте путь-дорожку. Спотыкаясь на кочках и петляя, Виталик пытался представить, что его ждёт впереди.
- Сейчас будь готов,- остановился Баюн и присел на свой хвост.
- Будь готов к чему… ааааааа!- закричал Виталик, сорвавшийся с кручи и покатившийся вниз с такой бешеной скоростью, что от бьющего в лицо ветра перехватывало дыхание.
- Вот к этому, Витослав. Вот к этому. Угли не растеряй! - крикнул Баюн и заскользил на всех четырех лапах вслед за Виталиком.
Сказать, что Виталик рухнул к ногам Шишка, ничего не сказать. Распластавшись на животе, он поднял вверх руку с горшочки и шумно выдохнул.
- Ну, Яга, сочтемся. Три поворота, загогулина, пять кочек и стерженёк! Ох уж эти мне сказки… - его возмущения прервал приземлившийся ему на спину Баюн.
- Сказки, как сказки,- мурлыкнул он, спрыгнув с Виталика и поспешил за хранившим молчание лесовиком. Тот запалил от угольков факел и не дожидаясь, когда Виталик выговорится, поспешил передать огонь кикиморке.
- Да, куда все бегут? – поднявшись, Виталик бросился вдогонку. – Эй, Шишок, язык проглотил?
- Чего зря его трепать? Времени в обрез.- лесовик, не останавливаясь, чиркнул ногтем себя по горлу. – Бегом, Витославушка, бегом. Пока живы да здоровы.
И Шишок припустил со всех ног, в полнейшем молчании, только и слышны были; дыхание бегущих, топот ног, лап да хлопки пламени факела от летевшего навстречу, ветра. Кикиморка вынырнула из темноты неожиданно, освещенная огнем, что нес Шишок. Но по всей видимости, они припозднились. Кикиморка стояла неподвижно, словно окаменев, вытянув перед собой руку, держа в ней черный, как ночь, факел. Лесовик зажёг ее факел своим и заглянул ей в глаза.
- Ну, что? – спросил запыхавшийся Виталик.
- Помертвела малость,- отозвался лесовик.- Ещё бы немного и не разбудили от сна мертвого. Вся надёжа на тебя, Витославушка,- Шишок обернулся и шумно всхлипнул. По щекам катились крупные слезы.- Ты уж не отступись, не испужайся там.- он кивнул головой куда-то в сторону и подтолкнул немного Светяву. Та, словно истукан, на негнущийся ногах зашагала прямиком к переправе, где паромщик ожидал и Виталика, и его плату. Попрощавшись с Шишком и посадив Баюна себе на плечо, он отправился вслед за кикиморкой, перебирая в мыслях всю свою предыдущую с ней жизнь, когда она была его красавицей женой Светкой. Так в горьких думах и не заметил, как дошли до прогнившего причала, у которого ожидала утлая лодка. Кощей, укутанный туманом с реки Леты в призрачный плащ с капюшоном, опираясь на длинющий шест, ожидал спешившую к нему процессию, глядя на стоявшего на причале , свесившего понуро голову, Евсея. Светява, дойдя до переправы, остановилась высоко подняв факел, от чего по спине Виталика побежали мурашки; нереальность происходящего казалась скорее сном, чем реальностью.
- Ну, Евсей, ты готов? – Виталик протянул руку для пожатия. Евсей, не поднимая головы, протянул свою. Крепкое пожатие и тут же Евсей пропал, а в ладони у Виталика звякнули две монеты. От неожиданности, он едва их не выронил. Услышав звон монет, и пропуская Виталика в лодку, Кощей, оттолкнувшись шестом от причала, направил утлое судёнышко в пугающую призрачность мира мертвых, в Навь, во тьму, освещавшуюся угольками в горшочке, что держал в руках Виталик, сын Финиста Ясного сокола и Марьи Искусницы.
То ли задремал Виталик, то ли туманом ядовитым надышался, только видится ему, что остров посреди реки появился, а на берегу три старухи пряжу прядут, а над прялками лучины горят. Прядут старухи пряжу, а она длины разной. У той старухи, что старее всех и горб поболее и пряжа длиннее да белее, и лучина, словно шест у Кощея. На лодку даже не взглянула и головы не повернула. Та, что рядом с ней вроде и помоложе, и пряжа покороче, а лучина длиной с меч булатный, что на боку у Виталика в ножнах спит. На лодку едва взглянула, да отвернулась. От взгляда ее по спине мурашки побежали, да лоб его испариной покрылся. Только выдохнул он, да отвернулся, как едва не вскрикнул от страха. Третья старуха, что моложавее первых двух была, глаз с него не сводила, да нить костлявыми пальцами крутила. Лучина же, со стрелу калёную длиной, до конца догорела и вспыхивала угасающим язычком пламени. Поднялась она, пальцем костлявым на него указала, да нить серпом ржавым рассекла. Сердце у Виталика от испуга так зашлось, что и не остановить, а глаза старухи той все ближе и ближе, оба слепые невидящие. Ткнулась лодка носом в берег, дёрнулся он и очнулся, смотрит, а перед ним дорога нехоженая, неезженая, камнями, да костями заваленная. Сошел он на берег, погладил сидевшего на плече Баюна, поправил меч на боку, да лук со стрелами за спиной и зашагал, не оглядываясь.
Продолжение следует...
Понравилось? Подписывайся и ставь 👍
Комментарии приветствуются!!!