*Три тополя на Плющихе.*
Сентябрь, десятое сегодня. В такую примерно пору рано поутру отправилась Анна Григорьевна из приокской деревни далеко — аж за 300 км — в саму столицу! А в каком году? Разберёмся попозже.
Отовсюду — миллионными тиражами с пластинок и магнитофонных лент, из домашних репродукторов и переносных приёмников на короткой волне, — звучат: задумчивый голос Монтана, 101 день Парижа Фриды Боккара, юная Мирей Матьё со своим кредо — *земля вертится благодаря любви*.
В кинотеатрах... Геройствует обаятельный Жан-Маре. Симона Синьоре (*Тереза Ракен*) мечтает о большом чувстве с дальнобойщиком. Срывает овации Мадемуазель Нитуш (где блещет в роли Флоридора Фернандель). Невыразимо грустят музыкальные персонажи *Шербурских зонтиков*.
А ещё наши играют французскую жизнь! В синема и популярной музыке.
И ветки каштанов, парижских каштанов заглядывают в русские окна — и деревенских изб, и столичных высоток.
Что ж? Идёт лучшее десятилетие — с середины 60-х — нашей страны. Люди живут полегче, повеселее. Радости хочется! Что лучше французской культуры, исконно любимой в России, соответствует ожиданиям? особенно женской части населения?
Изящная сентиментальность, нежная романтика или её ожидание, и, конечно, разлука. Мечтательная — *будто дрожит в ней далёкая сладостная мысль, что идёт к ней на мягких лапах,и уклоняется и никак не приходит*, — смешливая певунья, глазастая и любопытная Анна из деревни на Оке. Светлей от неё в деревне. Чтит её красоту дядя Егор. Пастух, встречающий восходы, любуется Нюрой-Анной Григорьевной, как вторым солнышком. Её невероятно занятый муж (на нём река и редкую ночь дома) куёт монету, не отходя от этой реки. Бакенщик, егерь, рыболов-браконьер.
Суетливую радость Анны от поездки на столичный базар омрачает неизбежное столкновение с шоферами такси. Нежданно-негаданно таксист оказался хороший. Он навсегда разлучён, разлучён потерями, с родным городом. Как коренной преданно именует его Питером.
Но сам будто и не чужой вовсе. Простой и понятный. Ведь вырос в деревне у большой реки. Приметил Он в Нюре милый образ из своей юности. До мелочей углядел: блеск копеечной серьги (причём заметил сразу: Она хоть и была в платке на остановке, но платок сбился за ухо, и сверкала левая серьга...), светлую витую прядь, терпеливое выражение ждущих глаз, замотанность хозяйством и бережливость до скупости, ту самую давнюю *неоглаженность*.
Как большой понимальщик долюшки женской, в два безотказных приёма общения с женским полом
( *ты не толстая, всё в норме* — похвалил; и посочувствовал — *гляжу ты в счастье купаешься*)
доверительно располагает к себе.
Увы, дело простое. Сельская баба ли, понаехавшая новая москвичка или коренная горожанка... радость как-то мимо их всех. Скучает блондинка в маленьком чёрном платье с леопардовом плащом с Кутузовского проспекта. Золовка Нинка вовсе только от синяков отошла. Подрастающая дочь раздражённо, с досадой, заглушает пение матери нетерпеливым поворотом рычажка транзистора. Подавальщица из кафе *Три тополя* (не обращали внимание?) завистливо и пристально следит как таксист — наш почти Грегори Пек! — обхаживает деревенскую клуху. Уж она бы посмотрела с ним и кино, и новую Москву, и, может, посетила бы его жилфонд.
И Нюра у золовки через несколько минут беседы ревёт о том, какой могла быть её жизнь. И кажется ей муж (тот единственный Гриша, к которому в утреннем сне пробиралась меж крепеньких берёзовых стволов целоваться) уже враждебным и чужим.
К слову, нет фильма о такси, где водители не гордились бы познаниями психологии. *Я, мол, человека, сразу вижу*. Тут хвалённая таксистская проницательность не сработала. В кассе кинотеатра. Из всей очереди наивный герой выбрал тёртого старичка весьма характерной наружности. И на просьбу побыстрее взять билеты получил поставленную серию ехидных вопросов и советов. Раньше Яков Ленц и Ефремов великолепно отыграли диалог в *Берегись автомобиля*.
- Кстати, а что шло в кинотеатрах? В том, куда взял таки билеты Таксист, —*Встреча в горах* 1966 года. А на станции афиши:
до сих пор известнейшая *Свадьба в Малиновке* — премьера 25 сентября 1967 года;
*Нет и да* (комедия 1966 года Аркадия Кольцатого с Людмилой Гурченко и Всеволодом Абдуловым);
*Места тут тихие* (премьера в июле 1967 года) об Отечественной.
- Вот и считайте время действия, определяйте год. Для первых зрителей — (если премьера *Трёх тополей на Плющихе* была в апреле 1968 года) это прошлогодняя история.
Вот только не могло состояться Их свидание. Да к семи часам у *Трех тополей* (это кафе такое) стояло легковое такси. Он прилетел, побрился, костюмчик новый и галстук стильный вот надел.
(В рассказе Борщаговского у Нюры для запоров не было ключей, чтобы вернуться обратно. Поняла Она что Ему тяжелее, чем Ей и распахнула окно позвать Его. Но машина отъезжала, Она не окликнула...).
В Фильме решено иначе. Чтоб ненароком не выскочить к Нему, Она замкнула сама от себя все дверные запоры. Когда всё же бросилась к выходу, не решилась, не нашла сил развернуться, сделать шаг назад, наклониться и взять с чемодана ключи, чтоб отпереть последний нижний замок.
(А как, ещё заутро было, Анна Григорьевна прорывалась бодро к дяде Егору! Аж дверную ручку отломала.)
А итог один: *И потерянно щупает холодный металл запоров*. А после из распахнутого кухонного окошка с долго-копленной, неиссякающей нежностью смотрит на Него. И прощается.
Любимую песню Ему напоёт, верно, другая. Популярная культура... Совпадения неизбежны.
Песня на слуху. Массовая. Современная. Модная. Вот и монтажники строительного управления 104 просят передать *Нежности*. По радио...
Через три дня московские каникулы Нюры закончатся, приедет Она под щемящую мелодию домой, везя солнечную погоду. Вернётся Анна Григорьевна — в деревню, в семью, в работу! Так надо!
(24 марта 2020 года разместил отзыв на Яндексе. В поиске он первый. Набрал на данный момент за 1.7 М)
Всё.