Тетя Фрося приоткрыла дверь, из кухни она сразу выходила в подъезд, и попыталась загородить собой стол и сидящего за ним Степана.
- Чего тебе, Варя? - Недружелюбно спросила хозяйка соседку сверху из квартиры со второго этажа.
- Картошку поставила варить, спохватилась, соли нет, отсыпь чуток… А у тебя слышу, разговаривают, не спишь еще... Завтра с утра весь день на вызовах, рано уйду.
- Ну, соли, так соли, - тетя Фрося тяжело вздохнула, взяла у Вари солонку и отошла от двери, не открывая.
- Я не буду заходить, - предупредительная соседка не стала заглядывать на кухню, мало ли кто был в гостях, зачем смущать одинокую женщину.
А Фрося открыла шкафчик, достала пачку соли и замешкалась с таким простым делом. Делов-то было, зачерпнуть солонкой. Оглянулась на Степана и спросила его молча, вопросительно кивнув головой. Тот потупился и только опустил голову. И вот, когда хозяйка уже пошла к двери с полной солонкой, вдруг вскинулся. - Варя, зайди!
- Кто там, - спросила девушка, обращаясь не то к вышедшей хозяйке, не то к позвавшему ее мужчине.
- Зайди, - Фрося открыла дверь Варе и отошла в сторону.
Девушка прижала полную солонку к груди и несмело переступила порог. Волнение и предчувствие, быть может и недоброе, смешались в ее душе. Отца она сразу не узнала, сколько лет прошло, лишь голос сидящего за столом мужчины показался знакомым, не оттенками, не тембром, а необъяснимым. Как бы ни было, от мужчины исходило тепло, быть может и неприятное, но оно согревало. Как такое вообще могло быть.
- Отец? - Неуверенно спросила Варя, в чертах лица все же угадывалось что-то знакомое.
- Я, - ответил Степан и тоже взглянул на дочь, узнавая ее снова уже взрослой женщиной. - Вот, приехал...
- А мамы нет, - ответила Варя, надо же было что-то сказать.
- Фрося сказала... садись… поговорим. - Степан подбирал слова, говорил неуверенно. Никогда он таким не был, не узнавал себя, что-то внутри если и не сломалось, то надломилось, причем важное, за что держался по жизни, что выручало и не раз.
Девушка осторожно присела на табуретку, отодвинув ее на угол стола, а солонку так и держала в руках. Смотрела на отца настороженно, не знала, чего от него ждать, но уж точно не хорошего. Все ее детские воспоминания, жизненный опыт, говорили об этом. Сначала была обида, потом она постепенно отошла назад, даже казалось, что забылась, и вот опять нахлынула и поглотила все другие чувства.
- Денег вам привез, - Степан кивнул на газету и пачки денег, заклеенные бумажными полосками, как в банке.
- Мне не надо, - Варя стрельнула взглядом по пачкам, я хорошо зарабатываю. При этом руки ее дрогнули, быть может от общего волнения, солонка выпала и перевернулась, соль рассыпалась по столу.
Хозяйка смела ее кое-как, не хотела вмешиваться в разговор, пусть и натянутый, колючий, и подумала про себя, - не к добру соль-то.
- А где работаешь? - Спросил отец, интересно ему стало узнать о дочери.
- На заводе в амбулатории, медсестрой… Завтра по больным поеду… кто на бюллетене. - Варя говорила не думая и разглядывала отца, изменившегося за прошедшие годы. Жизнь потрепала его здорово, и ее детская обида как-то опять отошла. - А ты зачем приехал? - Тем не менее вопрос получился не ахти каким вежливым.
- Да вот, вас повидать, - Степан оглянулся и на Фросю, - думал мать твою застать… не знал, что замуж вышла, уехала. Ты одна… живешь? - Конечно о настоящей цели приезда не могло быть и речи, и первая расхлябанность при встрече с дочерью прошла.
- Ну, я пойду, - Варя встала из-за стола, - а то у меня картошка варится.
- Соль-то как же? - Спросил отец, все же хотел он подольше поговорить с дочерью.
- Погоди, - Фрося взяла солонку у соседки и еще раз зачерпнула соли.
- Денег возьми! - Степан торопливо отложил половину пачек.
- А остальные кому, тебе что ли?! - Варя по настоящему зло зыркнула на соседку, ее реакция была очень неожиданной. - За какие дела? Что замолчали? - Девушка выдернула солонку у Фроси, и опять половина просыпалась, только в этот раз на пол.
- Погоди! - Степан вскочил, торопливо зашарил по карманам, сам не понимая, что делает, разволновался. Латунная вещица, подаренная Борькой, попалась во внутреннем левом кармане пиджака, как раз под сердцем, и сильно обожгла руку, но не настоящим жаром, совсем другим. - Не твое! Отдай! - Пронеслось в воспаленном сознании.
Отец обежал стол, схватил левую руку дочери, солонка у Вари осталась в правой, вложил в нее вещицу и сжал, обхватив своими ладонями! Взгляды отца и дочери пересеклись, трудно было бы описать, что пронеслось в них за доли секунды, быть может жизнь обоих. Только нестерпимый жар от вещицы оставил Степана, а глаза Вари потеплели, и глубокая чернота в них поредела, уступая место светлой голубизне.
- Это тебе, - прошептал отец, не отпуская рук.
- Что там? - Спросила дочь.
- Потом посмотришь… Это тебе на счастье! - По меньшей мере слова Степана были странными. Он не мог знать предназначение вещицы, и теперь вряд ли связывал с ней поиски Золотой бабы.
- Еще придешь? - Вопрос Вари видимо был связан с ее потеплевшим взглядом.
- Не знаю, - сначала ответил Степан, а потом вдруг, опять вдруг, добавил, - завтра уеду.
- В Братск?
- Нет, в другое место.
- Напиши, не теряйся… Мне будет интересно знать про тебя… своего отца.
- Напишу, - пообещал Степан.
- Ты и правда завтра уезжаешь? - Спросила Фрося, когда Варя ушла.
- Правда, - гость неожиданно заторопился, ему опять почудился взгляд, наблюдающий за ним, на этот раз через темное окно с улицы. - Хочешь, у тебя останусь? - В ощущении взгляда присутствовала какая-то неявная опасность. Степан даже испугался возвращаться к Иванке темными переулками.
- Оставайся, - согласилась Фрося, поняв такую просьбу по своему, по женски. - У меня после той ночи никого не было.
- А хорошо мы тогда с тобой, - вынужден был ответить Степан, ничего другого ему не оставалось.
Когда Фрося проснулась утром, ночного гостя рядом уже не было, не оказалось его и в квартире. Газета и деньги так и лежали на столе. - Расплатился, - усмехнулась хозяйка, убирая пачки куда подальше. А потом даже засмеялась. - Половину все же забрал.
После того вечера отношения между Варей и ее теткой испортились. Варя все же вспоминала про деньги, наверное жалела, что отказалась. А спросить о своей доле, да и не доля это была вовсе, не решалась. Фрося корила себя за то, что не спросила Степана об оставленном им подарке дочери. Очень уж этот подарок не давал покоя. - Может он дороже стоит, чем все деньги, оставленные мне. Хотя и эти деньги Фрося толком тратить не могла. Так, по мелочи перехватиться.
А Варя опять же почему жалела о деньгах, не видела никакой ценности в вещице, оставленной отцом, так, безделушка, даже не золотая. И не знала, что трагические события приближаются с неумолимой быстротой.
Продолжение ЗДЕСЬ
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 49