Отцу исполнилось девяносто пять. Из гостей – сын да невестка. Даже внуки с правнуками не пришли.
За столом грустно, дед думал о чем-то, а затем сказал: «Слушай, Андрюша, не могу уже вас напрягать. Подумал, что надо меня в дом престарелых отвезти. Там помирать буду».
Сын напрягся: очень уж неожиданно прозвучало. В мыслях, конечно, было, что зажился отец. Беспокойно, даже страшно, потому что в квартире газ. А человек старый, мало ли?
Да и ходить к нему каждый день не будешь – времени нет.
Были мысли о доме престарелых. Но этот шаг казался чересчур жестоким.
И вдруг сам отец предложил.
Невестка обрадовалась: «Вот и правильно, про дома престарелых много басен рассказывают. А там ничего особенного. Ухаживают, накормят, давление измерят, таблетку дадут. Да и с другими старичками не так скучно. А то сидишь один в квартире, как в тюрьме».
Обрадовалась невестка, так как в квартире может поселиться сынок – Павлуша. Ему двадцать лет.
Сын предложил не спешить, всё взвесить: «Ты подумай, нужно ли»?
Старик сказал: «Помереть не могу, устал от жизни. Немощь замучила, не живу, существую. И Господь избавления не посылает. И вас всех замотал. Вы работаете, заняты, и я еще тут».
Невестка захотела, чтобы дед утвердился в своем решении, чтобы коварное сомнение не появилось: «Там на людях, режим, спать лучше будешь. Со стриками поговоришь. И погулять можно. Все правильно сказал».
Сомнения были не у отца, а у сына: как это так? Посадить родного отца в машину и отвезти в казенный дом? Он же со стенами прощаться будет, с вещами. Как живого в могилу, понимаете?
С другой стороны – облегчение. Каждый день приходилось об отце думать, и тревога постоянная: как он там? Не упал бы, не уронил на себя горячее. А еще кран, газ, электричество – много беспокойства.
Чтобы все было без спешки, предложил подождать. Туда, то есть в дом старости, всегда можно успеть.
И вот решение окончательно принято: завтра старика нужно доставить по назначению. Смирился отец, и сын к этой мысли привык.
Договорился, с кем надо, осталось документы подписать. Это можно сделать завтра, когда приедут.
Отец возьмет с собой белье, икону домашнюю, семейный альбом, чтобы прошлое вспоминать, и еще несколько мелких вещей – типа бритвы и зубной щетки.
И вот последняя ночь. Завтра не будет у сына беспокойства, отец под присмотром.
Это только такое выражение – дом престарелых. Нужно отбросить эмоции и посмотреть на всё трезвыми глазами. Человек подошел к естественному концу. Тело отказывается подчиняться разуму, сил нет. Вот и лежи с такими же, как ты. Что здесь такого?
Отца можно навещать раз в неделю, часто звонить, чтобы не почувствовал себя ненужным.
Жена старалась мужа успокоить: «Что ты дергаешься? А если он квартиру взорвет или, вылезая из ванны, упадет и разобьется? Ты же себе никогда не простишь. Так что давай – без сантиментов. Это самому старику надо, пойми».
Лег мужчина спать, долго не мог заснуть – волновался.
Сон приснился, будто его заперли в комнате без окон и дверей. На потолке жалкая лампочка, полумрак.
Бегает по комнате, колотит кулаками по стенам, выход ищет. Только нет выхода – глухо.
И так страшно – до паники.
Кричал мужчина во сне, но никто не слышал, даже жена.
А потом вдруг дверь появилась, словно ее карандашом нарисовали. Отворилась нарисованная дверь, а за ней покойная мама, на шее бусы из бирюзы.
Лицо у мамы строгое, не улыбнулась мама.
Вышел мужчина из мрачной комнаты, видит – мама уменьшаться стала, в точку превратилась – исчезла.
Сел мужчина, почувствовал в душе тревогу. И мысль как молния – нельзя отца отвозить в темную комнату без окон и дверей. Комната как гроб, нельзя, никак нельзя.
Жена спала, а он тихонько оделся и к отцу пришел. У старика все готово: в пакетах вещи лежат. Поднял на сына выцветшие глаза: «Ну, что, сынок, пора что ли? Чайку бы на дорожку попить. Забыл я попить, или ты торопишься»?
Заболела душа – до слез. Сел рядом, обнял за плечи: «Никуда не поедем, не надо туда. Я все продумал. Женщина знакомая есть, не сиделка – ты не пугайся. Будем ей платить, а она за тобой присмотрит. Приготовит, приберется. Недалеко живет, часто будет к тебе заходить. И я, конечно, рядом. Не поедем, не надо».
Дедушка вздохнул, пошел на кухню, чтобы чайник на плиту поставить. Рукавом рубашки вытер влажные глаза: «Сынок, Андрюша, иди чай пить. Только у меня сахара нет, я давно от него отказался».
Вернулся сын домой, жена удивилась: «Ты где был? И телефон дома оставил. Я чуть с ума не сошла».
Объявил, что отец никуда не поедет.
Жена возмутилась: «А ты о сыне подумал, где он жить будет»?
Муж сказал: «Я подумал – об отце».