-Что же теперь делать?
-Пытаться вымолить прощение у Анны за наших предков, - вздохнула Елизавета Антоновна. – Только как?
Елизавета протянула письмо дочери.
«Валентина! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых! Врачи, конечно, говорят, что нужно надеяться на лучшее, но их глаза говорят совсем о другом. Я угасаю с каждым днем. И пока у меня есть хоть какие-то силы хочу с тобой поговорить. Я знаю, что ты никогда не придешь меня навестить, для этого ты слишком труслива. Поэтому говорю с тобой так.
Ты никогда не была мне подругой. Я поняла это только сейчас, и от этого особенно больно.
Я верила тебе, как сестре, которой у меня никогда не было, и по-настоящему любила тебя. Тобой же двигала только зависть. Да, ты завидовала мне. Всегда и во всем. А когда я начала встречаться с Артуром, к зависти добавилась ненависть. Я ощущала ее почти физически, но пыталась убедить себя в обратном. Мы же подруги! А подруги должны радоваться друг за друга! Как же я была наивна. И счастлива одновременно. Артур дал мне столько любви, сколько я и за всю жизнь не видела. Когда он был рядом со мной, я забывала обо всем, об ужасах войны, о детском доме, о голоде. Казалось, что впереди нас ждет только прекрасное… Я купалась в счастье, не замечая ничего вокруг. Ни того, как ты строишь глазки Артуру, ни мучений Виктора, ни состояния Анатолия. Вера несколько раз пыталась поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать. Мне не было дело до ваших козней, я была слишком уверена в Артуре, в себе, в нашем будущем.
А потом ко мне домой пришел Анатолий. Он был пьян. Я была в ужасе, это был совсем не наш милый Толик. Куда только делись его стеснительность и заикание. Он вел себя отвратительно, говорил ужасные вещи. Клялся в любви и тут же оскорблял меня. Угрожал убить Артура. Не знаю, чем бы все закончилось, не вмешайся соседи.
Я обо всем рассказала Артуру, он успокоил меня, пообещал поговорить с Анатолием. Через несколько дней Толик попросил у меня прощения. На что он рассчитывал? Разве можно так просто забыть о том, что тот, кого совсем недавно ты считал своим другой, на деле чудовище? Но я сказала, что не держу зла на него. Приближалась ваша свадьба, наша ссора была некстати. Я хотела, чтобы ты была счастлива. А еще мне было жаль Виктора. Вера открыла мне глаза на все: и на твои чувства к Артуру, и на страдания Виктора. Расстройся ваша свадьба, он бы не пережил…
А потом я потеряла кулон. Ты знаешь, что он для меня не просто украшением, это было все, что осталось у меня от матери. Ни разу за все годы я не сняла его. А через несколько месяцев после твоей свадьбы кулон исчез. Помнишь тот день? Мы с Артуром приехали к вам в гости. Жарили шашлыки, потом пошли на реку. Я пошла купаться, а когда вышла на берег, обнаружила, что цепочки на шее нет. Виктор тут же нырнул и поднял украшение с речного дна. Я осмотрела цепочку – замок был безнадежно испорчен. Спрятав цепочку в сумочку, я решила позже отнести ее в мастерскую и не вспоминала о ней до самого вечера. Тогда-то и обнаружилась пропажа.
С той поры несчастья полюбили меня.
Через полгода после вашей свадьбы Артур сделал мне предложение. Мы назначили дату свадьбы, но тут умерла мама Артура. Пришлось отложить торжество на неопределенное время. Потом у Артура начались серьезные проблемы на работе. На нервной почве у меня начались сильнейшие головокружения и непонятные приступы. Раньше неполадки со здоровьем у меня тоже бывали, но я старалась не обращать на них внимание. А когда попала на обследование, оказалось, что уже слишком поздно. Запущенная болезнь сердца. По самым оптимистичным прогнозам жить мне оставалось не более трех –пяти лет. О моем диагнозе знал только Артур, лгать ему я не имела права.
- Ты не должен портить свою жизнь ради меня, - сказала я ему. - У тебя все впереди, можешь уйти прямо сейчас, я пойму.
Артур остался. И стал для меня всем. Возлюбленным, другом, нянькой, самым близким человеком. Мы расписались по-тихому, без белого платья и гостей. Знаешь, в детстве я часто фантазировала о том, какой будет моя свадьба. Мы с детдомовскими девчонками по вечерам забирались на кровать и сочиняли, в подробностях описывая наряды, праздничные яства и все прочее. Странно, но когда дело дошло до настоящей свадьбы, оказалось, что ничего этого по большому счету и не нужно…
Тебе, Валентина, я о болезни ничего не сказала. Почему? Не хотела видеть торжество в твоих глазах. Ты плохая актриса, не увидеть тебя может лишь слепой. Какой, собственно, я и была все эти годы.
Месяц назад вы с Виктором пригласили нас к себе домой. Артур предлагал остаться дома, но я не согласилась. Я понимала, что для меня эта поездка последняя. И хотела увидеть вас всех. Кроме того, мне нравится твой дом. Понимаю, что это странно звучит, но я его чувствую. Как если бы он был живым существом.
…Тот день я помню по минутам. Не было ни одной ночи, когда бы я не возвращалась в него во сне. Помню, как кто-то предложил пойти на реку, как вы уговаривали Артура сесть в лодку, а он отказывался, твердил, что не умеет плавать. Интересно, Анатолий все спланировал заранее или это вышло спонтанно? Не знаю, да и какая теперь разница.
Одного я не могу понять, зачем это было нужно тебе? Ты с таким упорством тащила Артура в лодку, будто заранее знала, чем все закончится. Или и вправду знала?
А потом поднялся ветер, и лодки начали крениться. Я закрыла лицо руками, потому что не могла на это смотреть. И вдруг Вера закричала. Я пыталась заставить себя посмотреть, что происходит, но не смогла.
-Пашка! Ныряй! – вновь закричала Вера. И тогда я, наконец, посмотрела. Одна из лодок перевернулась. Та, в которой были Артур с Толиком. Артура я не увидела. Толик же уверенно греб к берегу. Павлик был уже в воде. Периодически он выныривал, чтобы набрать воздуха и вновь исчезал. Виктор же сидел в лодке и спокойно смотрел на происходящее. А ведь он прекрасный пловец. Пашка ему и в подметки не годится. В растерянности я повернулась к тебе, той, которая называла себя моей самой близкой подругой, и отшатнулась. Ты была совершенно спокойна. Происходящее не вызывало у тебя никаких эмоций. Ты просто стояла и ждала, когда все кончится. Точно также ждал и Виктор.
Очнулась я в палате. Врачи сказали, что у меня инфаркт, и что прогнозы плохие. Но мне было уже все равно. Жизнь потеряла всякий смысл.
Неужели ты так и не смирилась с тем, что Артур выбрал не тебя? Ведь у тебя было все. Заботливый муж, дом, дети. Неужели все эти годы ты жила с этой темнотой в душе? Должно быть, Виктор чувствовал это. Поэтому и не бросился Артуру на помощь.
Я никогда не смогу вас простить. Анатолия, тебя и Виктора. Ни на том свете, ни на этом. Прощай, Анна».
-Мам, а кто такой этот Толик? Ему она тоже отомстила? – тихо спросила Катя. Ей было одновременно безумно жалко Анну и очень страшно.
-Не знаю, дочь. Дело давнее. От родных я никогда не слышала о нем, - пожала плечами мать. – Думаю, после трагедии, компания окончательно распалась. А через несколько лет погиб Виктор, и твоя прабабушка окончательно замкнулась в себе.
-Что же теперь делать?
-Пытаться вымолить прощение у Анны за наших предков, - вздохнула Елизавета Антоновна. – Только как?
-Есть у меня одна идея. Ты привезла кулон?
-Да, конечно. Боже мой! – мама вытащила из стопки листочков портрет Анны. – Конечно, это он! Значит, бабушка Валя взяла его. Но зачем?
-Украла, - поправила Катя. – Наверное, считала, что у подруги и так слишком много счастья.
-Да уж. Неприятно узнавать такое о родных людях.
Елизавета Антоновна отдала дочке кулон в форме ракушки.
-Что еще?
Катя раскрыла альбом и выбрала самую удачную фотографию Артура.
-Поехали на кладбище. Только по пути заедем в обувной.
…Им понадобилось почти два часа, чтобы найти могилу Анны. Сначала женщины немного прибрались. Убрали траву, подмели ведущую к могиле дорожку.
-Прости нас, пожалуйста! – Катя положила на могилу фотографию Артура., кулон в форме ракушки и… пару мягких тапочек. – Пусть твои ноги, наконец, отдохнут.
На кладбище стояла тишина. Такая, что становилось не по себе.
-Пойдем, - потянула дочь за рукав Елизавета Антоновна.
И они пошли к выходу. Шли, не оглядываясь.
…Вечером с работы приехал Алексей.
-Сегодня со мной настоящее чудо произошло, - сообщил он с порога. – Еду я я сегодня с работы. Решил путь сократить, да поехал через рощу. Там хорошая дорога, широкая. Я, когда сухо, частенько там езжу. Так вот. Еду, вдруг, смотрю, женщина посередине дороги стоит. Самую-то ее я плохо разглядел, помню только, что в тапочках она была. Небось, сбежала откуда-то. Еле успел остановиться. Выскочил из машины, кричу: «Ты что, сумасшедшая под колеса прыгать?» Глядь, никого. А на то место, где женщина только что стояла, дерево старое падает. Я как представил, что, не привидься мне она, в аккурат на машину дерево-то завалилось бы, так минут десять потом за руль сесть не мог, трясло всего.
Катя с Елизаветой Андреевной переглянулись и улыбнулись.
-А чего вы улыбаетесь? Не верите, что ли?
-Верим, - улыбнулась Катя. - Ты ешь, ешь!
Той ночью они впервые за долгое время спали спокойно, без сновидений. Старый дом охранял их сон. Где-то под утро, когда первые солнечные лучи еще растворяются в ночном сумраке, по дому пронесся легкий ветерок. Поиграв с занавесками, он погладил волосики Андрюшки, на несколько секунд замер над неубранными с вечера альбомом с рисунками, прошелестел "Спасибо" и исчез. Дом улыбнулся. Он знал, что теперь все будет хорошо.
Подпишитесь на мой канал Нина З. Рассказы для души
Если Вам понравилась статья - поставьте Класс, поделитесь в соцсетях.
Мне будет очень приятно!