Областной центр встретил Степана Рудакова неприветливо. Пахнуло угольным дымком от поездов. Сыпанули соли на перрон, она неприятно хрустела под ногами, приходилось идти по лужам. Небо было хмурое и низкое, давило непонятной тяжестью. Да и как смотрел кто-то в спину. Степан выбрал место посуше у стены вокзала, поставил чемодан и закурил. Но пассажиры с поезда быстро схлынули, остались, вышедшие проветриться, перекурить.
- Почудилось, - решил Рудаков и пошел дальше, подхватив чемодан.
Степан не торопился ехать сразу на севера, искать Ражино, хотел сначала остановиться в областном центре на Пролетарке, где когда-то жил и работал на заводе. Хотя и прошло больше десяти лет, но знакомые должны были остаться. Зачем он так поступил и сам не знал, тянуло его на Пролетарку. Все же судьба жены и дочери не то что волновала, была не безразлична.
Когда-то Степан квартировал у Иванки, женщины одинокой, нелюдимой, но знающей о местных жителях все. Как-то получалось у ней такое дело. Зацепятся бабы языками, и Иванка рядом, правда молчит, зато в нужных местах согласно кивает или наоборот отрицательно поводит головой.
Как по документам значилась женщина никто не знал, Иванка, да Иванка, и что это было за имя, никого не интересовало. Жила женщина на мизерную пенсию по потере кормильца, ну и квартирантов пускала. К крохотному домику имелся такой же участочек, исправно дававший картошку, моркошку, прочую мелочь. На зиму овощей хватало. Вот к ней и явился Степан на ночь глядя, не хотел, чтобы его видели другие местные.
- Явился?! - Не здороваясь и нисколько не удивившись спросила Иванка, как вчера видела гостя.
- Переночевать пустишь? - Степан вглядывался в хозяйку и тоже не мог понять. Столько лет прошло, а женщина как и не изменилась. Может просто в сенях было темновато и видно плохо.
- Заходи, но цена от прежней вдвое и деньги вперед.
- Да я ненадолго, от силы неделя.
- Тогда еще добавишь, - тут же сориентировалась хозяйка.
- Это почему?! - Степан даже остановился и поставил чемодан.
- А то сам не знаешь.
- За язык теперь тоже надо платить?
- Вот и я про тоже. Молчание, оно денег стоит.
- Считай, договорились.
- Комнату свою не забыл?
- Забудешь тут...
- Есть будешь?
- С поезда.
- Щей разогрею.
С Иванкой разговаривать было просто, главное коротко и понятно.
- А щи-то не очень, - честно заявил Степан, съев ложки три, - мясо, что за мясо?
- Свежее, вчера еще бегало, - Иванке палец в рот не клади, откусит и не поперхнется.
- Худой кошак попался, - добавил Степан, продолжая есть.
- Кошка, - поправила хозяйка.
- Рыжая? - Спросил нежданный гость, болтая ложкой в тарелке.
- Не выдумывай, нет там шерсти.
Вот и пойми, какое мясо было в щах. А Степан и Иванка что, шутили? Может и так, только говорили вполне серьезно.
- О моих что знаешь? - Спросил Степан, называя бывшую жену по прежнему своей, скорее по привычке, ди и чтобы хозяйке было понятнее.
- Олька замуж вышла за Потапова, помнишь?
- Нет.
- Зам начальника цеха был, при тебе еще.
- Ну?
- За границу уехали...
- Как, в какую заграницу? - Степан даже ложку отложил.
- Потапова с завода отправили, ну, как это… как ценного кадра, что ли.
- А Варя?
- Теперь в его квартире живет...
- А где?
- Увидеться хочешь?
- Хочу, - у Степана действительно заныло в груди, по прошествии стольких лет как-то жалко стало дочь.
- Над Фросиной квартирой. Помнишь, Фросю-то, не забыл? - В этом вопросе был какой-то намек, правда непонятный.
- Одна живет?
- Фрося-то?
- Да нет, Варя!
- Одна, никого у девчонки нет...
- Что так?
- Сам у нее и спроси.
- И спрошу. Время сколько?
- Девять, десятый пошел. Сейчас что ли пойдешь?
- Не спит наверное еще.
- Может и и не спит… Ты сначала к Фросе стукнись.
- Зачем? - Не понял Степан.
- Там сами разберетесь. Гостинцев-то привез?
- Привез, - ответил гость, хотя ничего и не было у него с собой. - Гастроном до десяти?
- Как и раньше, у нас в жизни мало что меняется. Эту у тебя...
Но Иванка не успела договорить. Степан вскочил из-за стола, забежал в отведенную ему комнату и взял из чемодана газетный сверток, перевязанный бечевкой. Под руку попалась и латунная вещица Борьки Шестакова, ее Степан тоже сунул в карман, сам не зная зачем.
- Ночевать-то придешь? - Спросила вдогонку Иванка.
- Как пойдет, - не оборачиваясь ответил гость и убежал.
- Степка, Степка, как был непутевым, таким и остался, - прошептала Иванка и покачала головой, на этот раз неопределенно, не то утвердительно, не то сомнительно, а может и жалостливо.
Степан подошел к дому, в котором жила Фрося. Окно на ее кухне светилось, и женщина сидела за столом, шила что-то на ручной машинке. Куст сирени разросся, только стоял голым, листья облетели еще осенью, а под ногами поскрипывал снег, правда пока мало его было. И тут вспомнился вечер, а потом и ночь, их последняя с Фросей ночь под сиренью на брошенном пиджаке. Понял вдруг не Степан, а тот прежний Степка, что лучшего в его сумбурной и беспутной жизни, в той ее части, что касалась многочисленных и коротких отношений с женщинами, пожалуй не было.
Рудаков осторожно подошел к окну, отодвинул ветки, стоял и смотрел на Фросю, пытаясь разобраться с нахлынувшими чувствами, и ничего не получалось. Копание в надломленной, засоренной гадостью душе не давалось. Оказывается очень непросто вдруг понять, что жил ты как-то не так, и главное поправить ничего нельзя. Прошлое ушло, и не было к нему возврата. Степан уже хотел потихоньку уйти, но поскользнулся, под окном намерзла ледяная корка, его рука стукнула в окно.
Фрося вздрогнула, вскочила и посмотрела в темное окно, уронив табуретку, попятилась. В лица незнакомца проступили знакомые черты.
- Степа, ты?! - Прошептала женщина, прижав правую руку с шитьем к груди.
- Я, Фрося, - тоже шепотом ответил нежданный гость.
Мужчина и женщина не слышали друг друга, но как-то понимали, наверное по губам, а может и сердцем.
- Зайдешь? - В вопросе хозяйки не было радости, скорее печаль и затаенная боль, вдруг давшая о себе знать, казавшаяся давно забытой.
- Можно?
- Можно, сейчас дверь открою, подъезд на замок закрываем. - Оказывается такие простые слова приносили облегчение, возвращали к обыденности. - Чай будешь? - Спросила Фрося и не дожидаясь ответа захлопотала на кухне.
- А ты… - начал Степан и замолчал.
- Что, постарела? - Хозяйка поняла, о чем хотел сказать Степан.
- Нет… почти не изменилась.
- Опять врешь! - Усмехнулась хозяйка.
- Нет… почти не вру.
- Надолго заехал?
- Нет, проездом… У Иванки остановился.
- Вот теперь точно не врешь. Она тебе все рассказала?
- Про Ольгу, про Варю... про тебя ничего. - Степан следил взглядом за хозяйкой, все больше сзади,
- Не пялься, не пялься, - грубо ответила Фрося.
- Да я так...
- Ну, ну… знаю вас, мужиков.
- И много знала? - Усмехнулся Степан.
- Да нет, - хозяйка наконец угомонилась и села напротив гостя, - тебя одного.
Что тут было сказать Степану, ничего, он и промолчал.
- Молчишь?
Гость только вздохнул.
- А то, что у нас дочь с тобой, помнишь?
- Я думал...
- Сдали в детский дом и все?
- Как она? - Нашелся, что спросить, Степан.
- Выросла сиротка… С тебя спрос какой?!
- Да, я...
- Да, что ты. - Горько усмехнулась Фрося. - Ширинку застегнул и пошел. Я виновата, да еще как... Она ведь и не знает, что мать у нее есть.
- Не сказала что ли?
- Нет, не хотела обузу себе на шею вешать… Так вот я тогда думала. Потом теткой ей представилась, хоть так. - Фрося всплакнула. - В гости ходит, тетей называет… Это мать-то свою… Запуталась я совсем.
- Вот я тут привез, - Степан потупился, достал газетный сверток, перевязанный бечевкой и развернул его. В газете оказались пачки денег, перетянутые бумажными лентами.
- Да ты что, ты чего?! - Слезы Фроси тут же высохли, а лицо стало строгим… - Убери! Откуда?
- Бабки эти законные, чистые. Я ведь теперь на золотых приисках работаю. Сам золото намыл… Не легко далось.
- И куда я с ними?
- Спрячь, трать помаленьку, дочку расти… нашу.
- А на Варю... можно? Ты ей не покажешься?
- Сами разберетесь с бабками… А в остальном… не знаю как и быть. - Степан с опаской оглянулся на дверь. - Она это... не зайдет?
- Не должна вроде, поздно уже, на работу рано.
И тут в дверь постучали. - Тетя, Фрось, не спишь?
Продолжение ЗДЕСЬ
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 48
Антология произведений о Максимове