Найти тему
Литрес

Правда ли, что в блокадном Ленинграде не ловили рыбу?

Многие туристы, приезжая в Санкт-Петербург, узнают о нём удивительный факт: оказывается, в городе на Неве во время блокады не отлавливали рыбу. Многим это кажется странным, ведь в акватории северной столицы водились ерши, окуни, судаки, щуки, плотва, уклейка... Они могли бы облегчить страдания голодающих ленинградцев, но почему же их не ловили? Этим вопросом задавался и историк-архивист Георгий Князев, записавший в своём блокадном дневнике 18 декабря 1941 года:

«Множество народу или сами ушли, или сокращены по разным городским учреждениям и предприятиям, и поэтому всегда кто-нибудь из семьи дежурит в очередь... Сколько, значит, народу совершенно не использованного для обороны. Неужели и весной все эти люди не займутся огородничеством, ловлей рыбы и т. п.? Я всегда с сожалением думаю: под носом Нева, в нескольких километрах рыбное Ладожское озеро, а мы даже в мирное время сидели без рыбы! Ведь, пол-России можно было бы прокормить рыбой из тысяч озер нашего края!.. Нет! Вот теперь, когда подвоз затруднен, ленинградцы и пухнут с голоду, и умирают».

Действительно, и до войны в окрестностях Ленинграда промышленная добыча рыбы не велась в масштабах, способных закрыть весь потребительский спрос. Если предположить, что человеку в сутки нужно минимум 20 гр. рыбы, то до начала блокады необходимо было добывать не меньше 80 тонн в день. Однако в довоенные годы промышленный вылов в Неве приносил Ленинграду всего 620 тонн в год. Этой продукцией город снабжал поток из Мурманска, в котором рыбный промысел даже во время ВОВ продолжал развиваться (у многих моряков, занятых им, была бронь от мобилизации). Учитель географии Иван Иванович Мальяревский в своём «Дневнике воспоминаний пережитых дней осады и блокады Ленинграда в 1941–1942 году» писал:

«20/II. Сегодня объявили, что войска Федюнинского прорвали две линии обороны. Говорят, что Красное и Гатчина в наших руках. Идёт усиленный подвоз продуктов к Л<енингра>ду. Ожидается поступление до 800 вагонов рыбопродуктов. Привезли бы трески и селёдок. Как давно мы не ели рыбы. Неделю я работал авторемонтным слесарем и получал добавочный красноарм<ейский> паёк. Это несколько восстановило мои силы».

И вот ещё:

«24/II. Производят выдачи ещё мяса и крупы. Усиленно уезжают, но говорят, что дорога безумно тяжела. Вагоны не отапливаются. В дороге не кормят. Добывай себе пищу сам. Из Университета должны были уехать и уехали на вокзал 1600 чел<овек> ещё 22/II, но сидят на Фин<ляндском> вокз<але>. Слышал, что идет 700 ваг<онов> рыбы и поехало 8 чел <овек> проталкивать эти товары в Вологду, а в очередях уже говорят, что будут выдавать клюкву и воблу. Выдают по 25 гр. какао и 150 гр. сух<их> овощей – я взял капусты и картошки».

Однако нельзя сказать, что рыбу в блокаду не добывали совсем. Трест «Ленрыба» к зиме 1941 года установил себе рабочий план подлёдной ловли, который составлял 10-12 тонн в сутки. Конечно, для такого огромного города это крохотные цифры, но и их было тяжело достичь, ведь почти все шхуны «Ленрыбы» были отданы под военные нужды. Вражеская авиация бомбила все судна, и подставлять их под удар из-за промышленного вылова было нецелесообразно. Второй важный фактор – мобилизация сотрудников и, как следствие, нехватка рыбаков. Большая часть мужчин воевала или трудилась на производстве, жители Ленинграда были ослаблены голодом и дистрофией, поэтому добровольцев было очень мало.

Чуть лучше дело обстояло в Кронштадте: там рыбу ловить помогали моряки, они просто глушили её снарядами, хотя это было запрещено. Советский киносценарист и драматург Всеволод Вишневский писал 24 декабря 1941 года:

«Город Кронштадт под энергичным руководством райкома живёт. Нормы хоть и скудны, но очередей нет, налажено чёткое распределение продуктов. Организовали лов рыбы из-подо льда, и каждый день рыбный улов в несколько сот килограммов идёт детям на завтраки».

Что касается частной ловли, то на неё у людей не хватало сил. Дело это было самоубийственное: сидеть с удочкой на глазах у врага мало кто решался. Обстрелы и бомбардировки в Ленинграде не прекращались. Если не считать авианалёты, в город прилетало в среднем 160-170 снарядов в сутки. В основном удить рыбу осмеливались мальчишки, они шли на промысел после работы на заводе. Но удочка не приносила достойного пропитания. Единственным шансом получить его для многих был прилёт в акваторию: оглушённая рыба всплывала, и многие жители на свой страх и риск ползли к воде, чтобы достать её.

Ещё больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!

-2