Записка светлейшего князя Ивана Федоровича Паскевича Государю Императору Николаю Павловичу, 13 октября 1852 г.
В 1850-м году, 10 горцев кавказского конно-горского дивизиона бежали из Царства Польского в Пруссию, с оружием, на лошадях. На требование пограничного прусского начальства сложить оружие, они отказались, и когда их хотели принудить к тому силою, то сии, защищаясь, убили несколько прусских драгун и гражданских лиц; a из них убито 4 человека. Об этом тогда же, в октябре месяце, я всеподданнейше докладывал Вашему Императорскому Величеству.
Прусское правительство уведомило, что оставшиеся в живых 6 горцев будут нам выданы коль скоро окончено будет следствие и последует наказание за вооружённое сопротивление военной силе. По окончании следствия, они судимы были в Бромберге уголовным судом и приговорены на 2 года к содержанию в крепости. Срок этот скоро кончится.
Ныне, Его Величество Король Прусский обратился ко мне с представляемым y сего письмом, в котором просит моего ходатайства перед Вашим Императорским Величеством, о прощении помянутых горцев, по выдержании ими в Пруссии определённого им наказания.
В письме Его Королевского Величества выражены некоторые обстоятельства сделанного ими преступления. Как извинения эти не имелись в виду при произведенном тотчас после их побега расследовании: то я счел нужным вслед сделать теперь по оным проверку. Оказалось, что извинения эти неосновательны; именно:
Извинения горцев:
Горцы показывают, будто принадлежат дворянскому сословию, изъятому от обязанностей военной службы, и что они добровольно делали поход в Венгрию, под начальством подполковника Кондухова, княжеского рода.
По возвращении в Варшаву, их сотня поступила под начальство капитана Хамзаева, родом из кумыков, которые питают народную ненависть против черкесов. Видя худое с ними обхождение сего начальника, но в особенности с тех пор, когда он изорвал в их присутствии жалобу, которую намеревались принести мне, они захотели воспользоваться правом их края и звания, удалясь от службы.
Другая просьба их, изъяснённая поручиком Ахпеевым, имела ту же участь; и потому они уже не видели другого средства, как оставить свое знамя, думая, что поступая так, пользуются правом им признанным.
Затем, они говорят что, не желая избавиться от службы Вашему Императорскому Величеству, при первом случае хотели опять взять оружие для своего отечества; a перешли границу только для того, что бы просить Его Величество Короля Прусского, ходатайствовать о них, дабы право, признанное их роду, было уважаемо капитаном Хамзаевым.
Наконец они утверждают, что сопротивление местным властям сложить оружие посчитали для себя оскорблением чести, не считая себя беглецами.
Что действительно оказывается:
Четверо из сих горцев происходят из узденей 2-й степени; двое же из вольноотпущенных. Но все горцы, не исключая беков и узденей, хотя поступают на службу добровольно, однако с тем условием, что должны служить 4 года, где будет приказано. Следовательно, поход в Венгрию они сделали по обязанности и не могли считать себя вправе оставить службу прежде окончания 4-х лет. Подполковник Кондухов, с которым они прибыли, не княжеского рода.
По прибытии в Варшаву, они поступили в сотню капитана князя Хамзаева, который действительно происходит из известных кумыкских князей; но вражды к черкесам не имеет. Он хороший офицер, давно служит в дивизионе и несколько лет командует сотней, в которую поступают люди разных племён.
Просьбы они никакой не подавали, и потому князь Хамзаев не мог ее рвать. Офицера Ахпеева нет; но был поручик Ахлов, который в прошлом году уволен на родину; никому в дивизионе не известно, чтобы они ему просьбу подавали. Имея же обязанность служить четыре года, как сказано выше, они не могли думать, что оставляя знамя, пользуются признанным им правом.
Вообще побег их можно приписать дурному их нраву; требуемым от всех служащих в войск строгому порядку и повиновению, к каковым они в горах не привыкли; и в особенности легкомыслию.
Генерал-фельдмаршал князь Варшавский
Господину главнокомандующему действующей армией, управляющего военным министерством, рапорт. 18 октября 1852 г.
Государь Император, вследствие всеподданнейшей записки Вашей Светлости, от 13 октября, относительно горцев бежавших в Пруссию в 1850 году, Высочайше повелеть соизволил: сообщить прусскому посланнику при Высочайшем Дворе, генерал-лейтенанту Рохову, что Государь Император тем менее может согласиться на прощение сих горцев, что сии вновь своими несправедливыми показаниями и ложными изворотами вовлекли в заблуждение Его Величество Короля Прусского.
Исполнив таковую Монаршую волю, сию честь довести об оной до сведения Вашей Светлости с возвращением рескрипта Его Величества Короля Прусского.
Подписали: генерал-адъютант князь Долгоруков 1-й.
Директор свиты Е. И. В. г.-м. бар. Вревский.
Господину главнокомандующему действующей армией, управляющего военным министерством, рапорт (2 июля 1853 г.).
Состоящий при миссии нашей в Берлине, Свиты Его Императорского Величества генерал-майор граф Бенкендорф, донес, что Его Величество Король Прусский поручил ему, графу Бенкендорфу, довести до сведения Вашей Светлости о данном повелении "к выдаче нашим пограничным властям в Царстве Польском беглых горцев, которые еще в 1850 году ушли в Пруссию и там находились в заключении".
По всеподданнейшему докладу депеши этой, Государь Император собственноручно на оной написать изволил "давно пора".
О сей Высочайшей отметке имею честь довести до сведения Вашей Светлости.