Калач-на-Дону - самый обычный районный центр на юге России. Маленький городок с населением чуть больше 20 тысяч человек. Узкие улочки частного сектора, пара кварталов пятиэтажек, на отшибе заводы и фабрики. Ничто не предвещало, что это захолустье станет эпицентром череды жестоких преступлений.
Но именно здесь знойным летом 1979 года разыгралась драма, многие месяцы державшая в страхе весь город. Неизвестные нападали на девушек и женщин, и душегубствовали с небывалой жестокостью. Казалось, злодеев ничто не может остановить.
Первая драма
Первой пострадавшей стала 28-летняя Валентина Алексеева. Она работала медсестрой в центральной районной больнице. Вечером 3 июля Валентина допоздна задержалась на работе и возвращалась домой около полуночи. От остановки до ее дома было всего 200 метров, но дорога лежала через неосвещенный пустырь, пересеченный заброшенной теплотрассой.
На полпути Алексееву догнали двое мужчин и повалили на землю.
"Кричи, не кричи, тебе конец!", - прорычал один из них, пытаясь сорвать с женщины юбку. Его подельник действовал более жестко. Валентина отбивалась что было сил, звала на помощь. К счастью, крики услышала старушка из ближайшего дома. Сначала решила, что это поддатые дебоширы. Но когда женщина вгляделась и поняла, что это бандиты, заверещала диким голосом, призывая соседей.
Соседи дружно высыпали во двор. Кто-то побежал вызывать милицию (мобильных тогда не было), кто-то к месту происшествия. Увидев приближающуюся толпу, громилы бросили Алексееву и дали деру. Галина отделалась легким испугом и ссадинами, но помочь следствию ничем не смогла, лиц нападавших она не разглядела.
Нападение на Екатерину Горбунову
На две недели в городе воцарилось затишье. Многие уже было решили, что случай с Алексеевой обычное хулиганство, какое порой случается под градусом. Но 17 июня произошло второе нападение, еще более дерзкое и жестокое.
Пострадавшей стала 24-летняя воспитательница детского сада Екатерина Горбунова. В тот день она допоздна засиделась в гостях на дне рождения подруги. Пригубила изрядно, почти бутылку шампанского. Домой около часу ночи ее вызвался проводить знакомый парень, некто Сергей Власов. Но у них возник конфликт - то ли Власов полез целоваться, то ли еще чего, но Горбунова разозлилась и прогнала его. До дома нужно было идти меньше километра и девушка, приободрившись коньячком "на посошок", решила, что дойдет сама.
Она не сделала и сотни шагов, как на нее набросились двое незнакомцев. Били поочередно чем-то тяжелым, видимо, куском арматуры. Катя потеряла сознание, и это ее, по сути, спасло. Бандиты, испугавшись, оставили ее в придорожных кустах и сбежали.
Наутро Горбунову нашел случайный прохожий. "Скорая" увезла ее в больницу в критическом состоянии.
Неудачи следствия
Известие о зверском нападении на Горбунову всколыхнуло весь Калач. Жители требовали от милиции скорейшей поимки преступников, заваливали райотдел "сигналами" с указанием подозрительных лиц. На ноги были подняты все силы - оперативники, участковые, даже пожарные и санэпидстанция.
Отрабатывали разные версии - от залетных гастролеров до родственников и знакомых пострадавших. Проверяли ранее судимых, дебоширов, даже психбольных из местного диспансера. Шерстили чердаки, подвалы, теплотрассы, подъезды. Опросили сотни свидетелей. Увы, ничего существенного.
Да и что могли рассказать люди? Приметы нападавших были обрывочны и противоречивы.
Одни говорили, что это были крепкие парни спортивного телосложения, другие - что невысокие тщедушные мужички.
Одни утверждали, что видели их в светлых рубашках и кепках, другие - в темных куртках и шапках-масках.
Отдельные очевидцы уверяли, что слышали обрывки фраз типа "я тебя сейчас прикончу" и "не дёргайся, подруга".
Но надежных улик по-прежнему не было
До поры следствие утешало себя мыслью, что имеет дело с обычными хулиганами. Что, мол, хоть и звери, но до душегубства не опустятся. Жестокое избиение Горбуновой вроде как укладывалось в эту версию - девушка выжила, значит, ее не стали добивать. Но 25 июля стало черным днем, разбившим эти иллюзии.
Примерно в 8 утра рабочие, копавшие котлован под новый универмаг, заметили торчащие из-под кучи мусора и битого кирпича капроновые чулки. Была обнаружена совсем юная девушка.
Погибшей оказалась 16-летняя Наталья Горошевская, школьница, дочь мастера местного завода сельхозмашин. Накануне она ушла в ДК на дискотеку и не вернулась. Встревоженные родители сбились с ног, обзванивая друзей и знакомых дочери. А наутро им пришла страшная весть.
Судмедэкспертиза установила, что Наташу долго и жестоко унижали (возможно, даже несколько человек), а потом в ход пошли обрезки арматуры и кирпичи. На месте преступления сыщики впоследствии нашли одежду, золотые сережки и цепочку. А вот наручные часы "Луч", в тот день бывшие на погибшей бесследно исчезли.
Часы как ключ к разгадке
Именно маленькие золотистые часики марки "Луч" позже стали ключом к поимке бандитов. Эти часы отец подарил Наташе на 16-летие, всего за пару недель до гибели. Они имели характерный рисунок на циферблате и заводной головке, поэтому родители сразу узнали бы их при предъявлении.
Часы "Луч" в те годы были в большом дефиците, продавались только по записи и спискам. Получить их считалось большой удачей. Поэтому следствие справедливо рассудило - будут часы, будут и преступники или хотя бы свидетели, способные вывести на след.
Сыщики кинули все силы на поиски часов. Прочесывали дворы, свалки, ломбарды. Трясли барыг и скупщиков краденого. Оперативникам помогали дружинники и просто неравнодушные граждане, которых потрясло жестокое преступление в отношении землячки.
Первый подозреваемый
Дело сдвинулось в начале августа. За попытку угнать мотоцикл "Ява" из гаража своего соседа был задержан 25-летний Юрий Иванов, слесарь местного завода. Он уже был судим за мелкие кражи, но считался "завязавшим". Однако поведение Иванова при задержании насторожило. Не дергался, не качал права, как обычные уголовники. Наоборот, как-то заискивающе твердил: "Сажайте меня скорее, я согласен в тюрьму".
На допросе в райотделе Иванов заявил, что в ночь гибели Натальи Горошевской находился на рабочем месте, трудился в цеху в ночную смену. Это подтверждала запись в табеле и слова мастера Виктора Семенова. Алиби получалось железным. Но что-то смущало следователей в показаниях Иванова и его странной готовности "топать на зону". Поэтому отпускать его не спешили.
Вскоре всплыли интересные детали. Соседи слесаря рассказали, что накануне ареста к нему заходил какой-то мутный тип, дружок вроде по прежней "отсидке".
Выпивали они вместе, а потом долго о чем-то шептались в углу. Тогда же сыщики вспомнили показания других доморощенных "свидетелей".
Дескать, видели в окрестностях дискотеки двух подозрительных парней, похожих на Иванова и его корешка.
Теперь надо было "дожимать" этого самого корешка. Фамилия его была известна - Лобанов, но вот найти парня никак не удавалось. Участковые перевернули весь город, но ни по одному из известных адресов Лобанов не проживал. Оставалось только проверить липовое алиби.
Следователь Николай Букин вызвал на допрос мастера цеха Виктора Семенова. Предъявил протоколы опросов других рабочих и табель учета. Оказывается, никто из сослуживцев не видел Иванова в ночь преступления. Более того, мужики в открытую заявляли, что слесарь прогуливал смены и подторговывал бензином, который сливал из служебного автопарка. А сам Семенов путался в показаниях, не мог точно вспомнить, работал ли Иванов в ту ночь.
Когда следователь припугнул Семенова уголовным делом за лжесвидетельство, мастер поплыл. Сначала принялся юлить, кивать на больную память. А потом разрыдался и выложил всю подноготную. За пару бутылок водки Иванов уговорил его "подмахнуть" в табеле липовые смены. Мол, если вдруг чего, будешь говорить, что я на работе был, формовал детали. А иначе, типа, и тебе "прилетит" за приписки.
Лобанов найден
Теперь можно было раскрутить Иванова. На очередном допросе следователь разложил перед ним показания Семенова и сослуживцев. Юра сдулся на глазах. Понял, что запираться бесполезно и начал мямлить, что да, в ночь на 25 июля его не было в цехе.
А где ж ты был, голубчик?
Слесарь попытался съехать на "помутнение памяти". Дескать, выпивали сильно с дружками, потом с девчонками "знакомились" и куролесили по мелочи. Сыщики не отставали: "А ну-ка, назови дружков!". И тут Иванов выдал: "С Лобаном мы гуляли, ну еще, может, с кем из его дружков".
Значит, Лобанов! Известный в Калаче хулиган, не многократно судимый за разбои и кражи. Последний раз вышел из тюрьмы в мае, нигде не работал, болтался по городу. По словам знакомых, крепко сдружился с Ивановым, с ним и пропадал в последнее время.
Лобанова удалось задержать лишь через неделю. Оказалось, что все это время он скрывался на чердаке заброшенного дома на окраине. Наводку сыщикам дала бывшая подруга Валерия - в свое время он крутил с ней роман и даже обещал жениться. Но потом загремел на зону, а когда вернулся, начал встречаться с другой. Обиженная пассия из мести и "сдала" беглеца.
При обыске на чердаке нашли грязную одежду Лобанова и его паспорт. Сам он хоть и отпирался, мол, просто решил отдохнуть от бытовых дел, но сомнений не было, он не просто так залег на дно. А когда следователь припугнул и сказал, что Иванов уже раскололся и выдал его с потрохами, Валера дрогнул.
Но признаваться не спешил. Напускал туману: "Юрка-то чего плетет? Да мы веселились, да, может, где и гуляли под этим делом. Но чтоб прям нападать на женщин - не, не помню такого. А душегубствовать и вовсе не по мне, я ж не зверь какой!". На вопрос, где провел ночь на 25 июля, Лобанов ответил привычным "не помню, «под мухой» был".
Часы
Дело опять застопорилось. Иванов упорно твердил, что Горошевскую он не трогал, а только видел, как ее лупцевал Лобанов. Сам Валера все отрицал и требовал очной ставки. Нужна была железная улика, которая расставит все точки над и. И такой уликой могли стать лишь те самые часики "Луч"
Сыщики кинулись прочесывать любимые места отдыха Иванова и Лобанова. Главный упор сделали на дискотеку в доме культуры и пустырь за ним, где рабочие как раз закладывали фундамент пристройки. Искали весь световой день, до темноты, но тщетно. А на следующее утро произошло чудо.
Дознаватель Валентина Петрова решила поговорить с рабочими. Собрала их перед сменой и в лоб спросила - не находил ли кто женских часиков в форме шайбы? Одна из уборщиц потупилась и достала из кармана фартука искомые часики! Оказывается, она нашла их в куче мусора еще неделю назад, но никому не сказала. Решила, что кто-то потерял, наверняка студенты с дискотеки, а потому и искать не станут.
Когда оперативники показали часы родителям Наташи, те сразу признали вещицу дочери. Определили по сколу и царапине на ободке - незадолго до гибели девочка случайно поцарапала их, помогая отцу в гараже. Сыщики ликовали, мол, теперь Лобанов и Иванов точно не отвертятся.
Признание
Часы предъявили бандитам. Поняв, что отпираться бесполезно, они начали топить друг дружку. Иванов кричал, что это Лобанов главный инициатор всех нападений. Якобы у него была мания к девушкам и женщинам. Услышав такое от дружка, Лобанова взбесился и стал кричать, мол, ты же сам меня подбивал на нападение на Алексееву, говорил, отомстить ей надо за то, что позорной болезнью тебя заразила.
Так, перебранкой, недомолвками и полуправдами удалось восстановить всю картину. Иванов и Лобанов познакомились в тюрьме и быстро спелись. Решили, что по выходу на волю будут вместе гулять, грабить и любить женщин. На Алексееву напали в под этим делом, чисто поразвлечься. С Горбуновой переборщили. Сначала думали просто припугнуть, а в итоге чуть не погубили.
Тогда-то и решили не останавливаться на полпути. Красивую девушку присмотрели еще на дискотеке. Наташу Горошевскую Иванов знал, ведь когда-то жил с ней по соседству, часто видел ее во дворе. Лобанов тоже был наслышан о девчонке, она приходилась внучкой его квартирной хозяйке. Поэтому преступники подкараулили школьницу по дороге домой. Потом случилось то, что случилось.
Кара настигла
Суд над калачевскими душегубами начался в ноябре 1979-го и стал одним из самых громких процессов в истории области. В зале не было свободных мест, у дверей дежурила милиция. Обвиняемых завели под конвоем в наручниках. Люди выкрикивали страшные проклятья, грозились линчевать их прямо на месте.
В последнем слове оба молили о снисхождении, кивали на дурное воспитание, «зелёный змий» и плохие компании. Лобанов вдруг начал рыдать взахлеб, завывая, что не ведал, что творил, раскаивается и просит прощения у родителей погибшей девочки. Иванов трясся мелкой дрожью, ронял слова о своей вине и тоже ссылался на "затмение рассудка". Он до последнего надеялся, что приговор будет мягче, чем у дружка.
Но сострадать душегубам никто не собирался. С учетом тяжести содеянного, числа эпизодов и дерзости преступлений суд вынес единственно возможное решение - высшая мера.
Казнь состоялась в июне 1980-го, ровно через год после начала тех роковых событий. По рассказам очевидцев, когда осужденных выводили из камер, Иванов полз на коленях и просил пощады. Лобанов держался гордо, насвистывал блатные мотивчики, бросал на конвоиров презрительные взгляды и сплевывал под ноги. Но и его гонор улетучился, когда палач завел в расстрельную комнату и велел встать на колени.