Всё детство я провёл, живя на окраине небольшого провинциального городка прямо посреди бескрайных южных степей. Из-за своего весьма специфического расположения, он сумел вобрать в себя все минусы, присущие как городу, так и деревне: вместо собственного дома у моей семьи была лишь небольшая двухкомнатная квартира в одной из хрущёвок, до районной школы приходилось добираться на автобусе добрых полчаса, а о такой вещи как интернет, в те далёкие времена, здесь никто даже и не слышал. Но, что больше всего печалило маленького меня – там совершенно нечем было заняться. Во всей округе не было ни рек, ни лесов. Даже живность, за исключением каких нибудь фазанов и куропаток, практически не появлялась вблизи человеческих жилищ. Поэтому не мудрено, что вместе со своими закадычными друзьями, Саней и Витьком, я успел облазить все возможные заброшки и объекты, представлявшие для нас хоть какой-нибудь мало мальский интерес: руины колхоза, заброшенный детский сад, старая больница. О последнем сегодня и пойдёт речь. Множество легенд ходило вокруг этого места. Взрослые говорили, что закрытие лечебницы было связано с распадом союза, наступившей в девяностых разрухой и нехваткой денег для содержания. Однако дворовая ребятня имела на это другое мнение. Чего только не происходило по их словам в стенах этого многострадального учреждения – пожары, убийства, похищения, тайные правительственные эксперименты. Естественно, такие рассказы будоражили сознание впечатлительных пятиклашек, из-за чего мы частенько сбегали с уроков, дабы самостоятельно убедиться в их правдивости.
И я до сих пор в деталях помню тот момент, когда среди голых бетонных стен и пустых коридоров заброшки мы нашли старую деревянную дверь. Она выглядела так, словно ещё во времена строительства была погребена под толстым слоем краски, лишь спустя многие годы осыпавшейся вместе со штукатуркой. Сразу скажу, что в этой части начинаются события, которые взрослому мне объяснить, кроме как бурной детской фантазией, крайне трудно. Так вот, когда Витёк, самый старший из нас, с силой ударил в неё ногой, заевший замок хрустнул и дверь с грохотом открылась, позволив взглянуть на то, что скрывалось внутри. Увиденное повергло нас в ступор. Прямо за порогом располагался густой хвойный лес. Многовековые сосны раскинулись покуда хватало взгляда – лишь небольшие лучики света пробивались через кроны деревьев, освещая заросшую высокой травой поляну с небольшой тропой. Сейчас, наверное, увидев такое, я бы запаниковал, однако в сознании ребёнка это не было чем то жутким или пугающим – мы беспрекословно верили во все рассказываемые ребятами постарше истории, а эта находка была лишь их непосредственным подтверждением. У нас даже не вызывало вопросов то, каким образом дверь на втором этаже санатория, расположенного посреди степей, вела в тёмный дремучий лес.
Пройдя внутрь, мы увидели, что с другой стороны дверь располагается прямо в огромной серой стене. Будучи высотой с пятиэтажное здание, она была абсолютно гладкой, словно полированный камень и уходила в разные стороны, скрываясь среди сосен. С тех самых пор мы частенько наведывались в это место. Оно будоражило, казалось общим секретом, в которую не были посвящены даже взрослые. Со временем, мы окончательно привыкли и стали воспринимать его как наше секретное логово. Строили там шалаши, жгли костры, играли в индейцев. В общем, занимались всем тем, что стали бы делать любые двенадцатилетние мальчишки на нашем месте. Как то раз мы даже смастерили ловушку для зайца, устройство которой подсмотрели в одной книжке про американского траппера, однако достаточно быстро выяснили, что в лесу нет никакой живности. Да, мы и раньше не слышали там щебетания птиц или звуков насекомых, однако в связи с местом нашего непосредственного проживания, никто из нас и не знал, как должен звучать настоящий лес. Мы пытались пройти дальше по тропе, однако, буквально спустя пару сотен метров, деревьев было гораздо больше, а темнота становилась настолько густой, что даже с принесённым мной фонариком никто так и не осмелился идти вперёд.
Мы всеми силами старались держать эту находку в тайне. На вопросы от одноклассников, в какой такой "лес" мы собираемся идти после школы, мы лишь отмахивались, переводя тему разговора, а родители долго не могли понять, почему их чада так часто опаздывают на автобус до дома. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы не случай, произошедший незадолго до моего тринадцатилетия. Во время нашего очередного пребывания в этом "лесу", я вдруг услышал лёгкий звук треснувших веток, раздавшийся где-то посреди чащи. В царившей вокруг абсолютной тишине он был словно раскат грома среди ясного неба, из-за чего мы с ребятами здорово перепугались. Но, буквально спустя пару минут, на смену страху пришло жгучее любопытство - за долгие месяцы тут не происходило ровным счётом ничего и вдруг нечто изменило привычный уклад вещей. Я набрался смелости и уговорив пацанов пойти со мной, отправился вперёд по лесной тропе. С каждым шагом деревья всё сильнее нависали над нашими головами, но в этот раз любопытство пересиливало страх, придавая сил идти дальше. Шагая средь многовековых сосен, я отвлёкся на очередной треск, как вдруг яркий луч ударил мне прямо в лицо, заставив зажмуриться. Когда глаза привыкли к свету, я тут же застыл от ужаса. Передо мной стоял... я сам. Словно неподвижный манекен мой двойник держал в руке фонарик и немигающим взглядом смотрел прямо на нас. Что-то странное было в его чертах лица, жуткое и отталкивающее. Оно заставляло меня смотреть, вглядываться в тщетных попытках разгадать эту тайну. Казалось, стоит подождать ещё чуть-чуть, посмотреть немного под другим углом и я смогу наконец понять...
Раздавшийся позади крик Витьки привёл меня в чувство. Мы с Саней тут же бросились в разные стороны, практически мгновенно потеряв друг друга из виду. Не помню, сколько бежал по этому лесу, но спустя некоторое время я всё же смог выбраться на поляну с деревянной дверью. Пулей влетев внутрь, я захлопнул её за собой, лишь спустя пару минут вспомнив, о том, что друзья остались внутри. Стыд и злоба на самого себя пересилили страх и я осторожно толкнул дверь, но, к своему удивлению, обнаружил за ней лишь помещение старой кладовки, доверху забитое разнообразным строительным мусором...
Дома меня уже ждали перепуганные родители. И не мудрено – на дворе было уже больше шести часов, а их единственный сын шлялся не пойми где. На мои возражения о том, что я гулял вместе с Витьком и Саней, они разозлись ещё сильнее, говоря, что ничего не знают о таких ребятах.
Сейчас, когда прошло множество лет, я могу допустить тот факт, что вся эта история была лишь плодом воображения нелюдимого мальчишки, придумавшего себе дворовых друзей и "загадочный лес" где они так любили играть. Однако кое-что всё же не даёт мне покоя и по сей день. Та самая книга про трапперов, подписанная фамилией и инициалами Витьки. Она до сих пор хранится в моей библиотеке, как напоминание и доказательство того факта, что всё произошедшее действительно имело место быть. Но сильнее всего меня тревожат кошмары. В них мои друзья бродят по тёмному глухому лесу. Они не кричат, не зовут на помощь, а лишь повторяют моё имя уставшими, заплаканными голосами. И когда луч света начинает пробиваться из темноты, я снова вижу себя, стоящего посреди тропы с фонариком в руках. И, могу поклясться, что прямо перед самым пробуждением я каждый раз успеваю заметить на лице двойника то, что так сильно привлекло моё внимание в тот самый раз. Лёгкую, едва заметную, но всё же пробирающую до самых костей ухмылку...