Итак, в истории, которую рассказывает нам большой друг нашего канала лингвист-переводчик, историк и писатель Зои Лионидас, произошел неожиданный поворот: якобы наш герой (который к этому моменту сильно притомился от руководящей роли любимого тестя в королевстве) направил этому самому тестю письмо с просьбой собирать войска и идти ... на Париж. 😲Дело, как говорится, крайне мутное, однако послушаем продолжение:
Впрочем, у Жана Бургундского слова не расходились с делом, и раз приняв какое-то решение, он шел к задуманному до конца, и посему, бургундская армия, сформированная в самые кратчайшие сроки, выступила в поход на Париж, а королевское семейство пришло в привычное волнение.
Изначально бургундцу полетела грамота, подписанная королем и заверенная большой государственной печатью, которая требовала от него немедленно распустить войска, и возвращаться к себе, в противном случае угрожая опалой. Бургундец не обратил на угрозу ни малейшего внимания, мотивируя свое решение тем, что за короля послание диктовал «некто другой» (сложно было не догадаться, кто имелся в виду). Следом за тем королева уже сама отправила Жану Бесстрашному письмо с угрозами, в котором прямо заявляла, что если он не одумается, навстречу ему выдвинется грозная воинская сила (без сомнения, в виду имелись гасконцы Арманьяка).
И наконец, как глухо намекают источники, между Изабо и ее старшим сыном состоялся с глазу на глаз разговор достаточно неприятного свойства, после которого дофин некоторое время выглядел подавленным, а бургундцу полетел очередной приказ возвращаться восвояси (на сей раз по воле дофина), который оговаривался, что якобы не предполагал, будто тесть пожелает явиться в столицу вместе со своей армией. Отговорка была, конечно же, слабой, но видимо, ничего лучшего в голову встревоженной королеве и ее сыну сходу не пришло.
Города, через которые двигалось нашествие, были в смятении – с одной стороны, из Парижа к ним летели категорические приказы не впускать к себе бургундскую армию и ничем ей не содействовать, с другой – Жан Бесстрашный предъявлял собственноручное письмо дофина, с приказом прибыть в Париж… как говорится, пойми, кто может! Посему городским старейшинам из раза в раз приходилось принимать решения на свой страх и риск, и Франция покрылась чересполосицей крепостей, в которых кое-где оставались королевские гарнизоны, а кое-где их замещали бургундцы. 26 января 1414 года, видя, что приказы и увещевания не действуют, королева призвала к оружию вассалов Франции. Впрочем, все эти судорожные попытки отвратить неотвратимое, конечно же, были обречены с самого начала, и Жан Бесстрашный продолжал беспрепятственно двигаться вперед.
Становилось ясно, что столицу нужно срочно готовить к отражению бургундской атаки. К Людовику Анжуйскому, Филиппу Вертю и графу Э – важнейшим союзникам орлеанцев, полетели гонцы, Арманьяк, вполне справедливо опасаясь заговора, приказал 10 из 12 парижских ворот заложить камнем, скрепленным раствором, так что открыть их без солидной рабочей силы становилось невозможно. Недовольство горожан, которые лишались отныне возможности выйти на свои поля и виноградники, привычно пропустили мимо ушей.
На оставшихся двух воротах Арманьяк поставил лично преданных себе людей, так что путь в столицу для Жана Бесстрашного был отныне заказан. В самом городе любой, знавший о том, что некто сочувствует «бургундскому бунтовщику», и не донесший об этом куда следует, должен был лишиться всего имущества и быть изгнанным из города прочь.
8 февраля в город прибыл герольд Жана Бургундского, однако, Арманьяк, угостив посланника своего врага отменным обедом, вслед за тем с солдатской прямотой посоветовал ему убираться прочь, спасая свою шкуру. В этот же день всем жителям города было приказано, в случае, если им в руки попадет некое послание от бургундского герцога или его присных, нераспечатанным доставлять таковое в королевскую канцелярию.
9 февраля бургундские войска расположились на Монмартре и у ворот Сент-Оноре, терпеливо ожидая, когда в городе вспыхнет очередной бунт в их поддержку. Королева и наследник тем временем продолжали отправлять письма в города и крепости, приказывая чинить сопротивление бургундцу, кроме того, на заседании королевского совета, с полного одобрения королевы и наследника, Жан Бесстрашный был объявлен мятежником, должным понести наказание в скорейшее время.
Т.н. Бургундский Аноним, чья интереснейшая хроника была прочитана и опубликована буквально несколько лет назад (вероятно, оруженосец или молодой герольд при особе Жана Бесстрашного), рассказывает, что герцогский штандарт был водружен рядом с сухим дубом на холме Монмартр, после чего бургундский лагерь под Парижем получил имя «лагеря Сухого Древа». Впрочем, долго оставаться здесь Жан Бесстрашный не мог, содержание армии было дорого, и деньги таяли с ужасающей быстротой. Посему, протоптавшись у ворот Сент-Оноре в течение недели, и не без досады уяснив себе, что никто в столице его не ждет, бургундец вынужден был дать приказ к отступлению. Впрочем, его достойный противник – граф Арманьяк, к этому времени успел окончательно утвердиться в мысли, что бургундец не оставит своих попыток, и прекратить его посягательства на верховную власть можно только одним способом – карательной экспедицией, которая лишит бывшего временщика его владений и тем самым, любых возможностей творить зло…
Ну а что случилось дальше, вы, дорогие читатели, узнаете в следующей части нашего "текстосериала", поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное и гуляйте по свету и по истории вместе со мной. Те же, кто лишь недавно к нам присоединился, смогут найти начало рассказа, а также другие увлекательные истории о героях XV века, здесь:
