Андрей МУСАЛОВ
Из всех денег, которые породила гражданская война, самыми необычными были те, которые коллекционеры называют «дикими». Денежный голод, когда по всей стране не доставало наличности, породил такое явление, как выпуск «частных» банкнот. Их выпускали города, предприятия, трамвайные депо, бани, парикмахерские и даже рядовые граждане. Некоторые выпуски таких денежных суррогатов были санкционированы властями, но большинство выпускалось без каких-либо разрешений.
Как делили деньги по сортам
В годы гражданской войны выпуск суррогатных бон объяснялся нехваткой наличных денег. Чтобы осознать уровень проблемы, следует знать о бытовавшей в те годы практике деления денег по сортам исходя из их качество. Подобное наблюдалось, например, на Дальнем Востоке .
На выпущенных в 1919 году бонах общества взаимного кредита станции Хандаохедзы Китайской Восточной железной дороги можно было прочесть: Настоящий бон обеспечен мелкими романовскими купюрами до 10 руб. достоинства, хорошего качества». То есть, тогда все использовавшиеся на КВЖД крупные романовские государственные кредитные билеты от 25 рублей и выше хорошей сохранности относились к первому сорту. Деньги того же достоинства, но надорванные, либо сильно «замусоленные», ценились на 15, 20, или даже 50 процентов дешевле.
Это были деньги второго сорта. К третьему сорту относились кредитные билеты от 1 до 10 рублей хорошей сохранности. К четвертому - эти же боны, но не столь презентабельного вида. Остальные деньги - «керенки» и так далее, даже в хорошем виде не дотягивали выше второго сорта. Они ценились ниже романовских. Поэтому для торговцев очень важно было внимательно рассматривать вырученные от торговли кредитки, дабы не попасть впросак. Извозчики даже прикрепили специальные фонари для того, чтобы сподручнее было рассматривать деньги, полученные с ночных пассажиров.
Как ни странно, но «худые» деньги можно было превратить в «хорошие». Для этого нужно было обратиться в одну из многочисленных китайских фанз, что размещались в китайских кварталах Харбина и в соседнем городе Фуцзядяне. На них висели вывески следующего содержания: «Починка денег» и «Русские деньги исправляй». В фанзах китайские реставраторы чистили, накрахмаливали, клеили, утюжили худые банкноты, устраняли разрывы. Таким образом. «худым» деньгам придавался вид «хороших», а, заодно, повышалась их «сортность».
Но был способ проще - напечатать собственные деньги.
Кто попало, из чего попало
Поскольку до окраин не доходили денежные знаки не только из Москвы, но даже из региональных центров, население брало инициативу в свои руки - нужно же было как-то расплачиваться за работу и товары. Ярким примером может служить остров Сахалин, где в 1918 году выпускалось множество самодельных денег. Началось с того, что местная администрация напечатала тираж таких банкнот литографным способом, взяв за основу листы из чековых книжек «Николаевского Приморской области общества взаимного кредита». Дальше - больше. Некоторые торговые организации и частные лица выпустили свои собственные боны. Как ни странно, такие боны пользовались у населения популярностью.
Таковыми, например, стали боны торгового дома «Петр Николаевич Симада». Ее возглавлял японский купец Симада. В 1919 году отпечатал в Японии боны отличного качества достоинством в 1, 3, 5 и 10 рублей, а также 50 копеек и запустил их в оборот. Правда, в японской переплетной мастерской Ямомото, где печатали деньги Симады, с русским языком знакомы были плохо. В результате на бонах появилось множество ошибок. Так вместо слова «кассир» появилось слово «кассйр». Ошиблись японские печатники даже в отчестве самого Симады. Вместо «Николаевич» напечатали «Пиколаевич». Коллекционеры так и прозвали эти деньги «Пиколаевичи».
Вслед за Симадой свои боны выпустили «Торговый дом Кунст и Альберс», фирма «Чейтон - Флит», общество потребителей «Взаимопомощь», «Усть - Амурский Союз Кооперативов» и даже иллюзион (кинотеатр) «Модерн». Все эти боны имели хождение не только на территории Приморского края.
Пользуясь «денежным голодом», случившемся на Дальнем востоке в 1918 - 20 годах, китайские торговцы развили активную деятельность по выпуску своих собственных бон. Особенно много их было в Хабаровске. Боны китайских лавочников обычно представляли собой слабовыраженные оттиски на серой бумаге. На них, как правило, на китайском и русском языках был указан номинал и название лавки: «Торговля Фу-Хин-Ды», «Торговля Чун-Хун-Тао», «Торговля Со-Фун-Сан». Иногда давалась и дополнительная информация, например: «Чек на 25 рублей. Торговля Чин-Хун-Тао. Хабаровск, Поповская улица, угол Плюсинки».
Во время гражданской войны на Дальнем востоке имели хождение и деньги Китайской Восточной железной дороги (КВЖД). Они были выпущены Русско-Азиатским банком, который размещался в Харбине. Тогда среди населения существовал спор, что за лицо изображено на банкноте. В принципе, на банкноте был изображен паровоз. Однако, внимательно вглядевшись можно было увидеть, что в облаках пара, извергаемого паровозом, проглядывали черты лица. Многие приходили к выводу, что сие лицо принадлежало управляющему КВЖД генералу Хорвату. Отсюда пошло название этих дензнаков - «хорватки».
Схожая ситуация с суррогатными деньгами наблюдалась и на других окраинах бывшей Российской империи. В городе Андижане в апреле 1919-го остро не хватало разменных денег. Из Ташкента сюда завозили почему-то только крупные местные туркестанские боны достоинством в сто рублей. Разменять их было нечем.
Тогда исполком Андижанского Совета Депутатов совместно с Андижанским рабочим кооперативом выпустил 15 декабря дензнаки мелких номиналов: 50 копеек, 1, 3, 5 и 10 рублей. Причем, пятирублевка была двух цветов. Узнав об этом, самоуправстве Совет Народных Комиссаров Туркестанской АСССР потребовал прекратить выпуск андижанской валюты и немедленно обменять ее на туркбоны. Продержались андижанские деньги ровно месяц.
Активно выпускались суррогатные деньги в городе Батум, что в Абхазии. В 1918 году он был оккупирован англичанами. В город хлынул поток самых разных денег от английских фунтов и турецких лир до белогвардейских «колоколов» и «донских». Вдобавок, местная администрация выпустила свои гербовые марки достоинством 1, 3, 5, 10, 25 и 50 рублей. К ней присоединились фальшивомонетчики, «выпускавшие» валюту всех мастей и достоинств. Находившаяся в Батуме греческая община при церкви святого Николая решила, что пора и ей печатать свои деньги. В апреле 1919 года в одной из типографий были отпечатаны боны небольшого формата, на греческом языке. Боны достоинством в 1, и 10 рублей были изготовлены на картоне в количестве 2000 экземпляров. Они были в большом почете среди прихожан церкви. На них покупали свечи, использовали как пожертвование, ими расплачивались за проведение крестин, свадеб и панихид.
С приходом советской власти, община решила повторить опыт. Чтобы не тратиться на типографию, в качестве основы для бон активисты общины использовали старые квитанционные книжки. На квитанциях каучуковой печатью были нанесены номиналы в 5000, 10000 и 20000 рублей. Между прочим, идея использования «специальных» денег для обрядов была не нова - задолго до батумских греков такие "религиозные" деньги придумали китайцы. На похоронах они клали специально отпечатанные деньги «для того света» в могилу, видимо, чтобы покойник ни в чем не нуждался.
Еще одной особенностью "диких" денег было разнообразие материалов, на которых их выпускали. Многие слышали о деньгах Русско-Американской Компании, печатавшихся на Аляске на кусках кожи. Но кожа не самый экзотичный материал, из которого изготавливали банкноты. Так в Германии в 19 веке в ходу были деньги из разноцветного фарфора. В Бухаре и Хиве долгое время в ходу были боны отпечатанные на шелке. Причем, деньги на шелке выпускал и хан Хивы Сеид-Абдулла и просоветское Правительство назиров (комиссаров) Хорезмской республики. Только при хане выпускались тиньги, а при назирах - рубли.
Но особого расцвета изготовление банкнот из «альтернативных» бумаге материалов, достигло именно в годы гражданской войны и послевоенной разрухи. Деньги выпускали на игральных каратах, почтовых марках, винных этикетках. Кооператив «Объединение», располагавшийся в Ростове-на-Дону выпускал свои собственные боны из жести. В Армавире один из ресторанов печатал свои боны на марле.
Финансовые суррогаты
Бывало, что боны выпускали не только «юридические», но и физические лица. Голодной зимой 1919 года живший в Омске писатель Антон Сорокин пригласил к себе местных литераторов и угостил их невероятно шикарным по тому времени обедом: жаркое из телятины, белый хлеб, хороший чай. Друзья писателя были поражены. На их естественный вопрос, «каким образом?», Сорокин ответил, что купил провизию на свои собственные деньги, после чего показал друзьям пачку денег.
Эти деньги Сорокин, бывший еще и гравером, и художником, сам нарисовал и отпечатал. Он не только придал деньгам «солидный» вид, но и украсил их еще и солидной надписью: «Король писателей Антон Сорокин, директор Государственного банка Всеволод Иванов» (Всеволод Иванов также был писателем, позже сочинивший пьесу «Бронепоезд № 14-69). Деньги получились настолько правдоподобно, что рыночные торговцы, запутавшиеся в разнообразии заполонивших Сибирь дензнаков, приняли подделку «за чистую монету».
В краеведческом музее Николаевска-на-Амуре хранятся «деньги» портного Синтая. Осень 1919 года он, не имея разменных денег, решил отпечатать свои собственные деньги. Причем сделал это буквально – резиновым штемпелем. Надпись со штемпеля гласила: «Город Николаевск-на-Амуре портной Синтай 1 проспект дом Буль. 10 рублей». В качестве бумажной основы для своих дензнаков, Синтай использовал «косари» - деньги Дальсовнаркома. Эти деньги имели хождение до августа 1919 года. Однако, в августе белочехи и интервенты свергли на Дальнем Востоке советскую власть и «косари» оказались вне закона. Находчивый предприниматель оживил мертвую валюту, снова пустил ее в дело.
В двадцатых годах живший в Андижане гражданин В.С. Левашов решил ввести в обращение собственную бону в 50 рублей. Левашов был мастером по изготовлению арб и таратаек. Свое дело он пышно назвал «Экипажным производством В.С. Левашева». Заказов было много, работа шла хорошо, почему бы не выпустить свои деньги? Левашов отпечатал купюры и стал давать их на сдачу. Как это ни странно, его пятидесятирублевки получили хождение среди андижанцев наряду с обычными деньгами. До сегодняшнего дня дошло лишь несколько бон от Левашева, которые являются уникальными.
После окончания гражданской, население настолько привыкло к появлению «диких денег», что их выпуск никого не удивлял и не расценивался как фальшивомонетничество. В 1922 году в Ташкенте кооператив «Печатник» решил «для солидности» выпустить собственные знаки достоинством в 1000, 5000, 10 000, 25 000 и 50 000 рублей. За эти деньги товары в магазинах кооператива отпускались в первую очередь. В 1924 году свои деньги заимели ташкентские трамваи. Руководство «Ташгострама» выпустило для своего буфета чеки в 1,2, 5, 10, 25 и 50 копеек. Своими бонами пытался обзавестись кооператив девятой дистанции пути Средне-Азиатской железной дороги. Но эти боны люди использовали неохотно, так как в кооперативе не было ходовых товаров.
В том же, 1922 году, редакция одной из батумских газет с разрешения ревкома выпустило купюры в 15 000, 20 000 и 25 000 рублей. Эти деньги выдавались покупателям газеты на сдачу и принимались обратно - при покупке той же газеты. Купюры представляли собой обрезки желтого картона с надписями от руки на русском и грузинском языках.
Рекордсменом по выпуску диких бон можно назвать каменноугольные копи «Кизилкия», которые находились в Киргизии. Здесь в течение ряда лет было произведено более десяти (!) выпусков «диких» денег номиналом от 50 копеек до 50 рублей. Более того, хозяева копей делали на них надпечатки, увеличивали номиналы - все как с «большими» деньгами.
Выпуск «диких денег» происходил не только на далеких окраинах, но ив крупных городах. Такие деньги выпускались в Москве, Рязани, Воронеже, Владикавказе, Пятигорске и так далее. Торгующим организациям не доставало разменных денег, и они спешили напечатать свои собственные боны, талоны, марки и так далее. Показательна история с марками ЕПО.
Крупнейшая торговая организация - Ростово-Нахичеванское Единое Потребительское общество (ЕПО), очень страдало от отсутствия в 1922-24 годах разменных денег. Отсутствие разменных денег очень замедляло товарооборот, который занимал третье место в РСФСР после потребительских обществ Москвы и Ленинграда. Кассиры общества были вынуждены давать покупателям вместо сдачи расписки, которые были недействительны в других магазинах. В других случаях продавцы заставляли приобретать покупателей совсем ненужные тем товары - «в нагрузку».
В конце - концов, ЕПО решилось на выпуск собственных денежных суррогатов. Поначалу, в 1922 году, это были талоны, отпечатанные на пишущей машинке, размером в одну восьмую стандартного писчего листа. Затем последовали марки ЕПО. Марки были трех цветов и имели номинал в 2, 10, 25 и 50 копеек, а также в 1, 3, 5 и 10 рублей. Их отличало хорошее качество, что привело к успеху у покупателей. Марки быстро вошли в широкий оборот, их стали использовать на городском рынке наряду с обычными деньгами. Наблюдательные органы Наркомфина вскоре провели конфискацию марок. Однако ЕПО идея понравилась - эффект был слишком хорош, и общество выпустило новую партию марок. Вскоре эта партия стала популярной, и как следствие - конфискована Наркомфином. Так повторялось несколько раз, до тех пор, пока в 1924 году не появилось достаточное количество «твердых» червонцев.
Запретить и опечатать!
Советское правительство такое разнообразие суррогатов, циркулировавших по стране, устраивать не могло. Оно несколько раз пыталось прекратить выпуск денежных суррогатов. 13 октября 1922 года Совет Народных Комиссаров РСФСР запретил их выпуск. 23 ноября того же года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет распространил это постановление на все союзные республики. Однако, «дикие» деньги продолжали выходить.
В 1924 году терпение советского правительства лопнуло окончательно. 29 февраля 1924 года вышло постановление Совета Труда и Обороны СССР. В нем было грозно сказано: «Безусловно, воспрещается всем государственным, кооперативным и частным организациям, предприятиям и лицам выпуск, без особого на то разрешения Народного Комиссариата Финансов Союза ССР, каких бы то ни было денежных суррогатов, как-то - платежных ордеров на предъявителя, денежных квитанций на товары и так далее. Органам Народного Комиссариата Финансов предоставляется право производить немедленное опечатывание касс организаций и предприятий, которые нарушили бы указанное Постановление, и входить в соответствующие органы с предложением о ликвидации означенных организаций и предприятий. Распубликовано в № 52 «Известий ЦИК и ВЦИК» от 2 марта 1924 года».