С Никитой Северцевым, известным в узких кругах, фотокорреспондентом, связалось крупное турагентство. Ему предложили поездку на одно из небольших островных государств, расположившегося в тропических широтах. Турагенство решило прорекламировать новый вид отдыха, а вернее одно из мероприятий - посещение первобытных племён. Никите предстояло подготовить фотографии для рекламных буклетов, раскрывающих все выгоды и прелести привычного развлекательного отдыха, чуть сдобренного знакомством с экзотической культурой и религией. На предложение Никита согласился, или, как говорится на современном языке, «оффер принял». Учитывая небольшую загруженность в подобной командировке, он решил, воспользоваться случаем и сделать фотоматериал для старого приятеля. Тот работал редактором издательского дома, выпускающего журнал о природе и путешествиях.
- Василь Петрович, приветствую, - поздоровался Никита с главредом, зайдя в его кабинет. – Что решил?
- Никита, всё согласовано, - ответил ему, после приветствия, редактор, - есть только одно «но», необходимо несколько полноценных статей, поэтому с тобой командируем нашего автора. С твоей турфирмой договорились, мы их бартером
прорекламируем. Вот знакомься, кстати, - и редактор показал рукой в угол кабинета, где, как оказалось, сидел незамеченный фотокорром, человек.
- Кирилл Колотов, - протянул Никите руку, вставший из кресла, бледный молодой мужчина.
Если внешность Никиты вполне себе соответствовала имиджу бывалого путешественника (крепкая спортивная фигура, обветренное загорелое лицо, короткая стрижка), то его будущий напарник, рядом с ним, казался полной его противоположностью. Чуть выше среднего роста, сутуловат, худощав, с бледной кожей и длинными черными волосами, сразу напомнившими Никите портрет
писателя Гоголя.
«Выдюжит ли?» - представив джунгли, подумал фотокорр.
- Вы знаете, я ведь первый раз полечу на острова, да и в целом нечасто путешествию, - усилив сомнения Никиты, решил завязать разговор Кирилл, - но я много читал об этом племени, и очень рад, что смогу увидеть их вживую!
«А я-то как рад», - ехидно подумал Никита, а вслух произнёс, - вот и хорошо, мечты должны сбываться!
Особо пообщаться перед отлётом у двух командированных возможности не возникло, но первоначальный выводы Северцев для себя сделал. Никита решил, что его спутник странноват, диковат, но в целом нормальный парень. Обозвав про себя Кирилла «чудиком», как более опытный и что скрывать, физически более сильный, фотокорр решил взять шефство над коллегой. Впрочем, отметил он и весьма впечатляющую особенность Колотова - практически энциклопедические знания в разных сферах жизни. «Большей частью теоретические», - как охарактеризовал свою эрудированность сам журналист.
Долгий перелёт прошёл без происшествий. Никита большей частью времени спал, а Кирилл, заявив, что «у него сниженная потребность во сне», что-то читал и писал в ноутбуке. Иногда пил из термоса. «Чай на травах, всегда себе делаю. Хочешь?» - ответил он на вопросительный взгляд Никиты и чуть улыбнулся ему, когда фотокорр отказался. В аэропорту их встретили и отвезли в гостиницу. Начинающиеся сумерки не позволили толком рассмотреть ландшафт, впрочем, по мнению Северцева, дороги от аэропорта редко обладали привлекательным пейзажем. С этим мнением согласился и журналист. А вот отель оказался неординарным – переделанным из старинной чайной фабрики. Знакомство с его достопримечательностями решили оставить на утро.
Наскоро поужинав, быстро разошлись по своим небольшим, но на удивление комфортным номерам.
Утром Никита проснулся бодрым, выспавшимся, предвкушая интересный день. Так что из номера, на завтрак, он шёл в самом распрекрасном настроении. Стукнув в соседскую дверь, где разместился Кирилл, и не получив ответа, фотокорр дёрнул за ручку. «Куда это его унесло с утра пораньше», - раздумывал он, спускаясь в столовую со второго жилого этажа. Внизу перед лестницей, вцепившись в блузу служащему, стоял его коллега.
- Андесдент ми?! – вопрошал Кирилл аборигена, повторяя для усиления свою тираду и на русском, - вы меня понимаете?!
Опешивший от такого натиска сотрудник осторожно пытался избавиться от назойливого гостя.
- Ты чего от него хочешь? - поинтересовался Никита у Кирилла. Взлохмаченный, словно не спавший всю ночь коллега, повернулся в его сторону.
- Ты по-английски хорошо говоришь? – ответил он вопросом на вопрос.
«Всё таки он – чудик», - решил Никита после того как выяснил, что же произошло до его появления. Оказалось, что приятель после ужина не удалился к себе для сна, а решил походить по старинной гостинице. На своём ломанном английском он пытался узнать у всех встречающихся у него на пути об истории превращения чайной фабрики в современный отель. Гида, владеющего этой информацией, как назло в гостинице уже не было. Поэтому весь азарт любопытства русского гостя достался всем остальным служащим. Большинство очень вежливо пыталось избавиться от общения с ним, объясняясь тем, что ничего об перестройке фабрики не знают и у них очень много дел. Поздней ночью, когда в отеле уже давно все спали «сумасшедший русский» наконец-то ушёл к себе в номер. Но рано утром он снова ринулся на охоту за информацией и всё-таки выловил одного из неосторожных коридорных портье, который на свою беду вступил с ним в разговор. Вцепившись мёртвой хваткой в служащего, он начал задавать очень странные вопросы. Интересовало же его следующее: были ли смерти на чайной фабрике и есть ли теперь в отеле привидения, то есть духи усопших рабочих? Восклицания Кирилла о смерти и духах и его настойчивые вопросы напугали коридорного так, что он решил срочно вызвать к постояльцу врача. Хорошо, что в это время как раз и подошёл Никита. Пытаясь успокоить взбудораженного приятеля, фотокорр поймал себя на мысли, что предстоящий день может быть не таким лёгким, как ему казалось ранее. А ближайшие пять командировочных дней могут стать и не особо приятными, не смотря на райскую тропическую природу.
Вразумив коллегу тем, что им пора на съёмки и арендованная машина ждать не будет, Никита, к радости служащих отеля, наконец-то увёл Кирилла. Завтракали в молчании, если не считать тирады фотокорра о том, что «заниматься вопросами, не относящимися к их непосредственной работе лучше в свободное время». А про себя Никита пообещал, что сделает все возможное, чтобы этого времени у Колотова не появилось. Хотя судя по их рабочему графику времени для отдыха у них особо-то и не предполагалось. Турфирма арендовала съёмки в трёх локациях, и отработать их нужно было за три дня. Один из дней полностью нужно было провести на территории племени. В другие дни - успеть сделать фотографии рассвета, заката, пляжного отдыха и диких джунглей. А значит, однажды им придётся ночевать на природе в глэмпинге.
Первый день съёмки прошел на удивление нормально. «Чудик» словно очнулся и превратился в адекватного коллегу. Успевал и свою работу делать и Никите помогать. Без всяких просьб таскал дополнительный кофр с фотоаксессуарами, помогал организовывать толпу туристов, восторженно получающих из рук туземцев цветочные венки. Параллельно общался с гидом и перешучивался с
отдыхающими. «У меня чай зеленый, помогает при жаре, налить тебе?» - предлагал периодически он коллеге, показывая на термос. Но тот снова отказывался, предпочитал воду из бутылок. На какое-то время Никита так увлёкся работой, что выпустил Кирилла из вида. Краем глаза заметил, что тот увлечённо беседует с одним из островитян. Мимоходом удивился «на каком языке они могут так воодушевленно разговаривать». Только раздумывать об это было некогда. Закончив съёмки поздним вечером, усталые командированные доехали до отеля и улеглись спать, предварительно договорившись начать завтрашний рабочий день ближе к обеду.
На утро встретились неожиданно на втором завтраке в столовой. Зевающий Никита никак не ожидал увидеть Кирилла, будучи уверенным, что тот спит мирным сном и даже не стал это проверять лично. Тем сильнее было его удивление, когда он обнаружил своего приятеля чинно поглощающим порцию европейского ланча. Тот приветливо помахал ему рукой, приглашая присоединиться.
- Я думал ты ещё спишь, - произнёс Северцев. Он чувствовал себя не особо свежим и надеялся взбодриться двойным эспрессо.
- Ты, видимо, забыл - мне достаточно от 3 до 6 часов сна, чтобы чувствовать себя хорошо. Я говорил тебе, - бодрым голосом ответил Кирилл.
- Рад за тебя, но не искренне, - сыронизировал Никита, подзывая к себе официанта и делая заказ.
Людей в столовой было немного и парни смогли не только спокойно поесть, но и обсудить планы на сегодняшний и следующий дни. Им предстояло заночевать в глэмпинге, расположившимся вдалеке от обычных туристических тропинок. «Видимо для туристов-интровертов», - пошутил Никита по поводу удаленности комфортабельного лагеря на природе.
И в этот день всё успели. Сняли закат, Никита установил камеру для рассветных съемок и они пошли отдыхать. Разместились в ротанговых креслах возле декоративной костровой чаши. Наблюдать за танцующим огнём в тёплый вечер было покойно и уютно.
- Ты спрашивал почему меня так интересуют покойники, - неожиданно заговорил Кирилл, - я расскажу. Мне было 12 лет и я заигрался у друга в приставку, совсем забыл о времени. Вышел от него уже в сумерках. Мама работала в ночную смену, ей я сказал, что останусь у друга ночевать, а сам пошёл домой. Не любил в детстве спать вне дома. Идти было недалеко, везде фонари светили, только возле заброшенного долгостроя было темно. Оттуда и выбежала мне навстречу белая собака, вернее выскочила неожиданно, заскулила и побежала к стройке, оглядываясь на меня, словно проверяя иду ли я за ней. Я и пошёл за ней. Она иногда терялась там в темноте, но её поскуливания служили мне путеводителем. Я перелез через какую-то мусорную кучу, чуть не упал на железные прутья и стал искать глазами собаку. И только здесь я испугался – то что, я принял за собаку в неверном лунном свете, оказалось каким-то целлофановым пакетом возле кучи сваленной в углу. Куча была похожа то ли на мешок цемента, то ли просто на мусор. И веяло от неё чем-то страшным. Я попятился назад. А там в углу словно что-то затлело и вверх взвился белый дымок. Меня разобрало любопытство, которое оказалось сильнее страха и я подошёл ближе, пытаясь разглядеть что там происходит. Белый дым становился гуще и я щурил глаза, потому что в дыму было что-то странное – он, возносясь вверх не становился меньше, а наоборот густел. Я подошёл совсем близко и остолбенел от ужаса – в той куче в углу я угадал труп человека. Он точно был мёртв, живые так не лежат. Но не это было самое жуткое. Белый дым пробрёл чёткие очертания и я разглядел в нём мужчину с сидящей у его ног собакой. И этот мужчина грустно мне улыбнулся, а собака глухо гавкнула и весело завиляла хвостом.
Кирилл замолчал, и Никита понял, что слушал приятеля всё это время затаив дыхание.
- Я даже не помню, как выбрался с этой стройки, - продолжил Кирилл, - и как, в конце концов, оказался дома. Потом соседи рассказывали, что в подъезде я стучал во все двери и кричал о мёртвом мужчине. И успокоился только тогда, когда увидел полицейского, которого вызвали из-за моих криков. Кто-то позвонил моей матери, и вскоре она встревоженная приехала домой. Уложила меня в кровать, и я тут же уснул, держа её за руку, как маленький.
Потом меня ещё допрашивали об обнаружении трупа, но я, конечно же, сказал, что случайно забрёл на стройку. О белой собаке и мужчине из дыма я предпочёл промолчать. Через несколько дней к нам домой пришла молодая женщина, она представилась женой того бедолаги, чьё тело я нашёл. Она благодарила маму и меня, говорила, что муж пропал неделю назад, и она совсем ничего о нём не знала. В полиции заявление о пропаже брать у неё отказались, ссылаясь на какие-то там сроки и ей не удалось объяснить им, что в семье всё у них было хорошо, и пропасть просто так муж не мог. Всё это она рассказывала маме, а я в это время лихорадочно думал о том, как спросить её о собаке. Я всё-таки решился задать ей этот вопрос, но женщина ответила, что собаки у них не было. И только уходя от нас, она вдруг повернулась и сказала мне: - Я вспомнила – у мужа в детстве была дворняжка, он очень любил её. Я видела фотографию. Собака небольшая, пушистая, и ушки торчком. Очень милая. Но она давно уже умерла.
Много позже, преодолевая сомнения и смущение, я зашёл к этой женщине. Попросил показать фотографию собаки. Она достала старый фотоальбом, на одной из страниц я и увидел того самого пса, который выскочил ко мне из темноты и привёл к своему мёртвому хозяину. А на столе стоял портрет с чёрной траурной лентой, этого мужчины. И он улыбался на ней той самой виновато-грустной улыбкой. Он словно сожалел о том, что так напугал меня.
- А знаешь, что случилось после этого? - вдруг как-то весело, с вызовом спросил Кирилл, - Я стал отличником! До этого случая прыгали мои оценки как ноты по нотному листку. Мне нравились больше гуманитарные предметы и по ним у меня всегда были хорошие отметки, а с физикой, химией как-то не сложилось – даже тройки бывали. Но я начал усиленно искать информацию о человеческом теле, духе, энергии. Я хотел найти доказательства того, что я видел, хотел не просто подтвердить существование загробного мира, но и найти способ связаться с ним. Поэтому зарылся в книги, изучая всё, что так или иначе могло открыть мне эту тайну. Понемногу стал разбираться и в точных науках, потому что стал задавать кучу вопросов на уроках, чем вызывал восторг у учителей.
Пока Кирилл вёл свой монолог, он не смотрел в сторону Северцева. Когда откровенничаешь, то трудно смотреть кому-то в глаза. Вдруг осудят, не поймут?! А Никита, который слушал сначала очень внимательно, в какой-то момент, отвернулся от разговорившегося приятеля и застыл со стеклянным взглядом. Он автоматически фиксировал в голове голос Кирилла, но думал совсем о другом.
Так случилось, что в детстве самым близким ему человеком стала старшая сестра. У них была большая разница в возрасте и вечно работающие родители. Алиса открывала для него мир, оберегала его и заботилась. Она учила его всему: читать и считать, драться (справедливости ради надо признать, что этому обучала его не она, а её друзья-мальчишки), ухаживать за девочками. И именно сестра отвела его в фотоклуб и вместе с родителями подарила первую профессиональную фотокамеру. Всю свою сознательную жизнь он советовался с сестрой, ей первой рассказывал о своих победах. Став взрослее они также тесно продолжали дружить и созванивались практически каждый день.
Алиса была историком и часто ездила на археологические раскопки. И из одной из таких экспедиций она не вернулась. Уазик с археологами на борту попал в аварию, все остались живы, кроме Алисы. Удар в висок. Тихая мгновенная смерть. С работы принесли коробку с её вещами. Когда Никита открыл её, то сразу увидел сверху фотографию, на которой сестра обнимала его. Он вырывался тогда из её рук, считал себя совсем взрослым, а она смеялась и всё
равно обнимала его. Тогда и он начал смеяться. Такими и запечатлел их какой-то приятель Алисы. Счастливыми, смеющимися братом и сестрой. И вот теперь Алисы нет, осталась только эта фотография. Никиту тогда словно переломило от удара, он согнулся пополам, слёзы, рыдание похожие на стон, вся боль от утраты вмиг заполонила его, замотала узлом. После он закрыл коробку и убрал её на антресоли, в самый дальний угол.
Наверное, это было неправильно, но он постарался забыть о сестре. Потому что каждое воспоминание о ней сгибало его пополам, как от удара. Вот и сейчас монолог Кирилла затронул его старую боль.
- Ты – молодец, это здорово всё, что ты рассказал, - пожимая руку Кириллу заговорил Никита, стараясь вымучить из себя улыбку, - давай ещё потом поговорим, а сейчас я – спать, мне завтра рано вставать.
Когда съёмки были закончены, командированные вернулись в отель. О ночном разговоре больше не упоминали – некогда было. Предполагались два свободных дня. Никита предложил провести это время на пляже: белый песок, тёплый ласковый океан. Но у Кирилла оказалось есть свои планы, он сообщил напарнику, что ему для работы нужно будет ещё раз съездить в племя,
пообщаться с аборигенами. И он уехал, отказавшись от предложения Никиты сопровождать его.
На пятый день командировки, когда нужно было уже уезжать в аэропорт, Никита забеспокоился, потому что Кирилл не вернулся. Он уже было решил начать спасательную операцию, ругая себя за то, что расслабился и отпустил «чудика» одного, как увидел спешащего изо всех сил Кирилла, почти бегом поднимающегося по лестнице. Встрепанные волосы, сбившийся за спиной рюкзак и неизменный термос, закрепленный на поясе.
- Мы не опаздываем в аэропорт? – воскликнул Кирилл, увидев Никиту.
- Да нет, успеваем, - облегченно улыбаясь при виде друга, ответил фотокорр.
Выехали из отеля вовремя, но в аэропорту оказалось, что рейс задерживается, потом вылет перенесли в другой гейт. В какой-то из этих суматошных передвижений и попыток попасть на свой самолет, Кирилл выразительно посмотрел на Никиту и сообщил:- Я сейчас приду, мне надо!
- Давай быстрее, - понимающе ответил Никита, сгребая вокруг себя их багаж. Кирилл отстегнул пояс с термосом и отдал Никите вместе с курткой. Убежал. Теребя в руках термос, Никита, автоматически открутил крышку и сделал большой глоток. Наверное, в наименее нервной обстановке, он выплюнул бы эту гадкую субстанцию сразу, но опешив от неожиданного вкуса, Никита всё таки сглотнул. Чувство было такое, будто он выпил болотной жижи. «Всё-таки правильно, что я отказывался пить из его термоса, - подумал парень, - он реальный «чудик»!».
Перелёт тоже оказался нервозным – попадали и в турбулентность, обходили грозовые облака, и в итоге сильно отставали от графика. Поэтому прибыв, наконец-то домой, попрощались быстро, договорились созвониться и разъехались в разные стороны.
Никита ввалился домой вымученный и уставший. Несмотря на частые перелеты, он плохо переносил длительные перемещения в самолетах, предпочитал во время полета спать. И если сделать этого не удавалось, например, как в этот раз, из-за постоянной трясучки, то чувствовал себя парень ужасно. «Лучшее, что можно сейчас сделать – это уснуть», - решил Никита, и наскоро ополоснувшись в душе, завалился спать на диване в гостиной - сил дойти до спальни уже не было.
Он упал в сон как в чёрное болото – его засосало, словно в трясину, спеленало и упокоило на дне темноты. Такой сон называют мёртвым. И там во сне не было ничего, словно он растворился и рассеялся на атомы. А потом ему стало лет 8 или 9. Он стоял на улице, и вокруг были большие старинные дома. К нему подошла сестра и сказала:
- Сейчас мы пойдем с тобой к одному очень старенькому дедушке – он большой учёный, профессор, и мне нужно будет с ним поговорить. Веди себя тихо, хорошо? Потом поедим мороженого.
Никита согласно кивнул и приготовился молчать. Алиса взяла его за руку, и они пошли по улице, вымощенной старинной брусчаткой. Никита засмотрелся под ноги – каменные узоры, витиевато разрастались в орнаменты, казалось они ведут в какую-то сказочную страну. Но дорога быстро закончилась - они с сестрой подошли к дому, рядом с которым, заполнив всю клумбу, рос огромный куст декоративных роз кроваво-красного цвета. Там же во сне, они с сестрой поднялись по скрипучей лестнице, и зашли в комнату, напомнившую Никите библиотеку. Его посадили в большое кресло и дали огромную книгу. Он с трудом переворачивал страницы, разглядывая странные картинки – они изображали полулюдей-полуживотных, странных львов, рыцарей с отрубленными головами на пиках. Пожалуй, ему такое нельзя было смотреть, и взрослые, если бы увидели эти картинки, скорее всего, поспешили бы отобрать книгу, поэтому он сидел очень тихо, лишь прислушиваясь к разговору сестры с профессором. Иногда до него доносились отдельные слова: непонятное - «артефакт», интересное - «Корона Драконов», пугающее - «проклятье». От книги и от голосов взрослых Никиту отвлёк бой часов, неожиданно раздавшийся, как ему показалось прямо над ним. Он поднял глаза и увидел старинные часы, разместившиеся между книжными полками. Там, где должен был быть циферблат Никита-маленький увидел лицо Кирилла. Его новоиспеченный друг что-то говорил – открывался рот, но звуков не было. И в этот момент Никита проснулся.
Проснулся резко, словно выплыл одним рывком из-под воды. В голове шумело. Он встал, ополоснул лицо холодной водой и решительно направился к встроенному шкафу в спальне. Там, на самом верху, в дальнем углу, стояла коробка Алисы. Он перевез её к себе домой после смерти родителей. Так и не решившись её открыть. Никита вытащил коробку и высыпал содержимое на
кровать. На него пахнуло давно забытым запахом дикой травы и сладких ягод – так пахли любимые духи Алисы. Никита сильно зажмурился, как в детстве, когда падал и больно ушибался, и надо было во что бы то ни стало не заплакать. Фотографию он повернул лицевой стороной вниз.
«Сейчас не время отвлекаться», - решил он. Перед ним лежали ручки, карандаши, блокнот, маленький шёлковый мешочек, небольшая записная книжка, большая заколка в виде стрекозы, несколько автобусных билетов, кубик Рубика и тонкий ситцевый платочек, сложенный в четырехугольник. Чувствуя, как слезы предательски заливают глаза, он схватил блокнот и решительно начал его листать. Чьи-то телефонные номера, адреса, записи с пометкой «не
забыть!!!», всё это не привлекало его внимания, но перевернув очередной листок, он увидел его – карандашный рисунок дракона с открытой пастью. На следующей странице, написанный убористым почерком, шёл текст. Сначала Никита начал читать его быстро, но затем, вернулся к началу и читал уже скрупулёзно.
Сестра в блокноте записала легенду о древнем артефакте - Короне Драконов. Его в начале 19 века нашли 4 английских археолога. Это был терракотовый ушабти – погребальная фигурка. Но такие фигурки делали только в виде людей, которые должны были помогать умершему в потустороннем мире. И никто никогда не слышал об ушабти-драконе. К тому же у этой фигурки были странные вкрапления, похожие на какой-то драгоценный металл. Археологи попытались разбить статуэтку, так как надеялись найти внутри неё сокровище. Однако, глиняная на вид, фигурка, не поддавались никаким ударам. Первая трещина появилась на статуэтке, только тогда, когда один из археологов порезав палец, случайно окропил её кровью.
Исследователи продолжили свои эксперименты и вскоре стало понятно, что фигурка рассыпается только от человеческой крови. Так, во время опытов ушабти-дракон и раскололся на множество частей.
Дочитав до этого момента, Никита, чувствуя, как у него захватывает дух, протянул руку к красному шёлковому мешочку. Он развязал шнурок и ему на ладонь упал глиняный кусочек. В это время в окно блеснул заходящий луч солнца и, коснувшись осколка, словно остался в нём. Терракота налилась теплом, и Никите даже показалось на миг, что красный осколок запульсировал у него в руке.
Никита одёрнул руку, вскочил с кровати и начал нервно искать телефон. Нашёл он его в кармане куртки, куда собственно и забросил его ещё в аэропорту, так, кстати, и не сняв смартфон с авиарежима. Дрожащими пальцами разблокировав гаджет, Никита отыскал телефон Кирилла и нажал на вызов. Долгие гудки. Не берёт трубку. Снова набор, снова не берёт трубку. Никита начал лихорадочно одеваться, в карманы закинул блокнот, мешочек с терракотой в нём, ключи и, набирая постоянно номер Кирилла, выбежал из квартиры. Перед входной дверью в подъезде ему пришлось чуть сбавить свой стремительный бег – в дом входила большая галдящая семья с пятого
этажа: мамаша с коляской, отец с сумками и бабушка, держащая за руку внука. Поэтому вышел из дома Никита уже почти спокойно. Ему повезло – возле подъезда стояло такси, Никита махнул рукой, уже собирающемуся отъезжать водителю и назвал адрес Кирилла. Машина тронулась, а Никита через стекло вдруг увидел, что в палисаднике возле дома стоит огромный розовый куст, с
ярко-красными кровавыми бутонами. И только сейчас парень вспомнил, что этот куст всегда там рос, но заметил он его только сейчас и то, только потому, что точно такие же цветы росли в его сне.
Ехать было долго. У Никиты неожиданно разболелась голова, к тому же пересохло в горле и от чего-то сильно стучало в груди. Выйдя из машины, Никита, помимо того, что кипел от желания срочно поговорить с Кириллом, также сильно хотел пить. Сверившись ещё раз с адресом, записанным в смартфоне, Никита зашёл в дом, где жил Кирилл и, найдя нужную дверь, с силой
нажал на кнопку звонка. Когда дверь, после долгого звона, открылась, фотокорр приветствовал коллегу словами: - Дай попить!
Кирилл в домашнем халате, надетом на пижаму, сонно тёр глаза и недоуменно смотрел на неожиданного гостя: - Проходи!
Никита, скинув обувь в прихожей, пошел вслед за приятелем на кухню, сел за стол, жадно схватил поданный ему бокал с водой и с наслаждением его выпил. И тут же вспомнил про термос Кирилла.
- Слушай, а что за питьё такое у тебя в термосе? Я в аэропорту случайно глоток сделал, так думал отравлюсь, честное слово!
Кирилл с расширенными от ужаса глазами повернулся к гостю и шёпотом спросил: - Ты пил из него?!
- Ну, да, глотнул, - ответил друг, - так я живой, значит не отрава там, правильно?! А что это, собственно было-то?!
- Ритуальное зелье аборигенов острова, позволяющее увидеть мёртвых, - глядя в глаза Никите всё тем же зловещим шёпотом ответил Кирилл, - я взял его у шамана племени, когда ездил к нему во второй раз.
- Тогда всё понятно, - произнёс Никита. Он вытащил из кармана красный шелковый мешочек, блокнот и, положив на кухонный стол, добавил, открывая записи Алисы, - прочитай это, а потом поговорим.