Из "Записок" графа Луи-Филиппа Сегюра, французского посланника при дворе Екатерины II
В восточном и южном краях империи (здесь Российской) дела принимали дурной оборот. И в Европе, и в Азии опасались войны. Ахалцихский паша напал на Грузию. Новый пророк Мансур, возбуждал к войне жителей Кавказа; кубанские татары готовились вместе с лезгинами и турками сделать набег на Имеретию.
Наконец, турецкий гарнизон Очакова производил грабежи в пределах России. Потемкин (Григорий Александрович) снова стал недоверчив и считал нас (здесь французов) зачинщиками этих смут.
В пылу негодования он приказал всем офицерам быть при своих полках, усилил войска на Кавказской линии и объявил, что через несколько месяцев сам примет начальство над армией и выступит за Кубань.
Таковы были зловещие предзнаменования, которые в конце 1785 года указывали на скорый, почти неизбежный разрыв с Портой.
В этих обстоятельствах удалось мне достать весьма подробную и весьма любопытную записку о разных племенах, населявших Кавказ, о силе, нравах, законах этого разнообразного и многочисленного народонаселения, которое почти все говорило на разных языках и в котором сохраняются еще обычаи и имена многих древних народов, как например оссов, аваров, некогда могущественных.
В скалах Кавказа живут еще их остатки, которых не истребили последовательные набеги гуннов и татар, опустошавших равнины Скифии прежде, чем навести страх на Европу и простирать свои набеги до средоточия двойной империи цезарей.
Если бы весьма важная записка эта о стране, совершенно неизвестной на Западе, не была слишком длинна, мне следовало бы привести ее всю; но этим замедлилось бы мое изложение.
Для любопытства достаточно будет извлечь страницу-другую о довольно странных нравах кабардинцев, племени черкасского. Записка показалась мне тем более важной, что она тайная и составлена генералом Павлом Потемкиным с заметками генерала Апраксина (Степан Степанович) на полях.
Кавказ, у древних местность казни Прометея, это хребет гор, отделяющий Европу от Азии. На Востоке у него Каспийское море, на Западе Черное, на Севере две реки, Терек и Кубань; на Юге река Кура, которая течет во всю длину его высокого хребта. Ущелья этих гор были когда-то укреплены.
Еще видны развалины стен и ворот, называемых некогда воротами Каспийскими. Новое укрепление, построенное русскими, получило название Георгиевского, в память имени Потемкина (здесь Павла Сергеевича).
Населяющие Кавказ племена вообще подчинены властям мусульманским и русским, но более на словах, нежели на деле; по большей части они восстают и нередко возвращают себе свободу оружием. Кубанские татары и лезгины почти постоянно защищали свою независимость. Абхазцы, по ненависти к русским, были более верны туркам.
Чеченцы довольно часто дрались с московским войском, но из всех этих племен, известных под общим именем черкесов, кажется самые замечательные пространством, которое они занимают нравами, правлением, отвагой и, наконец, плодородностью своих пастбищ и полей - две Кабарды. Стада у них многочисленны.
Они снабжают хлебом оссов и аваров. Их земля производит лошадей отличной породы. Цена их лошади в Петербурге от 300 до 1000 рублей. Они малорослы, но зато до чрезвычайности резвы и невероятно выносливы. Их гибкость такова, что я видел в Петербурге, как кабардинские князья, сидя на них, вертелись в кругу наполовину меньшем того места, которое бы они заняли, если бы легли.
Главная сила кабардинцев их конница. Эти вояки носят кольчугу, художественно сделанную; она у некоторых покрывает голову, спускается до колен. Иногда у них ружье, но чаще стрелы которыми они действуют с чудесной ловкостью. Генерал Апраксин рассказывал, что, в одном очень жарком бою, кабардинцы причинили его войску более вреда своими стрелами, нежели пулями, - стрела, пущенная издалека, вонзалась до самого пера в человеческое и конское тело.
С первого натиска, они убили или повалили семьдесят русских всадников из четырехсот. Вообще черкесы выражали подчинение Императрице только для того, чтоб получать от нее подарки. Признательность их кратковременна, и приходилось почти постоянно воевать с ними.
Однако Екатерина, решившись подчинить себе все эти племена и утвердить свою над ними власть, чтобы обезопасить Грузию, от их и лезгинских вторжений учредила в то время, как я приехал в Россию, новую губернию Кавказскую с главным городом Екатеринодаром.
Эта губерния должна, говорят, простираться от Дона до границ Армении и от Кубани до Урала. В ее ведении будут две страны с многочисленным населением.
Кабардинцы состоят из трех черкесских племен, одной и той же породы, происшедшей, как говорили, от князя Кесса, некогда пришедшего из Аравии и подчинившего себе все кавказские народы. Династия этого князя была многочисленна; все её ветви находились долго под властью семейного главы; но в конце прошедшего столетия другие князья возмутились против, него и убили его самого, также и его детей.
Эти князья, необыкновенно плодовитые, размножились, и до того обеднели, что им осталось жить только разбойничеством, которое скоро вошло в общий обычай и признано как бы законным правом.
Когда у князя родится мальчик, он поручает его узденю или благородному черкесу, который растит его на свой счет, приучает к военному делу и к смелому хищничеству, дабы он мог потом обогатиться и прославиться.
В свой черед, выросший воинственный питомец, в награду за труд наставника, отдает ему большую часть добычи, а себе оставляет только десятую.
Прежде воля главы народа заступала место закона, управление было военное и неограниченное. Потом оно перешло во что-то вроде республики и разделено на князей и благородный люд; наконец, в угоду недовольному народонаселению, на общем большом совете, избраны старики для поддержания порядка.
Решения собрания служили законом, но этот закон был кратковременный. Самый священный обет для кабардинца есть клятва на Алькоране, но редко он остается верен ей долее года. Черкесы, некогда идолопоклонники, потом христиане и недавно обратившиеся в магометанству, не очень чтут эти различные вероисповедания и еще менее их нравственные предписания.
Недавно князья благородные и выборные от народа решили единогласно не допускать в Кабарду армян; прошло немного месяцев, и они призвали их к себе.
Пища этих горцев состоит обыкновенно из вареной баранины и каши. Генерал Потемкин утверждает, что иногда между двумя кабардинскими князьями возникают из-за куска баранины такие же важные пререкания, которые были между Агамемноном и Ахиллесом и которые так поэтически облагорожены гением Гомера.
Женщины у них, столь же воинственные как их мужья, возбуждают, поддерживают и воспламеняют их отвагу. Генерал Апраксин был свидетелем насмешек над мужьями, вернувшимися домой после испытанного поражения.
Те же нравы у чеченцев, аваров, каракалпаков, андов, алагинов, гребенщиков, ингушей, оссов, сигоров, и др. Особым управлением отличаются кумыки, происходящие от маджарских венгров (здесь мадьяр). Развалины Маджар существуют еще в степи на пути из Черкесска в Моздок. Судя по их пространству, видно, что Маджары были некогда значительным городом.
Война русских на черкесов, предпринятая сначала для прекращения разбоев, до моего приезда в Петербург, по-видимому, не имела важности. Несколько кавказских князей поселились даже в России и служили в русской армии.
Я встречал при дворе Екатерины и принимал у себя кабардинских князей, прибывших для того, чтобы испросить у Императрицы пощады своему народу. Они показывали мне свое оружие, которым они владели с большим искусством. Я был свидетелем, как на всем скаку и в значительном расстоянии они сшибали стрелой шапку, повешенную на шест.
Я сохранил рисунки, где они изображены в своей военной одежд со стальной сеткой. Тогда как они в столице только и твердили, что о своей покорности, единоплеменники их нападали на русских.
Борьба с ними со дня на день становилась затруднительнее, потому что силы их росли при содействии других народов, лезгин и даже турок, которые под предводительством Ахалцихского паши вторгались в Имеретию и Грузно.
В то же время на краю Азии возникли раздоры между русскими и китайцами, за то, что последние завладели островом на Амур и выстроили крепость. Китайский император написал Екатерин обидное письмо, и она была принуждена, с большими издержками, посылать в глубь Сибири войско и пушки.
Я, может быть, был единственный европеец, которого могли занимать и тревожить эти смуты: граф Воронцов, президент коммерц-коллегии, изъявил намерение ехать на китайскую границу; а отъезд его мог бы приостановить наши торговые совещания, может быть, на целый год.
