Европейская часть пути (до официального Транссиба) строилась тоже не без проблем. Если за Уралом проектировщиков ожидало незнание топографии и отсутствие рабочей силы, то с западной стороны гор путь преграждала Волга.
Батраки
До 1880 года южный путь на восток заканчивался в Сызрани. Там и решили форсировать реку, а затем преодолеть сотню километров до Самары. Александровский, или Сызранский, мост возвели у села Батраки, сейчас город Октябрьск. В Батраках начинал свою деятельность Борис Бещев, будущий рекордсмен по министерскому стажу вообще, а в качестве министра путей сообщения тем более.
Правда, в 1921-м, когда Борис Павлович прибыл в Сызранский уезд, мост стоял уже более 40 лет, а поезда ездили в Уфу 33 года. Поэтому кавалер семи орденов Ленина ограничился комсомольско-профсоюзной работой. Зато потом уложил 40 тыс. км новых путей за 29 лет руководства министерством.
Ещё в 10-е годы прошлого века Бещев вовсю увлёкся футболом. Играл за юношескую команду села Великое Ярославской области. Тогда в Гаврилов-Яме неподалеку от Великого уже был «построен» первый в России стадион усилиями текстильного магната Локалова. Позже и сам министр отобрал у профсоюзов территорию в Черкизово для возведения стадиона «Локомотив». Сохранился анекдот о пристрастии Бещева к игре миллионов и заботе о «Локо».
Однажды он зашёл в раздевалку команды перед матчем с «Динамо» и суровым тоном сделал установку на игру:
«Я только что с совещания в Совете министров. Мне объяснили, как можно забить Яшину. Бить надо сильно, низом, с близкого расстояния и без помех».
Нарком с гармошкой
Бещев задал футбольную направленность заметки...
Итак. Поезд привозит пассажиров к самарскому вокзалу, высота которого вместе с гостиничным комплексом и шпилем 101 м. Что вписывается в стандарт длины футбольного поля. А оно находится в пяти минутах ходьбы, на стадионе «Локомотив».
Первый матч на этом месте состоялся в 1911 году. Нынешние власти соригинальничали, установив на стадионе памятный паровоз прямо за игровыми воротами.
Железнодорожники были лидерами самарского футбола в 30-е годы. Но в начале войны ряд предприятий оборонки из Воронежа, Минска, Москвы эвакуировали в тогдашний Куйбышев. Станки приехали на берег Волги вместе с футболистами. Рабочие собирали штурмовик Ил-2, а футболисты гоняли мяч. Позже столица пыталась вернуть своих игроков силами Наркомата авиапромышленности, но получила от ворот поворот: было предписано создать приличную команду в Куйбышеве. Тогда-то «Крылья Советов» и перехватили городское лидерство у «Локомотива». Правда, в военные годы они шифровались под названием «Команда капитана Карелина». А «Локомотив» именовался «Команда товарища Константина Иванова».
«Крылья Советов» – лучший провинциальный клуб России, если считать Питер и Казань столицами. Во всех серьёзных учебниках по тактике «Волжскую защепку» Абрамова называют промежуточной схемой между дубль-вэ и итальянским катеначчо. Одну из легенд команды – нападающего Виктора Ворошилова – считали то ли сыном, то ли внуком наркома Ворошилова. Сейчас, когда фанаты выпрашивают потные майки футболистов, умилительными выглядят запросы болельщиков 50-х: «Виктор! Я воевал с вашим дедом. У меня сломалась трофейная гармошка. Спросите у него: нет ли возможности починить?»
Ароматный город
В Куйбышев народ ездил не только, чтобы посмотреть на игру «внука-сына» председателя Президиума Верховного совета. Ещё – чтобы попить жигулёвского пива. Его варили из чего попало во многих городах СССР. Разбавляли водой и содой в тошниловках. Жигулёвское стало синонимом всем известной жидкости жёлтого цвета. Другое дело в Куйбышеве. Пивных дел мастер Альфред фон Вакано построил на берегу Волги потрясающий комплекс «Жигулёвскаго пивовареннаго завода». Оснастил его по всем законам высокой технологии. Даже сейчас самарское пиво даст вкусовую фору немецким или чешским маркам, особенно на самом заводе.
Ячмень, пиво и бочки перевозила внутренняя железная дорога на лошадиной и электрической тяге. Фон Вакано не жалел средств и на городские нужды. Особенно стоит отметить первую канализацию, призванную в том числе очистить пивной аромат города от посторонних запахов.
Двоюродная племянница и по совместительству сожительница Альфреда Мария фон Баредер курировала теннис и залы для гантельной гимнастики. Патрон выписал 20-летнюю красотку из Австрии, после того как сбежала законная жена, бросив пивзаводчика с шестью детьми. На территории нынешнего Пушкинского сквера Вакано устроил три корта. В память о первом турнире 1912 года на месте кортов установлена изящная статуя Марии, известная как «Дама с ракеткой».
Коза у Рейхстага
Самара прослыла «вторым Чикаго» – за бурный экономический рост. А также «волжским Иерусалимом» – за большую концентрацию храмов разных конфессий. Пожалуй, оригинально звучало бы ещё название «европейский Гуанчжоу» – за изображение козы на гербе города. Но культа этого животного в Самаре никогда не было в отличие от Твери и Урюпинска.
На ум приходит сравнение с Веной по совсем уж эстетской причине. В начале XIX века в столице Австрии Кирилл Демиан изобрёл аккордеон.
А в 1897 году Павел Чулков создал в Самаре усовершенствованную конструкцию гармоники. Он назвал её баяном. Инструмент с яркими выразительными возможностями способствовал популярности песни «Самара-городок», которую на ура исполнили в 45-м у стен Рейхстага.
Уж точно чему нет аналогов в мире, так это количеству окрестных городов, ставших жертвой персонифицированных переименований. Допустим, Волгоград (Царицын, Сталинград) гораздо ниже по Волге. А Ульяновск (Симбирск) – в 170 км на север. Ещё ближе Димитровград (Мелекесс). Будущий председатель Совета министров Болгарии Георгий Димитров жил пару месяцев не так далеко от Мелекесса. Сама Самара была Куйбышевом. А вот какое отношение к соседнему Ставрополю-на-Волге имеет коминтерновец Пальмиро Тольятти? Ясно, что надо было как-то отразить вклад итальянцев в строительство автогиганта. И звучит коротко и ярко.
Тольяттинцы не настаивают на возвращении исторического названия. Хотя встретился сатирический пост от футбольного фаната со стажем: «Почему Тольятти, а не Факкетти? Ведь в годы строительства ВАЗа звездил миланский «Интер». С Джачинто Факкетти в обороне, признанным футбольным джентльменом. А потому не Факкетти, что он из Милана, города непримиримых врагов «Ювентуса» из Турина, где базируется концерн ФИАТ».
Пальмиро умер в 1964 году на встрече с пионерами лагеря «Артек». По факту кончины его именем разумно назван посёлок в Киргизии. И – полумиллионный город на Волге.
Игорь Тимашев